Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

А вот Милочке отвертеться в этом случае от обвинения в убийстве Зайцева будет крайне трудно.

Именно поэтому я поспешил снова поехать к Зориным, чтобы успеть поговорить с Милой до Никонова. Согласно нашему договору, я должен сообщить ему все, что узнал.

Мила открыла мне дверь в том же небрежно надетом халате и в том же состоянии, что и накануне.

– А, Сережа… – протянула она. – Заходи.

– Нам надо серьезно поговорить, Мила, – сказал я, переступая порог.

– О чем? – удивленно спросила она, закрывая дверь. – Мы вчера с тобой обо всем поговорили. Кофе хочешь?

– К черту твой кофе! – раздраженно сказал я, проходя на кухню. – Ты хотя бы подумала, что теперь будет с тобой?

– А мне все равно, – равнодушным тоном ответила она, пожав плечами, и безвольно опустилась на табурет.

– Это сейчас ты так говоришь, – сказал я, садясь напротив нее. – Почему ты не сказала, что была любовницей покойного Зайцева?

– А почему я должна была это афишировать? – вполне логично ответила она вопросом на вопрос.

Мне трудно было что-то возразить ей, а поэтому примирительным тоном я сказал:

– Ты права. Но лучше тебе сейчас рассказать все мне, пока не пришлось отвечать на вопросы капитана Новикова.

– Что ты хочешь знать?

– О твоих отношениях с Юрием Зайцевым.

– Это довольно долгая история, – грустно сказала Мила.

– У нас еще есть время, – жестко сказал я. – Потом тебе предстоит встреча с капитаном Никоновым.

– Ты повторяешься, Сережа, – сморщилась она. – Я не боюсь твоего Никонова. Мент как мент. Я уже сказала, что мне все равно.

Я понял, что Мила все еще находится под действием транквилизаторов, а поэтому не может реально оценить свое положение. Поэтому я решил узнать все, что удастся.

– Извини, но что тебя толкнуло на связь с Зайцевым? – спросил я.

– Жизнь, – как бы выдохнула она. – Разве ты сам ни разу не изменял своей жене? – насмешливо спросила она.

– Сейчас речь идет не обо мне, а о тебе. Во всяком случае, я не разбил ни одной семьи, – я сделал паузу и продолжил. – Как я понял, Юрий Зайцев развелся с женой из-за тебя. Это так?

– Да, из-за меня, – не стала отрицать Мила. – Тебе будет трудно это понять. Я полюбила по-настоящему первый раз в жизни.

Я не стал интересоваться, почему из-за этого должна страдать Лариса Зайцева и спросил:

– А как же Гриша?

– Он просто хороший человек, сделавший довольно много для меня, – пожала она плечами. – В то же время, должна сказать, что начинал он, как все.

– Как это?

– Слушай, Сережа, у меня не то настроение, чтобы меня разыгрывали! – едва усмехнулась Мила. – Не тебе, прокопавшемуся всю жизнь в грязи, задавать такие вопросы.

– Это не розыгрыш, Мила, – спокойным тоном возразил я. – Именно такие вопросы мне приходилось задавать всегда, чтобы понять причину и определить степень падения.

– Степень падения… – как эхо повторила она. – Ты прав, я падшая женщина. Но падение мое началось давно, очень давно… – она тяжело вздохнула. – Глупенькая провинциалка, окончив школу, поехала получить высшее образование в городе. Все оказалось совсем не так, как я себе представляла.

Довольно скоро я лишилась девственности и иллюзий. Потом мне приходилось за многое расплачиваться своим телом, стиснув зубы и закрыв глаза, но при этом не забывать тяжело дышать и изображать страсть, – Мила усмехнулась. – В то время у нас официально не было секса, но зато трахались все.

Мила встала. Движения ее были замедленны. Она достала начатую бутылку коньяка, плеснула в фужер и выпила, как воду. Потом снова села и прикурила сигарету, которую попросила у меня.

– Так же, как и большинство других, старший товарищ, воспитывающий своим примером молодежь, Григорий Константинович Зорин увидел смазливенькую комсомолку-студентку. Представь себе, что у него появилось желание провести со мной индивидуальную политико-воспита-тельную работу, – насмешливым тоном сказала она, выпуская дым. – Возможно, тебе трудно поверить, но у меня не было возможностей отказать, да еще самому Зорину. В сущности, я уже привыкла к такому способу воспитательной работы, – поморщилась она. – В то же время, я должна отдать должное Грише. Кроме всего, он еще поговорил со мной. Что-что, а говорить он умеет до сих пор. Гриша умный, да и язык у него хорошо подвешен.

– Это я знаю, – подтвердил я.

– Да, Сережа, именно с разговоров все и началось. В общем, нам обоим понравилось общение во время первой встречи. И тут я поняла, что лучше иметь постоянную связь с Зориным, который сможет оградить от притязаний других, чем откликаться на различные предложения, – она с чувством раздавила окурок в пепельнице и продолжила. – Должна признать, мой выбор оказался правильным. На всех желающих что-то получить от меня имя Зорина действовало магически. Да и он не отказывал мне сделать один – два телефонных звонка. Постепенно я к нему привыкла, – подвела Мила итог их отношений. – Ты сам знаешь, что Гриша – мужчина видный, да еще и с положением. А вскоре подошел срок распределения после института, – продолжила Мила. – Представь себе, что в тот год у нас было всесоюзное распределение. Я могла попасть как в заполярный круг, так и в пустыню Кара-Кум преподавать английский язык детям, которые плохо понимали даже по-русски.

– И ты решила выйти замуж, сообщив Зорину о беременности? – высказал я предположение.

– Что ты видишь в этом плохого? – удивилась Мила. – Поверь, я поступила не хуже, чем его первая жена, заставив его жениться. Я хоть дала Грише шанс, предложив сделать аборт.

– Как у тебя произошел выкидыш?

– Просто врач-гинеколог, смотревшая меня, ошиблась. У меня была задержка на нервной почве, – уклончиво ответила она. – Сам понимаешь, столько переживаний перед распределением.

Я понял, что Григорий дважды наступил на одни грабли, но только молча кивнул, не желая развивать эту тему.

– Честно говоря, я сделала правильный выбор – продолжила Мила. Мы хорошо прожили с Гришей эти годы. Вряд ли кто-то из мужчин смог бы для меня больше сделать. В свою очередь я старалась быть хорошей женой, заботилась о муже и предугадывала его желания. Я объективно скажу, что у нас была хорошая семья.

– Если у вас была такая хорошая семья, как ты описала, то почему у вас не было детей?

– Я боялась, – неожиданно призналась она.

– Чего боялась?!

– Гриша – натура увлекающаяся, – усмехнулась Мила. – После родов он мог оставить меня.

– Что-то не могу тебя понять. Насколько я знаю, дети только укрепляют семью.

– Это чушь, Сережа, – сморщилась она. – Если пара продолжает жить вместе, значит их что-то устраивает в этом совместном сосуществовании, а дети – только причина, которой они прикрывают это «что-то». Поверь, это так, как бы цинично не звучало. Гриша оставил первую семью, где у него было два сына, а теперь и внуки. Я не хотела оказаться в таком положении.