Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

– Да бросьте вы всё говорить о спланированном убийстве, – сморщился Узков, – я планировал совершенно другое. Я решил одним махом избавиться от всех баб. У меня был план: собрать немного денег и уехать подальше, оставив баб разбираться между собой. Мне для этого было нужно всего 4–5 дней. Именно для этого я взял больничный лист.

– Что-то я ничего не могу понять, – честно признался Левин, – если ты не собирался убивать Ольгу и надеялся тихо в ближайшие дни покинуть наши края, то на кой черт ты симулировал болезнь и даже брал больничный лист? Он был тебе нужен, как рыбе зонтик. Ты же сам себе хозяин…

– Вы просто меня не слушали, – возразил Узков.

– Повтори, пожалуйста, еще раз…

– Я же сказал, что в четверг ко мне в офис заявилась Ольга и продемонстрировала положительный тест на беременность. Она дала мне сутки, чтобы я уладил проблемы с Жанной. Она требовала, чтобы я был у неё в пятницу. Только, чтобы получить отсрочку, я взял больничный лист.

– И всё же поехал вечером к Ольге, – твердо сказал Виктор.

– А что мне оставалось делать?! – удивился Узков, – я позвонил Ольге и стал объяснять, что болен, что у меня больничный, но она не захотела ничего слушать. Она предупредила, что приедет сама навестить тяжелобольного. Заодно она пообещала втроем обсудить все проблемы, – Владимир вздохнул и продолжил, – этот вариант меня совсем не устраивал. Я решил поехать к Ольге и вымолить несколько дней. У меня и в мыслях не было убивать её.

– Куда такому трусу думать об убийстве, – насмешливо сказал Михаил.

– Да, я трус, – подтвердил Узков, – я даже не мог бороться с женщинами, а был готов бежать. Мне нужно было всего не более пяти дней…

– Так что всё же произошло? – спросил Виктор.

– Я пытался что-то Ольге доказать… Умолял её… Просил отпустить больного домой, а всё решить через неделю… Она только рассмеялась мне в лицо и сказала, что если я по состоянию здоровья не смог объясниться с Жанной, то это сделает она сама, а потом начнет лечить меня…

Узков быстро налил в стопку водку, быстро выпил и тут же, словно боясь, что ему не дадут высказаться, продолжил:

– Она взяла трубку телефона… Я был загнан в угол… Я ничего не соображал… Я схватил эту проклятую статуэтку… Я хотел только разбить телефон…

Он осекся и тяжело задышал…

– Но попал по голове Ольги, – подсказал Михаил.

– Да… – хрипло выдохнул Узков.

– Вот видишь, тебе самому стало легче, после того, как признался в убийстве Ольги, – сказал Виктор.

– Я не убивал ее. Не убивал… Никого не убивал… – тупо выкрикивал Владимир.

Судя по всему, он был близок к истерике.

– Успокойся, Володя, – проговорил Виктор, – здесь все свои собрались. Мы не потащим тебя сейчас в милицию. У тебя будет возможность чистосердечно во всём признаться. Так меньше получишь. Да если хороший адвокат сможет доказать, что ты действовал в состоянии аффекта, то годика через три ты вернёшься домой. – Он сделал паузу, – жаль, что такая мразь вернется, а вот Ольги с нами больше никогда не будет…

– Вы ничего не сможете доказать, – неожиданно пьяно рассмеялся Узков, – у меня алиби… Понимаете: алиби на время убийства. Всё остальное – пустые домыслы…

– Успокойся, Володя. Чтобы у тебя не было никаких иллюзий, сразу скажу, что вся наша дружеская беседа была записана на диктофон. Если ты сам не захочешь идти в милицию, я передам эту запись старшему лейтенанту Яковенко. Скорее всего, он будет счастлив, раскрыв такое громкое убийство, – сказал Калюжный.

– Только отдай всю запись… Всю… – уточнил Узков, – пускай все узнают, как мне здесь угрожали. Под угрозой шприца с кровью больного СПИДом я готов был признаться во всем, даже в подготовке покушения на Папу Римского…

Было видно, что Узков поверил словам Комова.

– Будь по-твоему, – кивнул Виктор, – предоставляю разбираться во всем милицию, если у тебя не хватит ума явиться с повинной. Дам тебе возможность встретить Новый год дома и… – он сделал паузу, наливая в стопки водку, – сейчас, как говорится «на посошок». Непьющий Лёва развезет всех по домам. Всё должно закончиться тихо и мирно…

В машине Костик сидел рядом с Левиным, а на заднем сиденьи, забившись по углам, как боксёры перед боем, сидели Михаил Комов и Владимир Узков.

За всю дорогу никто не произнес ни слова. Всё было сказано за столом.

Левин остановил машину перед домом Узкова и сказал:

– Приехали… Подумай, Владимир, над предложением Виктора…

– Ну, бывайте, доморощенные Шерлоки Холмсы, – с явным облегчением сказал Узков, выходя из машины…

Вдруг он вскрикнул, дернувшись на месте и ухватился за ягодицу:

– Ой!.. Ты что?!

– Не пропадать же крови человека, даже больного, – равнодушным тоном сказал Михаил вслед ему, – да и так проще будет тебя искать, если с дуру бросишься в бега…

Казалось, весь хмель моментально покинул голову Узкова. Он застыл на месте как изваяние и каким-то безжизненным голосом спросил:

– Ты сдурел?

– Нет, только рассчитался с тобой без всякой волокиты за женщину, которую действительно любил, – ответил Михаил, захлопывая дверцу машины.

Машина рванула с места.

– Ты действительно сдурел, Миша, – проговорил Левин, – этот тип затаскает тебя по судам…

– Это хорошо, Лёва…

– Что же хорошего?

– Даже ты поверил в этот блеф, – усмехнулся Михаил, – я технарь и упал бы в обморок при виде крови. В том шприце была обычная красная краска. Да и шприц остался в квартире Виктора. Это была наша с ним заготовка. В задницу Владимира я ткнул самой обычной иглой. На его ягодицах даже ранки не осталось…

– Ну и шуточки у тебя, – покачал Левин головой…

– Разве Узков убийством Ольги не заслужил такой шутки? – спросил Комов.

В ответ неожиданно произнесли хором:

– Заслужил…

Владимир Михайлович Узков так и не встретил Новый 1999 год.

Его хоронили 30 декабря, в 14 часов. Скорее всего, близость праздника сказалась тем, что в последний путь его пришло проводить около 20 человек, а на поминках было и того меньше.

Разговоры были разные. Но заключение судебно-медицинского эксперта гласило, что смерть наступила от несчастного случая. Просто Узков не знал, что смерть наступает не только от плохой водки, но и от большого количества хорошей. Это называется – отравление алкоголем.

Скорее всего, Узков пытался залить свой страх перед расплатой, не зная, что его ждет.

За все в жизни надо платить…

До этого случая интуиция обычно никогда не подводила меня, и, как я теперь понимаю, помогала мне избегать многих неприятностей в жизни.

Именно поэтому, когда около одиннадцати часов дня мне позвонила Люся, почему-то так не хотелось откликаться на ее просьбу и идти к ней. Даже в мозгу мелькали довольно веские причины отказа.