Михаил Калинин - Выбор сделан (сборник)

Дойдя до этого места, Галя предложила сделать перекур. Выкурив сигарету, она снова заглянула в отделение, но изменения в состоянии Марии не было.

Мы опять вернулись на банкетку, а Галина, словно не прерывалась, продолжала рассказ о жизни семьи.

Выяснилось, что одна беда не приходит, а следует чередой: после предательства Николая и ее провала при поступлении в университет случилась настоящая трагедия. В катастрофе погибли их родители.

Решение за обоих, как старшая, принимала Мадлен. Она уехала на три дня в Ростов, где решила все проблемы: нашла флигель почти со всеми удобствами и себе работу в кафе «Старый фрегат». Распродав все, что можно, сестры налегке отправились покорять город, поняв, что оставаться вдвоем не имело смысла. Местную жизнь один местный остряк охарактеризовал так: «Живем как в Париже, но только дома пониже и асфальт пожиже…».

Теперь сестры жили почти в центре Ростова на проспекте, носящем имя основателя Советского государства, которого уже не было.

Мадлен вышла на работу, а Галина поступила на платные подкурсы, а потом устроилась дежурить по ночам санитаркой.

Второй заход оказался успешным. Галину зачислили на первый курс.

Хотя Мадлен заставляла ее только учиться, но Галя не бросила ночные дежурства.

После окончания первого курса Галина выскочила замуж. Муж ее только окончил институт, но в течение года не выпускал из поля зрения хорошенькую первокурсницу. Сначала был океан любви, превратившийся позже в болото. Галина не чувствовала себя виновной, что оказалась однофамилицей довольно известных в городе людей…

Вот тут и началось…

Галина не выдержала и года, вернувшись к сестре во флигель. Несколько месяцев тянулся бракоразводный процесс. Бывший муж не давал развода. Он не хотел терять жену, но не мог перечить своей маме. В итоге получив такую желанную и долгожданную свободу, она стала избегать парней, занимаясь только учебой.

Мы сходили еще раз перекурить, а потом Галина снова убедилась, что изменения в состоянии Марии нет.

Галина рассказала о своей жизни подробно, поэтому я не стал задавать ненужные вопросы, когда она замолчала. Мы просто молча сидели. Тихо ее голова склонилась на мое плечо, и Галина задремала. Я сидел не шелохнувшись почти четверть часа, но потом осторожно попытался сменить позу.

Галина очнулась:

– Ой, извини, Миша. Кажется, я немного задремала. Думаю, что завтра мне будет легче.

– Чем?

– Завтра по графику мое дежурство, но на другом этаже… В гинекологии… – уточнила она.

Я взглянул на часы: стрелки начали движение к полуночи. Я отчетливо понял, что наше пребывание здесь ничего не изменит в состоянии Мадлен, и решил убедить в этом Галину.

– Пойми, мне тоже безумно жаль Мадлен. Но, к сожалению, если мы проведем здесь ночь, то ничего не изменим. Ты будущий врач и уже должна понимать, что она может пробыть в реанимации несколько суток до первых признаков улучшения. Это так?..

– Да… – тихо ответила она.

– Никто не освободит тебя от занятий на неопределенный срок, а меня от работы…

– К чему ты это говоришь?

– Сейчас мы едем ко мне и спим до утра по-человечески. Утром вернемся сюда и узнаем о здоровье Мадлен. Поверь, нам еще будут нужны силы…

– Ехать к тебе?!.. – недоверчиво спросила она.

– Разве тебе ни разу не приходилось просто ночевать в одной комнате или в одном купе вагона с мужчинами?.. В таком случае меня можешь не принимать за мужчину…

– Уговорил, поехали…

Уже у меня на кухне мы «разобрались» с курицей-гриль, запив свежезаваренным чаем.

Я подобрал для гостьи майку с короткими рукавами и чудом сохранившиеся в чистом белье шорты, забытые еще Ларисой, но которые я всякий раз забывал выбросить.

Я принес Галине эту «сменку» и отправил в ванную. Отдаю ей должное: у нее хватило ума не уточнять, кто является хозяйкой этих шортиков.

Она вошла в комнату в моей одежде, но в своих тапочках, которые надевала во время занятий, и спросила:

– Ну, как я выгляжу?..

– Потрясающе… Если сделать короткую прическу, то сойдешь за пацана-разбойника…

– Спасибо… – растерянно улыбнулась она, – Такого комплимента я еще не слышала…

Когда я в тренировочных штанах покинул ванную, Галина лежала у стены, укрывшись пледом до подбородка. У меня даже создалось впечатление, будто она старается втиснуться в стену.

Ее одежда, аккуратно сложенная, лежала в кресле.

– Привет… – невольно вырвалось у меня.

– Что случилось? – повернула она голову.

– А где мне спать? – спросил я, указывая на ее вещи, лежащие на кресле.

– На диване. Я на одной половине, а ты, – на другой…

– Хорошо…

Я погасил свет и лег.

Оба мы заснули быстро, не нарушая границу, но пробуждение было неожиданным для обоих.

Проснулись мы практически одновременно, но в объятиях, прижавшись друг к другу. Застыв в этой позе, я не знал ни что делать, ни что говорить.

Первой пришла в себя Галина.

Она быстро вскочила, издав короткое «Ой!», схватила с кресла свои вещи и скрылась за дверью ванной.

Я постепенно приходил в себя, закурив на кухне сигарету.

– А вот курить вредно, а натощак – вдвойне, – раздался сзади голос Галины.

– Спасибо, доктор… – повернувшись, ответил я. Она уже успела привести себя в порядок и переодеться.

– Иди, умывайся. И не забудь побриться. Ты же колючий, как кактус…

Я неторопливо побрился, потом ополоснулся до пояса, фыркая от удовольствия. Это у меня было временем для размышления. Честно говоря, я был рад, что у меня появилась такая сестренка, надеясь на выздоровление Мадлен…

Когда я вышел в комнату, все было прибрано. Даже диван-кровать находилась в непривычном собранном виде.

Из кухни доносился запах чего-то вкусного…

– Иди кушать, Миша, – раздался голос Галины из кухни. – Извини, но у тебя с продуктами напряженка…

– Я редко ем дома…

– Я так и поняла…

На столе стояла яичница с колбасой, посыпанная сверху мелконарезанным, чудом сохранившемся в холодильнике зеленым луком, на плите стоял закипевший чайник, а на столе – начатая банка растворимого кофе и сахарница, которые обычно не убирались.

– Ты хорошая хозяйка, – сказал я, уплетая яичницу.

– Были бы продукты, а остальному жизнь научит, – улыбнулась Галина.

Прежде всего мы заехали в больницу, где узнали, что в состоянии здоровья Мадлен нет никаких изменений. После этого я отвез Галину на занятия и поехал на работу.

Где-то около одиннадцати зазвонил мой «сотовый». Первой мыслью было, что что-то случилось с Мадлен, но оказалось, что решила напомнить о себе Елена. Она капризным тоном протянула, будто я стал забывать о ней. Я едва не подтвердил это предположение. В итоге разговора пообещал, что после занятия в тренажерном зале заеду переодеться домой, а потом нагряну к ней, чтобы где-то провести вечер.