Алексей Макеев - Номер с видом на труп

Парень растянул губы в полуулыбке.

– Г‑гла-авное, в‑все-е вы-и‑яснило-ось, – произнес он в своей обычной манере тянуть звуки.

Я дружески улыбнулся ему в ответ:

– Согласен. – И снова с самым серьезным видом обратился к внимавшей моим словам аудитории. – Ну а теперь вернемся к тому моменту, когда Марина совершила глупость, захотев «отжать» у Максима часть денег в обмен за свое молчание о том, что ей известно имя убийцы. Она предложила Креонову встретиться за живой изгородью, и Макс согласился. Но опасаясь за свою жизнь, и, как в дальнейшем оказалось, не напрасно, Марина решила на всякий случай обезопасить себя и спрятать главную улику – планшетник с хранившейся там перепиской Максима и Любы – не в своем номере, а на балконе моего номера, по-видимому, доверяя мне и надеясь, что в случае если с Максимом что-то пойдет не так, позвать меня на помощь, я выйду, помогу ей, и планшетник окажется у меня в руках. Разумеется, Максим знал о том, что в планшетнике Любани осталась его переписка, и рассчитывал пробраться в номер Марины и Любы и забрать его. Но тут во время разговора Марина сама заговорила о девайсе Любани и предложила парню выкупить его. Скорее всего, Марина не успела сообщить Максиму о том, что планшетник находится не в номере, а спрятан вне его, потому что в этот момент приехала банда Азиза, началась перестрелка, суматоха, и Максим, воспользовавшись ею, убил еще одного свидетеля Аргунову, тем самым сувенирным кинжалом, забрал у мертвой Марины из шорт ключ от номера и отправился к Марине в номер, чтобы взять планшетник. Но напрасно. Перевернув номер, он не обнаружил девайс. Парень вынужден был ни с чем вернуться в свой номер. Могу признаться, что я после того, как побывал в кабинете Абдумалика Фаттаха Мансура и…

– Да, Игорь Степанович, спасибо за то, что вы подошли к кабинету и кое в чем мне помогли, – перебил полицейский, очевидно, опасаясь, что я начну расписывать не очень приглядные для него вещи, в частности о том, как он в одних плавках стоял в душе, прикованный к крану наручниками. – Расскажите, что было дальше, после того как вы покинули кабинет.

Я, в общем-то, и не собирался позорить или высмеивать полицию Египта, но раз Абдумалик Фаттах Мансур вообще не желает, чтобы я что-либо говорил об инциденте, то умолчу о нем.

– А дальше, после того… – я кашлянул, – после того как я ушел от вас, я по дороге к своему номеру увидел на бетонной дорожке ручеек крови, который подтекал из кустов. Обойдя живую изгородь, обнаружил труп Марины. Я отправился в номер Марины и Любы, увидел, что в нем все перевернуто, и догадался, что преступник ищет какую-то улику, прямо указывающую на него. Я хотел сообщить о том, что произошло, однако решил зайти вначале в свой номер, чтобы умыться, и тут на балконе своего номера обнаружил вот этот планшетник. – Я взял девайс с коленей и аккуратно положил его на стол. – Меня, как занимающегося расследованием случившихся в отеле преступлений, разумеется, заинтересовала находка, и я не смог побороть искушения не ознакомиться с ее содержимым. Пока читал переписку и изучал файлы, не заметил, как прошло время, наступило утро, и ко мне в номер пришел господин Абдумалик Фаттах Мансур. Вот и все, что я хотел вам рассказать о совершенных Креоновым Максимом злодеяниях. Передаю, господин полицейский, в ваши руки планшетник, здесь вы найдете факты, прямо или косвенно указывающие на Максима как на преступника.

Я встал, обошел сидевшую на моем пути Ксению Креонову и подал через стол полицейскому планшетник. Он принял его благосклонно, величественно и снисходительно, словно король, которому прискучило получать царские подарки.

В этот момент наконец-то подал голос Максим.

– Все, что ты здесь нагородил, несусветная чушь! – заявил он, состроив презрительную гримасу. – В переписке нет никаких указаний на то, что мной были совершены все те преступления, которые ты пытаешься на меня навесить.

Я сложил на груди руки и брезгливо посмотрел на парня, все еще на что-то надеявшегося.

– Я уже говорил, что я всего лишь частный сыщик, лицо неофициальное. Остальное – дело профессионалов, которые прибудут с минуты на минуту из столицы Египта. Надеюсь, они вытрясут из тебя сведения, где находятся украденные тобой деньги. А чтобы не быть голословным и все-таки привести хоть какое-то доказательство твоей причастности к преступлениям, покажи, пожалуйста, правое плечо. Во время потасовки с тобой я ударил тебя. Удар у меня поставлен, потому уверен, на плече у тебя должен остаться след. Покажи.

Глаза парня вспыхнули злобой.

– Еще чего! – сказал он сквозь зубы. – Я тебе не шлюха, чтобы раздеваться.

– Ну вот видишь, – усмехнулся я. – Боишься.

Полицейский сказал несколько слов на арабском языке своим подчиненным, стоявшим на всякий случай наготове по обеим сторонам от агрессивно настроенного парня, и они неожиданно схватили его за плечи и то ли Алишер, то ли Ашраф быстро расстегнул Креонову рубашку, и как Максим ни сопротивлялся, оголил его правое плечо. Чуть ниже ключицы красовался приличных размеров кровоподтек.

– Будь ты проклят! – не сказал, а будто выплюнул Максим.

– Аминь, – усмехнулся я.

Сидевшая с горестным видом Ксения с тоскливым видом посмотрела на мужа.

– Как ты мог, Максим? – спросила она с неизбывной тоской. – Как ты мог так поступить? Зачем?

Креонов молчал, крепко стиснув зубы. Отвечать на вопрос супруги значило признаваться в совершении только что предъявленных мной ему преступлений. А парень, видимо, из тех, кто просто так не сдается и будет держаться на допросах до последнего, пока его не припрут уликами к стенке. Ну что же, это его право.

Абдумалик Фаттах Мансур хлопнул в ладоши.

– Господа, до приезда группы следователей и российского консула все, кроме Креонова Максима, могут быть свободны. Вас позовут для дачи показаний. Вам, Игорь Степанович, большое спасибо за оказанное содействие в поимке преступника.

Он поднялся и протянул мне руку. Я пожал пухлую ладонь полицейского и двинулся следом за потянувшимися к выходу Натальей, Андреем, Ксенией и Аманом.