Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

— Ну, теперь самое главное — незаметно проскользнуть к себе. Если кто увидит, прощай работа!

— Кто там тебя в эту пору увидит? — успокаивал ее Михал. — Все спят, так что твоей репутации ничто не угрожает.

— При чем здесь репутация? — рассмеялась девушка. — Такие вещи для шведок не существуют. У нас другой подход к проблемам секса, это личное дело каждой девушки и больше никого. Этим мы отличаемся и от женщин в остальных странах Европы, и от женщин Америки. Боюсь я другого — ведь нарушив правила внутреннего распорядка отеля, я поступила нечестно по отношению к моему нанимателю. Да и о тебе я ничего не знаю… Ну, да ладно, все равно не жалею. Ты мне нравишься. Ты сам, а не твои изумруды, дурачок! Мне наплевать на них. Впрочем, и на «Минерву» тоже!

Осторожно выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, девушка убежала к себе.

Для аса польской контрразведки начался обычный день. Посещение ювелирных фирм, встреча со связником, затем обед, а по возвращении в гостиницу из «Шведского атома» обоих поляков все внимание посвящается драгоценному портфелю профессора. Только раз удалось заловить в коридоре Маргарет.

— Сегодня придешь? — спросил Михал.

Девушка отрицательно покачала головой:

— Сегодня у меня ночное дежурство.

— Вот и хорошо. Ночью я вызову горничную.

— Она придет и отшлепает тебя.

— И чудесно! Лучше это, чем оставаться одному.

— Выбрось глупости из головы! Шел бы ты лучше в бар.

Капитан послушался совета, тем более, что, как он убедился, профессор сиднем сидел в своих апартаментах.

Зато молодой поляк вовсю прожигал жизнь в баре, на сей раз в обществе какой-то броско одетой и неимоверно размалеванной рыжей девицы. Недалеко от этой пары Свен Бреман в одиночестве опустошал уже, наверное, пятую кружку пива. Оркестр из псевдоцыган фальшиво, но с большим темпераментом наяривал «Венгерскую рапсодию». Посетителей в баре было немного, и, похоже, все скучали, кроме поляка.

Капитан предался своим размышлениям, сидя в сторонке и потягивая свой коктейль. Офицеру, выполняющему ответственное задание, ни в коем случае не следовало связывать себя флиртом с горничной гостиницы, в которой он проживает. Узнай об этом полковник Могайский, он был бы очень недоволен и, пожалуй, отозвал бы своего агента в Варшаву. И все-таки Выганович не испытывал никаких угрызений совести. И не только потому, что шведка знала, на что шла, и сама явилась к нему ночью в номер. Просто-напросто девушка ему очень нравилась. Пожалуй, до сих пор он еще никогда так сильно не увлекался. Неужели влюбился? Вот уж это ни к чему, ведь через неделю-другую придется возвращаться, и мало надежды на то, что судьба еще когда-нибудь забросит его в Стокгольм.

Из размышлений капитана вырвал шум. Подняв голову, он увидел, как в бар с гоготом ввалились двое парней атлетического сложения, как видно, сильно подвыпивших. Плюхнувшись на табурет у стойки рядом со шведским журналистом, один из них потребовал два виски. По-английски он говорил с типично американским акцентом. Его дружок собрался занять место рядом и, похоже, для него большой неожиданностью явился тот факт, что место уже занято Свеном Бреманом.

— Ну и чучело! — удивился он, уставившись на невозмутимого «короля репортеров». — И еще к тому же пиво хлещет!

— Придется, видно, взять его за шиворот и вышвырнуть на улицу, раз сам не догадывается! — проревел первый из парней. — Сейчас я им займусь!

Свен Бреман продолжал спокойно потягивать свое пиво, как будто не слышал этих слов или не понял их.

— Почему ты? — обиделся второй американец. — Нет уж, я сам разделаюсь с этим любителем пива. Вот только не знаю, с чего начать — сначала вылить это пойло ему на голову, а потом послать левым хуком к…, или сразу начать с хука? Руки чешутся, полетит у меня, как миленький, через обе двери и приземлится на мостовой.

— Господа, господа! — бормотал вконец растерявшийся бармен. — Спокойно, спокойно, садитесь вот сюда, места всем хватит.

А сам давал отчаянные знаки журналисту, чтобы тот, пока не поздно, убирался подобру-поздорову. Часть посетителей бара на всякий случай переместилась ближе к дверям. Между тем разгулявшиеся молодчики, не встречая сопротивления, наглели все больше.

Михала Выгановича так и подмывало вмешаться, он без труда бы справился по крайней мере с одним из хулиганов. Так хотелось прийти на помощь симпатичному шведскому журналисту, да и уж очень наглыми были пьяные американцы, но вмешиваться было нельзя. Не говоря уже о том, что в кармане капитана находился драгоценный радиоаппарат, который могли повредить в драке, участие в скандале могло обернуться непредвиденными последствиями, гибельными для всего дела. Оставалось сидеть на месте и наблюдать за развитием событии.

— Э, Джон, ты был всегда мастак говорить! — презрительно прорычал первый молодчик, — а вот чтобы сделать…

Хулиганы явно подначивали один другого.

— Я не сделаю? — возмутился Джон. — Ну, так гляди!

Схватив стоящую перед журналистом недопитую кружку с пивом, американец вылил на волосы шведы остатки желтой жидкости и занес над его головой чудовищный кулак размером с хорошую буханку хлеба.

Однако удар, который мог свалить и быка, пришелся в пустоту. Ловко спрыгнув с табурета, журналист снизу неожиданно нанес такой удар в челюсть американца, что его голова дернулась назад, а массивное тело беспомощно, как мешок с песком, шлепнулось на пол.

— Ну, погоди, грязная свинья! — прорычал в ярости второй негодяй и нацелился в живот журналиста ногой, обутой в тяжелый солдатский ботинок.

Ловко уклонившись от удара, журналист правой рукой перехватил занесенную ногу и дернул ее вверх. Американец потерял равновесие, но прежде чем он шмякнулся на пол, швед успел ребром ладони левой руки нанести хулигану несильный удар по горлу. Здоровенный американец, как подкошенный, рухнул на пол рядом со своим дружком.

Свен Бармен, как ни в чем не бывало, опять вскарабкался на табурет у стойки бара и обратился к остолбеневшему бармену:

— Попрошу еще кружку пива и салфетку, вытереть волосы. А этих двух молодцов пусть кто-нибудь оттащит в сточную канаву. Самое подходящее место для них. Очухаются часа через два.

Когда в воздухе запахло скандалом, бармен незаметным нажатием на кнопку звонка, вызвал полицию, и вот сейчас в бар вбежали трое полицейских.

— Кто это их так разделал? — спросил старший, увидев на полу неподвижно распростертые тела.

— Я, — спокойно ответил журналист, потягивая пиво.

Трое полицейских грохнули, восприняв ответ как остроумную шутку.

Похоже, Свен Бреман истратил весь запас своей невозмутимости. Покраснев от гнева, он бросил полицейским: