Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

— Нет, такое невозможно, — согласился Михал Выганович. — Тогда не удалось бы сохранить в тайне соглашение между двумя странами.

— Ну вот, сами видите. А так Бертиль Свенссон разом решил проблему — и никаких гвоздей. Ведь не станут же дипломаты устраивать демарш из-за каких-то уголовников, покусившихся на ваши бразильские изумруды. Кое-кто в Пуллахе или Лэнгли поскрежещет зубами с досады, кое-кто получит нагоняй по службе, но ведь это будут уже их проблемы, не так ли? А интересы Швеции не пострадают.

— Трудно с вами не согласиться, — признался капитан. — Выходит, я еще должен восхищаться действиями Бертиля Свенссона. Нелегкая жизнь у бедняги, вечно приходится лавировать.

— Рад, что вы меня поняли, — улыбнулся связник. — И позвольте обратить ваше внимание на тот факт, что это отлично понимает и «король репортеров». Этот умный, храбрый и очень влиятельный журналист, привыкший ни с кем и ни с чем не считаться, отнюдь не симпатизирующий политике правительства, не счел нужным опубликовать свою версию случившегося, а принял официальную. А мне сдается, он намного лучше осведомлен об этой афере, чем мы с вами, герр капитан. Да что там мы! Осведомлен лучше, чем все заинтересованные стороны, вместе взятые.

Капитан согласился с ним.

— Наверное, так оно и есть. Дьявол, а не человек! И я рад, что он не входит в число наших врагов.

— Я тоже рад. Справиться с ним было бы намного сложнее, чем с целой бандой какого-нибудь Мартина Гроссмана.

— Что ж, вроде, все обсудили. Ах, да, — спохватился Михал Выганович, — что мне делать с долларами, которые я выманил у мерзавцев? Десять тысяч долларов, сумма солидная. Сунул их в карман и…

Связник рассмеялся.

— Да уж не возвращать в кассу ведомства в Пуллахе! А шведы наверняка этих денег не примут, они для себя уже закрыли дело, ни в коем случае не вернутся к нему, зачем им проблемы, от которых так ловко увернулись? Да и вам нелегко будет объяснить им причины такой щедрости немцев. Знаете что, дорогой капитан, я бы посоветовал оставить их при себе и, вернувшись в Варшаву, отдать по назначению. Думаю, ваше начальство найдет им хорошее применение. А если взглянуть на дело с другой стороны… Не кажется ли вам забавным, что тайные службы ФРГ взяли на себя финансирование нашей операции?

Устад — небольшой, но, пожалуй, самый красивый порт во всей Скании — одной из провинций южной Швеции. Его жители — народ веселый и гостеприимный, а город так чист, что, кажется, можно свободно сесть в белых брюках посередине мостовой и не испачкать их.

В настоящее время Устад стал наполовину польским городом. Повсюду слышишь на улицах польскую речь, официанты во всех ресторанах знают наш язык, в гостиницах с вами обязательно заговорят по-польски. Да и продавцы в магазинах пытаются общаться с покупателями из Польши на их родном языке, правда, не всегда успешно.

Такие тесные связи с Польшей выгодны для обеих сторон: наши паромы регулярно курсируют между портами обеих стран, перевозя пассажиров и автомашины, польских и шведских туристов, а также гостей из других стран Европы. Переправа через Балтику занимает шесть часов.

В этот вечер уже с восьми часов началась загрузка парома «Гриф». Начали с автомашин. Сначала на борт въезжали огромные, многотонные грузовики и контейнеровозы, затем двинулись легковые автомобили. Около девяти потянулись первые пассажиры, среди которых преобладали поляки. Потратив все до последней кроны, они предпочитали подождать на борту парома, чем без гроша в кармане гулять по улицам с соблазнительными витринами магазинов.

И уже около десяти к причалу подъехали две машины. Из одной вышли оба польских ученых в сопровождении сотрудника «Шведского атома», который счел нужным проводить своих гостей до самого У стада. Вторая машина была набита сотрудниками охраны. Распрощавшись с сопровождающими, поляки быстро поднялись по трапу на борт парома. Теперь, в соответствии с правилами международного морского устава, они находились на территории Польской Народной Республики. Бертиль Свенссон, лично проводивший польских атомщиков до трапа польского парома, облегченно вздохнул, когда профессор Яблоновский со своим неразлучным портфельчиком скрылся в недрах польского корабля. Впрочем, похоже, и сам профессор был безгранично рад, что подошла к концу его ответственная и, как оказалось, небезопасная миссия. Еще несколько часов — и драгоценные документы будут переданы, кому следует, а он тоже вздохнет спокойно.

Нельзя было сказать того же об ассистенте профессора. Никакой радости не отражалось на его лице, напротив, выглядел он недовольным. Впрочем, при более внимательном взгляде становилось ясно — ассистент просто неважно себя чувствует с перепою. Да и что удивляться, если за трое последних суток, проведенных в Швеции, молодой инженер почти не спал, решив напоследок как следует покутить в баре отеля «Минерва-палас»? И уж так погулял со своими собутыльниками, что даже ко всему привыкшие бармен и официанты только диву давались: в анналах много повидавшего отеля «Минерва-палас» не отмечено подобного. Зато наверняка отметили бы в полицейских протоколах, не воспрепятствуй этому ставший чрезвычайно бдительным Бертиль Свенссон, который, впрочем, пожертвовал собой и сам принимал участие в веселых попойках, разумеется, для блага дела. И надо честно сказать, высокий чин шведской тайной полиции не посрамил доброго имени шведов! Он не только громко, хотя и не очень музыкально пел на польском языке вместе с поляком любимую песню польских пьянчуг «Гураля», но даже по собственной инициативе, войдя в раж, отхватил на одном из столиков такого «куявяка», что голландцы, американцы и англичане, участвующие в попойке, не помнили себя от восторга. Потом Свенссон признался, что женат на польке, отсюда и такое знание польского фольклора и польского языка, на котором он общался с похищенным бандитами профессором Яблоновским и безуспешно попытался пообщаться также и с подозрительным бразильцем.

Одним из участников упомянутого прощального кутежа был и бразильский ювелир… Теперь, когда в радиусе трех метров от профессора Яблоновского всегда крутилось минимум два шведских полицейских, польский разведчик счел своим долгом позаботиться о младшем из польских ученых. И не потому что боялся — его тоже могут похитить. Нет, этот легкомысленный болтун вряд ли кому был нужен, но по легкомыслию мог выболтать какие-нибудь из известных ему секретов кому-либо из нежелательных иностранцев, тесным кольцом окружавших щедрого собутыльника. Да и следовало остерегаться возможных актов мести со стороны немецкой разведки. Раз профессор Яблоновский со своим портфелем стал недосягаем для них, они могли выместить злобу на оставшемся без присмотра втором ученом. Правда, особой симпатии к последнему капитан не испытывал и не переставал удивляться, как такую безответственную личность могли послать в столь ответственную загранкомандировку, тем не менее присущая капитану добросовестность заставляла его исполнить долг.