Т. Кристин - Дом тихой смерти [Кристин Т. В. Дом тихой смерти; Рой Я. Черный конь убивает по ночам; Эдигей Е. Отель «Минерва-палас»]

Девушка присела на другой конец скамейки, и Аристотель смог убедиться, что у нее красивы не только ноги. Ну и что из того? Он-то себя знал прекрасно и отдавал себе отчет в том, что просиди он с красивой девушкой на одной скамейке всю ночь, даже весь следующий день, он ни за что не заговорит первым, никакая сила не заставит его преодолеть робость. Да, да, обыкновенную дурацкую робость! Другие на его месте сразу же завели бы разговор о погоде или о чем-либо другом, столь же простом и непритязательном. Почему же он не может? И о погоде мог бы поговорить, да и о более интересных и занимательных вещах. Мог бы, если бы не робость, парализовавшая и ум и язык. И вот всегда так. Неудивительно, что в свои тридцать с лишним он не только не был женат, но и не был серьезно увлечен ни одной девушкой. Ладно, пусть все так и остается — посидят молча, он может краешком глаза хоть полюбоваться на прекрасную незнакомку.

Девушка положила ногу на ногу, и Арт понял, что она намерена посидеть подольше. Может быть, именно на этой скамейке она назначила кому-нибудь свидание? Да нет, такие девушки не станут никого дожидаться, это как пить дать. Но какой профиль! И ножки.

И тут девушка повернулась к нему с явным намерением начать разговор. Охотнее всего Арт сейчас прыгнул бы в море, но этому помешала все та же робость, парализовавшая все его члены.

— Простите, — ее мягкий голос с некоторым опозданием доходил до сознания окончательно потерявшегося молодого человека, — мы, кажется, соседи?

Отчаянным, сверхъестественным усилием Арт заставил свой мозг работать. Соседи? Что она такое говорит? Он наверняка видел ее первый раз в жизни, на память ему жаловаться не приходилось, да разве и при плохой памяти человек может забыть такую девушку? А жаль, сейчас выяснится, что она ошиблась, и все кончится. Ну скажи же хоть что-нибудь, не молчи, нельзя же так.

— Я говорю, что мы соседи, — повторила девушка, и Бакс понял, что больше молчать никак нельзя. Но что ответить, если в голове ни одной здравой мысли?

— В данный момент, — выдавил он из себя, — мы действительно в некоторой степени…

— Не только.

— Я очень сожалею, но вы наверняка ошибаетесь… и я готов…

— Я живу в «Альбатросе» на третьем этаже, — спокойно продолжала девушка, — и я видела, как вы с паном Боровским входили в соседнюю комнату. Или я ошиблась?

«Старый дурак! Неужели трудно было догадаться?»

— Вы… вы… Божена Чедо? — Он сорвался со скамейки и встал перед ней на дрожащих ногах. — Разрешите представиться, Ар… Артур Ковальский.

— Очень приятно, — отозвалась Божена. — Выходит, меня вы уже знаете? Наверное, пан Боровский рассказал? Очень милый человек, не правда ли? И, вы знаете, делает замечательные фотопортреты В прошлом году сделал несколько моих портретов, даже хотел несколько работ послать на какую-то выставку, но я не согласилась.

— И правильно сделали. На этих выставках столько работ разворовывается…

— О чем вы говорите! Он фотографировал лишь голову, я же сказала «портреты», вы что, не расслышали?

Арт только собрался ответить, что не только прекрасно расслышал, но и один комплект ее портретов ему даже обещан, да вовремя прикусил язык.

— Извините меня и не гневайтесь за то, что сказал глупость, ладно?

— Ничего. Вы первый раз в Свиноустье?

— Вообще первый раз на Балтике. Какое море!

— Если первый раз, значит, вы должны пройти обряд крещения.

— Какой же?

— Выпить морской воды.

— Я охотно выпью половину моря при условии, что потом мы с вами зайдем куда-нибудь выпить чего-нибудь другого, — выпалил Аристотель и сам поразился своей прыти.

— Посмотрим, но предупреждаю, что я пью только вино. Вы слышали о несчастном случае у нас в пансионате?

— Да, пан Боровский рассказывал. И часто у вас так?

— Вы еще шутите! В прошлом году у нас было совершено убийство, об этом вы знаете?

— Знаю. Печальная история. А вы бывали до этого в Свиноустье?

— Я уже второй год приезжаю сюда. А вы часом не из милиции?

— Боже избавь! Неужели моя физиономия…

— Нет, только вы так ставите вопросы… Но куда смотрит милиция? Почему преступник до сих пор не найден?

— Знаете, статистика убеждает, что с раскрываемостью преступлений у нас…

— Бедная пани Решель! Такая тихая, скромная женщина. Что она могла сделать, почему на нее покушались?

— Вы совершенно правы, — горячо подхватил Арт. — Задушить должны были кого-нибудь другого, например, одного из шведов или… пана Милевского.

Реакция девушки на эту невинную шутку была совершенно неожиданной. Она вздрогнула и побледнела так, что это можно было заметить даже в вечерней темноте. Ужас, наполнивший ее большие глаза, сделал их еще больше.

— Боже мой, что с вами? — воскликнул Арт, схватив ее за руку. — Извините, я не хотел… Вам плохо?

— Нет, нет, уже все в порядке. Просто мне стало страшно. Я вспомнила ужасное убийство в прошлом году…

— Ради бога, простите меня за мою глупую шутку. — Бакс сам был испуган неожиданной реакцией студентки на его слова.

— Не беспокойтесь, мне уже лучше. Вы из Варшавы?

— Да.

— Вы слышали о спортивном журналисте Милевском?

— И слышал, и часто видел его по телевизору, и читаю его статьи в журналах. Очень бойкое перо.

— Правда? — обрадовалась Божена. — Мы с ним знакомы, вот почему мне стало страшно, когда вы назвали его фамилию среди предполагаемых жертв. Может, пройдемся?

— С огромным удовольствием. И знаете что — пошли по пляжу, ведь должен же я пройти обряд крещения.

Они встали с лавочки и по лестнице сошли на еще теплый песок. Божена сняла сандалии и, взяв их в руки, первой шагнула в воду. Бакс одним взглядом окинул ее стройную фигуру и даже не услышал скрипа песка под ногами.

Вода была теплой, легкие волны ласково омывали ноги. Идти было так приятно, что они не заметили, как отмахали километра два, обгоняя других любителей вечерних прогулок по морю. Молодые люди почти не разговаривали, величественная безбрежность моря, торжественное спокойствие теплого вечера не способствовали болтовне. Каждый из них думал о чем-то своем, лишь изредка роняя слова. Так дошли они почти до государственной границы, до будки и башни, на которой темнели головы пограничников, и повернули обратно.

— А как же крещение? — остановилась Божена. — Давайте, пейте вот тут, пусть немного воды будет польской, немного немецкой.

— Вообще-то, скорее всего вода тут шведская, ведь ветер гонит ее с севера, — сказал Арт. — Впрочем, какая разница?

Он набрал в сложенные ладони морской воды и выпил ее одним глотком. Вода была невкусная, солоноватая, но не столь соленая, как он ожидал.

— Ну вот, теперь вы свой человек. Как вам прогулка?

— Прекрасно. Никогда не думал, насколько чудесной может быть прогулка по берегу моря.