Александр Аде - Зима мести и печали
- Название:Зима мести и печали
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Литагент «Написано пером»3bee7bab-2fae-102d-93f9-060d30c95e7d
- Год:2015
- Город:С-Петербург
- ISBN:978-5-00071-268-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Аде - Зима мести и печали краткое содержание
«Зима мести и печали» – третий из семи детективных романов Александра Аде, составляющих цикл «Время сыча».
В цикле действуют 30 сквозных героев, прежде всего, частный сыщик по прозвищу Королек, фигура сильная и яркая, живущая по своему кодексу чести. На протяжении цикла он меняет профессии, работая частным сыщиком, оперативником, бомбилой. При этом на его долю достается раскрытие убийств – и чужих ему людей, и самых близких. В начале цикла ему 31 год.
«Время сыча» – это 11 лет жизни Королька (с 2001-го по 2011-й годы), его друзья, женщины, обретения и утраты.
Зима мести и печали - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
– А этот где… который стрелял?.. – одеревенелыми губами еле выговаривает Принц, ощущая себя беспомощным и несчастным, как маленький мальчик.
– Смылся, паскуда, – грубо откликается бритоголовый охранник, разом утратив вышколенное смирение. – Под шлагбаум – и усвистал. Шустрый гад. Обратно едем или как?
– Домой, – коротко бросает Принц, стараясь сохранить остатки самоуважения, и его пронизывает игла ознобного холода.
– А с мужиком че будем делать? – большим пальцем бритоголовый тычет себе за спину.
Вытянув шею, Принц заглядывает за широкие плечи охранника и видит лежащего на земле поэта.
– Жив?
– Эй, Санек, – гаркает бритоголовый телохранителю, молча сидящему на корточках возле Щербатого. – Как он там?
Тот поднимает голову.
– Вроде дышит.
– Останешься тут, – велит ему бритоголовый, решительно беря бразды правления в свои руки. – Мы в коттедж.
Захлопывает дверцу «роллс-ройса», приказывает водителю:
– Атас. Жми на газ.
И автомобили отправляются назад, в Яблоневое…
… душа Щербатого, лежащего на грязном мокром асфальте, неудержимо рвется ввысь. Его лицо запрокинуто в сияющую лазурь, в которой невесомо парит почти растаявшее облачко, а меркнущее сознание еще пульсирует, еще противится неизбежному, губы шевелятся, силясь выговорить: «Что с ним?..» Все обиды растворились в его душе, и лишь огромным угасающим солнцем горит любовь к Принцу. Над ним склонятся охранник: «Ты чего-то хочешь сказать, друг? А?» Но изо рта поэта, из левого уголка, как вода из не полностью закрытого крана, вытекает струйка крови…
* * *
Королек
Народу на похоронах не густо. Щербатый мелькнул на земле, не оставив ничего, кроме стихов, которые никому не нужны. Впрочем, еще имеется квартирка в двухэтажной халупе, из-за нее-то, пожалуй, будет драчка между дальней родней.
Крохотной группкой – телохранители Принца, Гудок и я – выходим из крематория.
– Поехали, Королек, ко мне, – предлагает Гудок. – Жена стол накрыла.
Даю согласие, но один из охранников, бритоголовый, копия Муссолини (лично не знаком, видел по телику) заявляет категорично:
– Велено доставить тебя к шефу.
– Помянешь Щербатого без меня, – говорю Гудку. – Ты уж, пожалуйста, постарайся.
– Не сомневайся, все будет в полном ажуре.
А я и не сомневаюсь ничуточки, выпьет и закусит так же вдумчиво и старательно, как делает любую работу.
Неспешно минуем унылую стену колумбария, тащимся вдоль памятников и могил насупившегося города мертвых. Очутившись за кладбищенскими воротами, залезаю в «копейку» и еду в Яблоневое.
День тягостный, невеселый. Небо нависло над землей серой клубящейся массой, точно там, в высоте, кипит гигантское варево. И кажется, что вокруг разлита талая вода – в воздухе, в пробуждающемся после зимней спячки лесе, – и только ждет своего часа, чтобы захлестнуть мир…
… И вновь вхожу я в коттедж, где терял голову от синеглазой Марго, где потом поминал ее, где слушал стихи Принца и Щербатого.
Исполненный в деликатной бежевой гамме кабинет. Нынешний властитель империи Царя сидит ко мне спиной.
Оборачивается.
– Так-то ты ищешь убийцу моего отца, – начинает он тоном, не предвещающим ничего хорошего, при этом почти в точности повторяя гневливую фразу, которую врезал мне на похоронах Марго. – Поздравляю. Жена убита, меня едва не ухлопали, как муху. А тебе хоть бы хны.
Заводит себя, чтобы отвести душеньку. Но я лишаю его такой радости.
– Кончай изображать из себя Змея Горыныча. Жив ты остался благодаря Щербатому. Так что это я имею полное право спросить: а почему из-за тебя погиб мой друг детства?
– Ты что себе позволяешь?! – аж взвизгивает он. – Да мне только слово стоит сказать, от тебя мокрого места не останется!
Но эта угроза не более чем проявление слабости. Что-то затравленное появляется в его лице. Мои губы невольно складываются в снисходительную улыбку – и Принца скрючивает уже настоящая ярость.
– А убийцу я назову на этой неделе, – говорю миролюбиво. – Но вряд ли мое сообщение доставит тебе положительные эмоции.
– Отчего это? – мрачно цедит он, все еще тяжело дыша.
– «Печальным будет мой рассказ», – цитирую я поэта.
– Ладно, – отмякнув, бурчит Принц. – Садись. Пей.
И мы пьем за упокой души Щербатого.
– Давай начистоту. Мне кое-что известно о ваших с Марго отношениях. Ведь ты, по сути, бросил ее.
– С чего это ты решил? – вскидывается он.
– А с того. Чем она тебе не угодила?
– Попытаюсь объяснить доступно для твоего интеллекта. Она – Кроткая. Как у Достоевского. Читал? А-а-а… – машет он рукой. – Все равно… Только у Достоевского Кроткая в конце концов бунтует, а эта даже на бунт была не способна. Чего скрывать, поначалу я клюнул на ее неземную красоту. Когда впервые увидел, показалось, что это ангел небесный, сошедший к нам, погрязшим в мерзости и грехе. Наша встреча была как будто случайной. Это уже потом я понял, что Валентин Семеныч, папаша Марго, мне ее подсунул. Нет, не подумай, из вполне благородных побуждений, чтобы в жены взял. Старый сводник. После того, как она родила… – Принц морщится, точно от кислого, – он ее практически из дома не выпускал, опасался, что опять с кем-нибудь спутается. Она рисовала, читала, изучала языки, совсем как барышня серебряного века. А когда я вернулся из Англии домой, Валентин Семеныч – пройдоха – устроил так, что мы с ней встретились. Как бы случайно. Ну и… Отец был категорически против нашей женитьбы, но я настоял. Был словно в бреду. Кричал, что с собой покончу… Вспоминать стыдно… Около года был счастлив невероятно, хотя, не скрою, ревновал жену к прежнему любовнику, понятия не имея, кто он такой. Затем понемногу стал охладевать…
– Бывает…
– Она начала раздражать меня своей безропотностью. Иногда хотелось ударить ее, чтобы вывести из этой покорной полусонной безмятежности. Я чувствовал, что она меня не любит. Мою любовь принимает, а сама холодна, инертна. Я видел в ней куклу, которой все равно, кто ее имеет. Это отбивало всякое желание. Она перестала меня волновать…
– И ты завел любовницу?
– Это получилось само собой.
– И тогда Марго в свою очередь нарушила супружескую верность? Так?
– А что тебе об этом известно? – встрепенувшись, спрашивает он.
– Практически все. От кого ты узнал, что она тебе изменяет?
– Нанял сыча, он мне и выдал информацию… в цветах и красках.
– И что?
– А ничего. Мы стали еще более чужими… Хватит, не мучь меня. Давай лучше выпьем.
Мы снова пьем, и я уже плохо разбираю, что в моем стакане, знаменитое виски – блаженство англоманов – или слегка отдающая медом коричневатая водичка…
Утром просыпаюсь в шикарной спальне. Отдергиваю штору. За окном серо-белое утро. Видна ажурная ограда и соседние виллочки, странный мир богатых и процветающих. На горизонте темнеет лес.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: