Камилла Лэкберг - Ангелотворец

— Отец неизвестен — так записано в церковной книге. И эта Дагмар была необычной женщиной. — Послюнявив палец, Эрика пролистала блокнот дальше. — Вот выписка из судебной книги.

— Осуждена за разврат? — ужаснулась Эбба, прочитав написанное. — Прабабка была проституткой?

— Мать-одиночка с ребенком, рожденным вне брака… — вздохнула писательница. — Видимо, ей приходилось продавать себя, чтобы было на что жить. Ей нелегко пришлось. Несколько раз ее судили за кражи. Все считали ее безумной. Она много пила и, судя по документам, много времени провела в психлечебнице.

— Какое же детство, должно быть, было у бабушки! — воскликнула фру Старк. — Неудивительно, что она стала такой суровой.

— Да, думаю, ее детство легким не назовешь, — согласилась Эрика. — Сегодня девочке не разрешили бы жить с такой матерью. Но сто лет назад люди презирали матерей-одиночек.

Писательница как наяву видела перед собой мать и дочь. Она столько времени посвятила их истории, что они стали для нее совершенно реальными людьми. Она сама не понимала, почему так глубоко закопалась в прошлое этой семьи и какое оно может иметь отношение к исчезновению другого семейства, но история и вправду была захватывающей.

— А что стало с Дагмар? — спросила Эбба.

Эрика протянула ей копию черно-белого фото из зала суда.

— Боже, это она?! — охнула фру Старк.

— Можно посмотреть? — попросила Анна, и сестра развернула бумагу к ней.

— Когда этот снимок сделан? Она выглядит такой старой…

Эрика заглянула в свои заметки:

— В сорок пятом году. Ей было сорок пять лет. Его сделали перед тем, как она попала в больницу Святого Йоргена. — Писательница сделала театральную паузу и продолжила: — За четыре года до ее исчезновения.

— Исчезновения? — изумилась Эбба.

— Да, видимо, это у вас семейное. После сорок девятого года о ней нет никаких сведений.

— И Лаура ничего не знала?

— Лаура порвала с ней все контакты задолго до того. Она уже была замужем за Сигвардом и не хотела иметь к ней никакого отношения.

— И нет никаких предположений, куда она делась?

— Многие считали, что она напилась и сорвалась в море, но тело так и не нашли.

— Боже мой, — вздохнула Эбба. — Прабабушка — проститутка и воровка, пропавшая без вести… Не знаю даже, что сказать.

— Дальше еще хуже. — Эрика оглядела собравшихся, чтобы убедиться, что они все превратились в слух. — Мать Дагмар…

— Ну же! — нетерпеливо произнесла Анна.

— Нет, давайте продолжим после обеда, — решила поиздеваться над гостями писательница.

— Говори! — в один голос крикнули обе ее собеседницы.

— Ладно. Вам знакомо имя Хельга Свенссон?

Эбба покачала головой. Анна нахмурилась, а потом подняла глаза на Эрику:

— Душегубка…

— Кто? — удивилась Эбба.

— Фьельбака славится не только «Королевским виражом» [21] Опасный поворот, на котором занесло машину короля Швеции. и Ингрид Бергман, — принялась объяснять ей Эрика. — Ей также принадлежит сомнительная честь быть родиной известной детоубийцы Хельги Свенссон, которой в тысяча девятьсот девятом году отрубили голову.

— За что? — недоуменно спросила фру Старк.

— Она убивала маленьких детей, оставленных ей на попечение. Топила в корыте. Это раскрылось, когда мать одного из них раскаялась и пришла забрать сына. Не найдя ребенка, она поняла, что Хельга врала ей все эти годы, пошла в полицию и написала заявление. Полицейские ворвались в дом и нашли там Хельгу, ее мужа, их дочь и тех детей, которые еще были живы… — рассказала писательница.

— А когда вскрыли пол в подвале… там нашли восемь детских трупиков… — добавила Анна.

— Какой ужас! — Эббу явно мутило. — Но какое это имеет отношение к моей семье?

— Дагмар была дочерью Хельги, — пояснила Эрика. — То есть Хельга была прабабкой Инес…

— Ты шутишь? — спросила ее гостья.

— Нет, это правда. Вот почему я сочла это странным совпадением, когда узнала от Анны, что ты делаешь украшения в виде ангелов в память об умерших детях.

— Может, мне не стоило открывать этот ящик Пандоры… — протянула Эбба, но особой уверенности в ее голосе не было.

— Но это же так увлекательно! — воскликнула Анна и тут же спохватилась. — Прости, Эбба, я не имела в виду…

— Я согласна с тобой, — остановила ее фру Старк. — Теперь я сама вижу иронию во всем этом. Судьба — странная штука.

Она помрачнела. Эрика поняла, что теперь эта женщина думает о собственном сыне.

— Восемь детей… — прошептала Эбба. — Восемь маленьких детей, погребенных под полом.

— Как можно совершить подобное? — вопрошала Анна, ни к кому не обращаясь.

— А что случилось с Дагмар после казни? — спросила фру Старк, обхватив себя руками.

— Мужа Хельги, отца Дагмар, тоже казнили за соучастие в убийстве. Это он избавлялся от тел. Дагмар стала сиротой и попала в дом к крестьянам. Думаю, ей пришлось нелегко. Все издевались над дочерью убийцы. В деревнях такие вещи не скоро забываются, — сказала Эрика.

Эбба кивнула. Вид у нее был усталый, и хозяйка решила, что с ее гостьи хватит. Пора было обедать, а еще — проверить, не звонил ли Йоста с новостями о старьевщике Улле. Надо было держать пальцы скрещенными на удачу.

У окна противно жужжала муха. Она то и дело кидалась на стекло в безнадежной борьбе. Наверное, муха в недоумении: нет видимых преград, но при этом что-то тебя не пускает. Мортену это было знакомо. Понаблюдав за ней еще с полминуты, он протянул руку к окну, сложил большой и указательный пальцы и зажал насекомое, как пинцетом, а потом, словно зачарованный, сдавил ее пальцами. Выбросив получившуюся из мухи лепешку, отряхнул руку. Теперь в комнате было тихо. Мортен сидел за столом Эббы. Перед ним лежали ее рабочие инструменты и один почти законченный ангел. Интересно, чью боль ему предстоит утишить, подумал Мортен. Впрочем, не все заказывали подвески в память о погибших — кому-то они просто казались красивыми. Но именно этот ангел явно предназначается для скорбящих. После смерти Винсента Старк начал чувствовать горе других людей даже в их отсутствие. Взяв ангела в руки, он почувствовал, что его заказал кто-то, кому жизнь кажется такой же бессмысленной и жестокой, как и им с Эббой. Рука невольно сжала ангелочка. Как Эбба не понимает, что вместе они могут найти способ заполнить эту пустоту? Единственное, что ей нужно сделать, — это снова открыться мужу. И признать свою вину. Мортен так долго винил себя, что не понимал правды. Но теперь он знал: это вина Эббы. И если жена признает свою вину, он простит ее и примет обратно. Но вместо того, чтобы раскаиваться, она лишь смотрит на него таким взглядом, будто обвиняет в смерти сына. Ее поведение было совершенно нелогичным. После всего, что случилось, разве не правильно было бы искать утешения у мужа? Почему же она его отталкивает? Раньше Эбба всегда все решала сама: где им жить, куда поехать в отпуск, когда завести ребенка. И даже в то утро она все решила за него. Ее хрупкая фигурка и наивные голубые глаза были обманчивы. Люди считали ее застенчивой и слабой, но на самом деле эта женщина была совсем не такой.