Илья Райх - Порок

Евгений неторопливо подошел к крыльцу ОВД, и как только переступил порог силового ведомства, все мысли разом улетучились: обстановка в отделе полиции никак не содействует разгулу образа похотливого самца, хотя и моралью там далеко не пахнет. Но перед тем как скрыться за дверью, одна назойливая мысль все же встряхнула его воображение. Он мысленно предвкусил новую картину, в ней была Татьяна и – море похоти и соблазнов. Что-то похожее он пытался представить сегодня утром…

Поднявшись на второй этаж, он зашел в кабинет убойного отдела, где его ждал извечный скандалист Вовчик. В кабинете было пусто, но за спиной послышался знакомый голос:

– Проходи дальше, никак не можешь привыкнуть, что это – сквозной кабинет.

Евгений повернулся и протянул руку для приветствия:

– Привет, рад тебя видеть.

– У меня заняты руки, – Вовчик держал электрический чайник и пару чайных кружек. – Готовился встретить тебя, – на весь отдел один чайник и два стакана, ходим, таскаем их по кругу.

– Это из-за отсутствия женщин в отделе, – важно, но с иронией ответил Евгений.

– Может, ты и прав… наверное, надо последовать твоему примеру? – ответил Вовчик и вопросительно посмотрел коллеге в глаза.

Евгений понял, на что двусмысленно намекает Вовчик – ведь в отделе и близко не пахло женщинами, пока к нему не перевели Марию. Но ничего не ответил. О Татьяне также говорить не желал, он отличался от многих мужчин тем, что никогда особо не обсуждал с коллегами свои похождения, считал это низким занятием, за что коллеги прозвали его «Джентльмен».

Да к тому же после сегодняшнего утра разговор о личных взаимоотношениях был весьма неуместен. Впрочем, в мыслях Евгения Татьяна периодически воскрешала если не в образе святой, то в обличии непорочной праведницы. Раздумья затмевали всю реальность, включая коллегу и преподнесенного судьбой сдавшегося убийцу. Проще говоря, если Евгений был бы последней надеждой мира в поимке нацистского преступника по фамилии Гитлер, он приступил бы к розыску только после благословения Татьяны. Это заметил и Вовчик и, заметив рассеянность Евгения, он тактично спросил:

– Ты сегодня не в себе, может, что-то случилось? Нужна помощь?

– Нет, Вовчик! Все нормально, спасибо! – сухо отреагировал Евгений.

Вовчик был из тех людей, которым можно доверить тайну, в этом Евгений убедился, когда они вместе два года работали в уголовном розыске. И если они и не стали близкими друзьями, то их можно было охарактеризовать как близкие товарищи или коллеги. Словом, работа в какой-то мере была цементирующим звеном в их личных отношениях, и они неплохо понимали друг друга. Что подтвердилось и сегодня. Вовчик, несмотря на свой неугомонный нрав, зачастую переходящий в беспардонность из-за чрезмерно принятого на грудь спиртного, вовремя остановился, когда по лицу Евгения прочитал, что обсуждение личных вопросов не входит в повестку дня.

– Где? – отвлеченно спросил Евгений.

Вовчик, который уже успел сесть за стол, налить чаю и комфортно расположиться на единственном стуле с подлокотниками, поднял левую руку вверх и указал:

– Там!

– А где конвоир?

– Пойдем, – махом руки он пригласил Евгения. Вовчик приоткрыл дверь кабинета, конвоир стоял у двери, справа за столом спиной к окну сидел оперативник, он поднял голову, и при виде непосредственного начальника чуть было не встал. Вовчик остановил его, поднеся указательный палец к губам, он прошептал: «Тихо!».

Они не зашли в кабинет.

Тот, кем больше всего интересовался Евгений, никак не отреагировал. Он сидел спиной и ни разу не обернулся. Следователь только разглядел лысую побритую голову, черное полупальто, синие джинсы и лежащий рядом на полу черный пакет с личными вещами. Необходимый атрибут для тех, кто приходит с повинной.

– Не будем мешать, – сказал Вовчик и прикрыл дверь.

– Ты точно уверен, что это он? – сидя за столом с кружкой чая в руке, поинтересовался Евгений.

– Можешь сейчас же приступить к допросу и не пытать меня, – ответил Вовчик.

– Ладно, допьем чай.

– Выпьешь сто грамм? – ожидаемо спросил Вовчик.

– Нет, что-то не тянет, – пробурчал Евгений. – Ты наливай себе, не обращай на меня внимания.

– Один не могу, – ответил Вовчик без особой уверенности. – Я с ним уже побеседовал, – по первым показаниям кажется, это он убил трех женщин… ну, процентов на девяносто.

– А что там делает твой опер? – поинтересовался Евгений.

– Тренируется. Работает только два месяца, пусть поучится вести допросы.

– Видно, что зеленый, чуть не встал при виде начальства, – важным голосом произнес Евгений, но тут же реабилитировался: – Мы были такими же, и в первое время трепетали перед любым, кто выше по званию и должности.

Вовчик кивнул и перешел к делу:

– Я расспросил и с первых показаний понял, что это наш клиент. К примеру, откуда ему знать, что насиловали в презервативе?

– Ладно, пошли, сейчас все проясним, – Евгений сделал последний глоток. – Только студента выйти попроси.

– Он со мной дежурит сегодня, пусть сидит и работает, – что-что, а держать в узде своих подчиненных Вовчик умел.

Но Евгений не был готов к уроку профмастерства и возразил:

– Давай потом, а? Сейчас подъедет Маша…

– Это та доска, лечившая меня… – завелся Вовчик.

– Вовчик, не кипятись, мы же работаем одной командой!

– Ее не пущу, пусть сидит в коридоре, – сказал коллега.

– Я сам ее вызвал, пусть изучит объект, – может, он блефует, как все психические недоноски.

– Ладно, делай, что хочешь, – сдался Вовчик. – Но разобрались бы и без твоей умной Маши.

– Спасибо!

Даже если это и был убийца, а не очередной шизофреник, готовый взять на себя все убийства на свете, – а таких за последние дни побывало в ОВД не менее пяти, – в любом случае, человек с повинной до последнего вселяет сомнения в умы следователей, независимо от точности изложения фактов преступления. Уголовное дело в таких случаях строится на одном фундаменте – чистосердечном признании, хрупкость которого рано или поздно прочувствует каждый доморощенный следователь.

Хуже всего, когда дело в таких случаях разваливается в суде, где человек с повинной отказывается от своих показаний. И вторит окружающим, что он оговорил себя под физическим воздействием. Поэтому многое зависит от качества и количества косвенных улик, – таких, как отпечатки пальцев, анализ ДНК, баллистика… всего и не перечислишь. Немаловажен и мотив.

Евгений сел напротив подозреваемого, спиной к окну, на рабочее место Вовчика. Хозяин кабинета устроился сбоку от стола. Человек с повинной сидел у второго стола, приставленного торцом к месту начальника отдела. Он был без наручников. Мужчина лет тридцати пяти, со сверкающей бритой головой, с обычным непримечательным лицом, если опустить голубой проникающий цвет глаз.