Илья Райх - Порок

– В квартире стерильная чистота, – Евгений отодвинул кухонную дверь и провел ладонью руки по полу вдоль плинтуса. – Ни одной пылинки. Можешь взглянуть на унитаз и раковину – и там все блестит, как в операционной.

Юрий не стал заглядывать в уборную, безоговорочно поверив на слово. Неведение Юрия только подзадорило Евгения, и он, как учитель на уроке, задал еще один наводящий вопрос своему подопечному:

– Какое обстоятельство можно объяснить через данную особенность?

Вопрос и форма изложения оказались слишком академичными для Юрия, поэтому в ответ он лишь покачал головой.

– Это объясняет одно – почему он использовал презерватив, когда насиловал! Злодей, возможно, и не врал, когда объяснял на допросе, что он слишком чистоплотен.

– Но это только предположения! – заметил Юрий.

Евгений ничего не возразил. Иногда нет необходимости реагировать на возражения подчиненных.

– Я ухожу, а ты останься, найди понятых и вызывай криминалистов, – произнес Евгений.

Евгений проснулся рано, в шесть утра. Ему не спалось. Причина столь раннего пробуждения – мысли о Татьяне, он соскучился. За вчерашний день они только успели обменяться новостями по телефону. Он оповестил ее о своем утверждении на новую должность, она о новом объекте – местный олигарх заказал ей интерьер офиса.

Ему захотелось услышать ее голос, но он понимал, что будить ее утром – не самая удачная затея. По воле желания его мысли неожиданно материализовались – прозвучал звонок телефона. Когда он услышал хриплый голос Татьяны, им завладело смешанное чувство эйфории и удивления. Она попросила его заехать в аптеку за противогриппозным препаратом. Евгений так резво принялся за исполнение просьбы, что забыл позавтракать и побриться. Сломя голову, он спустился по лестнице подъезда дома, перебирая в уме круглосуточные аптеки.

После посещения больной возлюбленной, в восемь утра Евгений приехал в свой кабинет на Советской площади. Настроение было приподнятое. В девять часов он провел маленькое совещание со своим отделом. Все без исключения отметили повышенное настроение руководителя отдела. И все как один находили объяснение в одном – вчерашнее утверждение Евгения. Они ошибались, истина таилась в душе Евгения – день начался со свидания с Татьяной. Именно в такие минуты Евгений начинал понимать своих женатых сослуживцев, у которых из-за семейных передряг время от времени страдал рабочий процесс.

«Главное счастье мужчины – личные отношения с любимой женщиной», – думал он, человек, который еще полгода назад боялся завязывать серьезные отношения, так как считал, что свобода для мужчины – это корень, от которого прорастает вся сущность мужского начала: сила, мужественность, независимость, непокорность. Но сейчас находил другое продолжение своей заурядной философии: зачем мужчине все эти качества, если их некому продемонстрировать?

Логика присутствовала в его рассуждениях, особенно в части «демонстрации» качеств мужчины перед единственной, но с одной оговоркой – мужчина все принимает через призму еще одного своего свойства, с которым рождается из чрева матери – тщеславия. Но в случае с Татьяной он чувствовал, что готов пожертвовать многим, даже тщеславием. Скажи она ему поменять профессию или уволиться, чтобы ухаживать за ней, лечить ее – он сделал бы это, не раздумывая.

Вместе с тем он начинал бояться ее желаний, себя, своих скрытых благочестивых помыслов в отношении возлюбленной. Сегодня, стоя у кассы в аптеке, он почувствовал, что готов потратить все деньги на лекарства, он покупал все без исключения дорогое и, по совету фармацевтов, «самое качественное и эффективное». Лекарств, что он приволок к Татьяне, хватило бы на пять ангин. Лежал бы в его кошельке миллион, он потратил бы его полностью на лечение возлюбленной. Это и есть самозабвенная любовь.

На совещании с подчиненными первым делом разобрали дело Воинова, по нему Евгений снял ряд задач со своих людей, так у Юрия отпала необходимость заниматься расшифровкой телефонных звонков жертв, а Оскар мог больше не коротать время в архиве в поисках аналогий из прошлого. В конце совещания Евгений рассказал о поручении Житомирского, связанном с недавним происшествием в соседнем городе Б., что в двадцати километрах от региональной столицы.

Там двадцатилетний недоносок изнасиловал и убил семилетнюю девочку. Главный следователь приказал, чтобы от отдела откомандировали сотрудника для поездки в соседний город с целью контроля расследования убийства девочки. Как выразился сам Евгений: «местным коллегам может понадобиться консультационная помощь».

Педофил задушил малолетку после того, как вдоволь надругался над беспомощной девочкой. Ее искали всем городом около двух недель, нашли в лесу, в овраге у ручья под насыпью, покрытой пожелтевшими листьями. Картина была безумной: красочный лес с первыми пожелтевшими листьями, ручей, подпевающий лесному ветру и труп девочки. Каждый оперативник, осмотревший место преступления, прочувствовал нелепость произошедшего – природа под действием зверства человека утратила девственную красоту.

Центральный аппарат в таких случаях не вмешивается в деятельность нижестоящих структур, ведь дело «обычное». Но Житомирский, – хотя и воспитывающий двух внучек, но вовсе не из-за трепетного отношения к детям, – поручил Евгению взять дело на личный контроль. Само уголовное дело было раскрыто, насильник сидел в местном изоляторе.

Житомирский как всегда решил перестраховаться, он, как и любой чиновник, боялся шума, скандала в СМИ и негодования жителей маленького городка, которые могли учинить самосуд над насильником. Его опасения были обоснованы, они имели исторические корни. Житомирскому, как и любому представителю правоохранительной системы, инциденты в городе Б. резали слух больше, чем происшествия в каком-нибудь другом городе республики.

История берет начало в 2004 году. Тогда ряд молодых людей ввязался в небольшую потасовку на улице с сотрудниками милиции (с 2011 года в стране милицию переименовали в полицию, – авт.). В результате в город ввели республиканский ОМОН и провели масштабную зачистку города. Из тридцати пяти тысяч жителей задержали от пятисот до одной тысячи человек. Это была самая масштабная зачистка в современной России, – Кавказ не в счет, там происходят боевые действия.

В результате действий силовиков правозащитники насчитали свыше трехсот пострадавших от милицейского произвола в мирном городе. Затем под давлением правозащитников и общественности против сотрудников милиции возбудили ряд уголовных дел, нашли «стрелочников», но ни один высокопоставленный сотрудник МВД или прокуратуры, ответственный за введение ОМОНа в город, наказания не понес. Из верхов привлекли к суду только главу местной милиции, выполнявшего распоряжения сверху.