Илья Райх - Порок

Он постарался отогнать мысли, сконцентрироваться, но навязчивые идеи не давали покоя. Четко пришло осознание, что ему нужна помощь. Но откуда ее ждать? Почувствовал, что стал замерзать – до пояса он был гол. Первое желание было одеться, дойти до спальни, а потом, не оглядываясь, бежать и бежать. Он вышел в прихожую, вздохнул с облегчением, когда увидел в конце длинного коридора блик света – в спальне продолжал гореть ночник, остальное все было покрыто мраком. Он вбежал в спальню, поднял с пола рубашку, джемпер, носки… Его осенил прежний вопрос: а где Жанна? Он внимательно оглядел кровать и вздохнул с облегчением, когда увидел лежащую спиной Жанну. Но что за гроб в гостиной?

Пожелав получить ответы на все вопросы незамедлительно, он кинулся к постели, сдернул с Жанны одеяло. Она лежала спиною к нему, в белом кружевном пеньюаре, но никак не реагировала на Евгения, мало того – ее голова была спрятана под белым кружевным платком. Евгений теребил ее, задрав лиф пеньюара, просунул кисть левой руки к животу. Но тотчас же отдернул ее – рука горела от холода. Пришедшая следом мысль ошарашила: перед ним лежит бездыханное тело! Евгений попятился, упал с кровати. Но опять поддался чьей-то воле, которая направила его к загадочной особе.

Обошел кровать и осторожно поднял край съехавшего платочка. Замер и даже не удивился, а сразу покрылся волной ужаса. Евгений стоял, как вкопанный – перед ним лежала не жгучая брюнетка Жанна, а ее покойная тетя с бледным лицом холодной блондинки! Надо бежать и живей! Но где Жанна? Черт с ней! Он не мог шелохнуться и стоял, усиленно стараясь взглядом избегать безмятежного лица покойницы. «Но с чего я взял, что она мертва, может, она жива?» – взбодрил себя Евгений, хотя больше всего боялся, что хозяйка квартиры внезапно очнется. Так и произошло, она резко открыла глаза:

– Здравствуй, милый! – обратилась она к Евгению. – Я уж разочаровалась, что ты не придешь!

Она привстала, свет люстры отразился на кружевном пеньюаре и распался на мириады отблесков. Она сняла платок и, помотав головой, распустила светлые волосы. Евгений не шевелился, но страх отступил. Он чувствовал, как в голове заработали сразу два полушария: из одного хлынули мысли вожделения – еще бы, аккуратность и ухоженность, как рассказывал ему на показаниях Воинов, были ее коньком, и теперь сам Евгений удостоверился в словах убийцы. Но главное, что в Евгении разыгралось похотливое желание обладания. Но левое полушарие тормозило его и подсказывало, что перед ним – самая настоящая покойница. А ложиться в постель с покойницей, как гласит поверье, плохая примета. Она манила в свои объятия, взяла Евгения за руки, легким движением потащила к кровати, легла на спину, поджав в коленях ноги, облаченные в белые чулочки. Она целовала его в губы, но левое полушарие вновь отрезвило: «Все стоп, ее нет, она умерла!», он отскочил от нее, но покойница с неприятной саркастической усмешкой на лице процедила:

– Ты не хочешь меня? Я же в твоем вкусе, во мне есть все, что тебе нужно: аппетитное тело, красивое белье, запах…

– Запах? Ты ничем не пахнешь, значит, ты мертва! – закричал Евгений в истерике и, уперевшись одной ногой в пол, попытался привстать с кровати. Тетя Жанны вцепилась в его руки, силой сжала их.

– Но у меня есть то, чего нет у других – мой возраст, мне всегда будет под пятьдесят, а ты же любишь женщин моего возраста.

– А что потом? Наступит момент, когда я буду старше тебя! – смиренно ответил Евгений.

Неожиданно она разжала руки, он отошел от кровати, но деру не дал. Искусительница с того света встала, запорхала перед ним, поток воздуха обвеял Евгения. Воздух не был свежим, наоборот – он был затхлым, спертым. После очередного головокружительного танца она внезапно остановилась, немного нагнулась и подправила одну из подвязок на чулке. Евгений отметил, что ее движения наполнены грациозностью. В нем вновь проснулся мужчина и он успел пожалеть, что ее больше нет в живых, от этих мыслей ему стало тяжко, воздух заново наполнился напряжением, смрадом. Чувствовалось усталость, ему уже было все равно, что будет дальше, это заметила и хозяйка квартиры:

– Хорошо, я отпущу тебя, но ты дай мне слово, что больше никогда не поделишь мое ложе с моей племянницей Жанной, – глухим и тяжелым голосом произнесла она. – Не изменяй мне с ней.

Евгений без раздумий закивал, он сообразил, что это не просьба, а наставление или и вовсе – приказ. А выполнять приказы он умел.

В ответ она произнесла:

– Это ложе в моей спальне проклято, и Жанну уже не спасти! Избегай их, – она подошла к Евгению и взасос поцеловала его. Он не сопротивлялся и покорно принял поцелуй покойницы. А был ли другой выход?

Как только она прервала поцелуй с привкусом зловония, он тут же провалился во мрак. Потом увидел легкий свет луны, падающий на смиренно лежащую рядом с ним брюнетку. Евгений с возгласом отпрянул от нее, но успел зажать ладонью рот, крик заглушился, и он никого не разбудил. Поднял голову и понял, что проснулся. Но что реально напомнило о пережитом сне, так это неприятный вкус утреннего перегара во рту. Он приблизился к Жанне, приятно посапывающей на животе. Обнял ее, эта была вторая попытка безобидной нежности, но Жанна была из тех женщин, которые четко разделяли понятие нежность и сон. Она опять оттолкнула Евгения. Он не обиделся, а наоборот – восхитился ею, когда, перематывая про себя ленту сна-ужаса, где покойница пророчески обрекает свою единственную родовую наследницу, признав тем самым в ней уверенную и волевую женщину.

«Да! Как только не боится ночевать одна в большой квартире, где могут быть привидения, – размышлял Евгений о железной психике Жанны. – Одним словом, сильная женщина, способная на многое».

Сам Евгений уснуть так и не смог. Он встал, собрал вещи с пола, оделся и, разбудив Жанну, сказал ей:

– Закрой за мной дверь.

Евгений больше не уснул, пролежав на кровати до утра, он встал, умылся, напился вдоволь чая, утолив утреннюю жажду, и стал собираться на работу.

На этот раз, когда от него также несло перегаром, миновать встречи с руководителем управления не удалось. Патрон вызвал его к себе в девять утра.

Обсудив текущие дела, в конце разговора Житомирский сообщил, что прокурор окончательно отрекся от разбирательства инцидента у ворот изолятора, где на Евгения набросились сотрудники ГИБДД. Но патрон предупредил, чтобы впредь Евгений проявлял осторожность и больше не попадался на мушку прокурора, так как вряд ли Радислав Генрович простил его за уволенного племянника.

И, только когда Евгений стоял на выходе из кабинета, Житомирский с улыбкой на лице спросил: