Джеймс Чейз - С/С том 3. Фанатик. Билет в газовую камеру. Лабиринт смерти

Заинтригованный, Крейг вошел в небольшую прихожую и снял пальто из верблюжьей шерсти. Японец почтительно подхватил одежду.

— Сюда, месье, — сказал он, с поклоном открывая дверь.

Это был просторный, со вкусом обставленный салон. Над камином висела картина Пикассо 1959 года. На каминной полке красовались изящные статуэтки из желто-зеленого нефрита. На роскошных столиках лежали золотые сигаретницы, золотые зажигалки и пепельницы из оникса. На стене напротив висела, как определил Крейг, картина Матисса. За стеклом сияла горка китайского фарфора эпохи Мин. Крейг, который в свободное время любил побродить по музеям, немедленно оценил, сколько это может стоить. Едва он сделал шаг в направлении буфета, как открылась еще одна дверь и в салон вошел Герман Радниц.

Крейг бросил взгляд на толстого мужчину и вздрогнул, удивленный. Ему стало не по себе, когда он встретил взгляд серо-стальных полузакрытых глаз.

— Вы — Ален Крейг? — гортанным голосом спросил Радниц.

— Да.

— Тогда вам будет любопытно взглянуть на эти мерзопакостные вещи, — сказал Радниц, протягивая Крейгу большой конверт.

Крейг взял конверт, однако не мог отвести взгляд от Радница.

— Ничего не понимаю, — беспомощно сказал он. — Я ожидал увидеть мистера Линдсея.

— Посмотрите на это! — оборвал его Радниц. — Я не люблю даром тратить время! — Он подошел к столику, выбрал сигару, аккуратно обрезал кончик, прикурил, затем отошел к окну, любуясь панорамой.

Крейг повертел конверт в руках, вскрыл и вытащил шесть превосходно сделанных фотографий. Лишь один взгляд, и его сердце замерло, затем начало биться с сумасшедшей скоростью. На лбу выступил ледяной пот. Он вложил фотографии обратно в конверт и бросил на столик. Первой его мыслью было то, что жизнь закончена. Он вернется в отель, войдет в свой номер и покончит жизнь самоубийством. Неважно, какой это сделает, но иного выхода не было.

Радниц повернулся и стал с любопытством следить за Крейгом.

— На обратной стороне конверта имеется список лиц, которым будут разосланы эти фотографии, — сказал он. — Прочтите его.

Крейг не шевельнулся, его лицо было пепельно-серым.

— Читайте! — как приказ повторил Радниц.

Медленно Крейг взял конверт и перевернул. Имена людей, которые любили и уважали его, были аккуратно напечатаны в столбик. Мать… сестра… бабушка… Гарри Мэтьюз, его партнер по теннису в Итоне… Отец Брайан Селби, дававший ему первое причастие… Джон Брасси, преподаватель Оксфорда, предсказывавший ему блестящую карьеру… и, разумеется, Марвин Уоррен.

— Мне нужны фотографии формулы ZCX! — сказал Радниц.— Это сделать нетрудно, а с моей помощью — совсем просто. — Радниц подошел к письменному столу, открыл ящик и извлек миниатюрный фотоаппарат в кожаном футляре. — Этот фотоаппарат работает автоматически. Положите запись формулы на плоскую поверхность и снимайте сверху. Десять фотографий. Принесете камеру с отснятой пленкой в отель «Хилтон» в Вашингтоне и передадите мистеру Линдсею. Когда он удостоверится, что все в порядке, он вернет вам негативы со всей этой мерзостью и все копии. Понятно? Если вы откажетесь, копии будут немедленно отправлены людям, имена которых вы прочитали в этом списке.

— Как… как вы сделали это? — хриплым шепотом спросил Крейг.

Радниц равнодушно пожал плечами.

— Ваш приятель, Джерри Смит, работает на меня… как и многие другие люди. Берите фотокамеру и уходите.

— Формула бесполезна, — в отчаянии сказал Крейг. — Все знают это. Вы заставляете меня…

— Вы должны быть в отеле «Хилтон» через неделю, то есть двадцать шестого. Если вы не сделаете фотографий этой формулы… — Радниц еще раз пожал плечами и вышел из комнаты.

Крейг стоял неподвижно, сжимая фотоаппарат. Это продолжалось до тех пор, пока в салон не вошел Ко Ю, неся пальто. Крейг забрал конверт, оделся и торопливо покинул отель.

Джонатан Линдсей последние десять лет был шефом-исполнителем Радница. Его оклад составлял сто тысяч долларов в год, и он добросовестно отрабатывал каждый доллар из этой суммы. Хотя ему было уже шестьдесят лет, Линдсей сохранял первоклассную физическую форму: высокий, стройный… Он не пил и не курил. Острый проницательный ум и полное равнодушие к людям. Учтивый, обходительный, с прекрасными манерами, Линдсей был завсегдатаем посольских приемов, находился на дружеской ноге с несколькими правящими королевскими домами Европы. Для Радница, который практически всегда предпочитал держаться в тени, такой человек был просто необходим. Когда требовалось провернуть важную операцию, Радниц разрабатывал детали и инструктировал Линдсея. Тот же проводил инструкции в жизнь с неизменным успехом.

Линдсею нравились роскошные отели, и всю жизнь он кочевал из одного в другой, порой пересекая Атлантику по три раза за неделю. Он разъезжал по европейским странам, проворачивая свои сомнительные операции и заключая сделки. В первоклассных отелях Европы его хорошо знали и принимали как важную персону, так что везде его ждало обслуживание по высшему разряду. Деньги Линдсей бросал направо и налево.

Во второй половине дня 26 октября Линдсей сидел в фойе отеля «Хилтон» в Вашингтоне и лениво наблюдал за снующими людьми. Его бледно-голубые глаза отслеживали каждый их шаг. У Линдсея была игра — угадывать, кем могут быть эти люди и чем они зарабатывают на жизнь.

За несколько минут до трех он заметил Алана Крейга. Тот вошел в фойе и остановился, нерешительно оглядываясь. Линдсей медленно поднялся и, приятно улыбаясь, направился к нему. «Как плохо выглядит, бедняга. Наверняка всю ночь не спал. Что ж, не удивительно: за такие проделки рано или поздно наступает расплата».

— Привет, Алан, — сказал он своим хорошо поставленным голосом, однако руки не протянул. — Пунктуален, как всегда. Поднимемся ко мне в номер.

Крейг бросил на него застывший, отрешенный взгляд, молча последовал за Линдсеем в лифт и не раскрывал рта до самых дверей номера.

— Надеюсь, ты сделал все, как надо? — спросил Линдсей, закрывая номер.

Не говоря ни слова, Крейг достал из кейса фотокамеру и протянул ее Линдсею. Тот принял вещь как должное.

— Садись. Я не задержу долго. Хочешь выпить?

Все так же молча Крейг покачал головой, но сел.

— Извини. Я постараюсь управиться как можно быстрее, — Линдсей покинул комнату.

В ванной было заранее приготовлено все необходимое для проявления фотопленки: химикаты, бачки, красная лампочка. Линдсей работал со сноровкой профессионала: проявил пленку, закрепил и, включив обычный свет, рассмотрел негатив с помощью лупы.

«Эти японские фотоаппараты — настоящее чудо», — подумал он, с удовлетворением рассматривая идеально четкие кадры. Довольный, он повесил пленку для просушки и вернулся в гостиную.