Джеймс Чейз - Том 2. Вопрос времени. Как крошится печенье. Кейд

Ее дымчато-голубые глаза расширились, она нерешительно посмотрела на него, затем кивнула.

— Благодарю. Я согласна.

— Тогда садитесь. Вы любите рыбные блюда?

— Мне нравится все. — Она осторожно, стараясь не смять платье, села в машину, предоставив Петтерсону полюбоваться ее коленками. Захлопнув дверцу, он сел за руль. По всей вероятности, он уже заезжал домой, так как на нем был другой костюм и свежая рубашка. Он был чисто выбрит, и от него приятно пахло одеколоном.

— Я думаю, все будет в порядке, — сказал он, когда автомобиль влился в поток машин, которых было особенно много в этот час. — Мы должны решить кое-какие вопросы, но перспективы весьма обнадеживающие. Все остальное будет зависеть только от вас.

— Да, — она откинулась на спинку комфортабельного сиденья. — Очень любезно с вашей стороны, мистер Петтерсон. Извините, что доставила вам столько беспокойства.

— О, это ведь и в моих интересах, — он улыбнулся. — Ведь я часто навещаю миссис Морели-Джонсон. А с ее бывшей экономкой у меня была масса проблем. Если говорить честно, она меня терпеть не могла, — он вновь улыбнулся. — Ну, а с вами, как я надеюсь, у нас будут совершенно иные отношения.

— Да.

Он взглянул на нее. Лицо ее было повернуто в профиль и освещено неярким светом лампочки салона. Он вновь ощутил влекущий зов плоти, исходящий от нее. Как будет приятно сжать ее в объятиях и поцеловать в этот непокорный волевой рот.

Он переключил скорость и свернул с бульвара.

— Мы практически у цели. Это мой любимый ресторан. И не только потому, что здесь превосходно кормят, но и потому, что все заботы о машине берут на себя его служащие.

Швейцар, облаченный в желто-голубую униформу, мигом оказался возле машины, едва Петтерсон распахнул дверь. Сняв форменную шапочку, он церемонно приветствовал их.

— Добрый вечер, мистер Петтерсон. Добрый вечер, мисс.

— Все в порядке, Фред. Отгони машину. — Он помог Шейле выйти из автомобиля и, церемонно подставив локоть, повел в ресторан. Пройдя коротким коридором, они оказались в переполненном зале, но Петтерсон указал на узкую лестницу.

— Мы будем ужинать на втором этаже. Там почти что никого не бывает.

На маленькой площадке второго этажа их уже с улыбкой поджидал метрдотель, держа в руках меню.

— Добрый вечер, мистер Петтерсон… ма-а-дам. — Увидев его улыбку, Шейла поняла, что произвела на метрдотеля определенное впечатление. — Сюда, пожалуйста.

Открыв дверь, он ввел их в небольшой кабинет, где стоял столик, сервированный на двоих, два красных, с золотой окантовкой, плюшевых кресла. Стены тоже были декорированы плюшем, окно было зашторено красными портьерами.

— Два коктейля с шампанским, Генри, — распорядился Петтерсон. — И быстро.

— Конечно, мистер Петтерсон, — метрдотель исчез.

Шейла осмотрела кабинет, повернулась и глянула на дверь, которая запиралась изнутри на тяжелую задвижку.

— Вот уж не думала, что в подобных заведениях до сих пор сохранились такие интимные кабинеты.

Петтерсон выдвинул из-под стола кресла и приглашающе махнул рукой.

— Почему же… Я часто использую этот кабинет для деловых встреч. — Он улыбнулся. — В этом масса преимуществ, а платит за все банк.

Усевшись, она пытливо глянула на него.

— Так банк оплатит и сегодняшний ужин?

Он улыбнулся, затем сел.

— Нет… это мои проблемы. Вы любите устрицы?

— Да… очень.

Вернулся метрдотель в сопровождении официанта, который нес два высоких бокала с шампанским.

Усевшись поудобнее, Шейла наблюдала за тем, как Петтерсон изучает меню. Он очень быстро сделал выбор. Без консультаций с официантом, он заказал устрицы и рыбное ассорти.

— Ваше обычное белое вино? — любезно осведомился метрдотель.

Петтерсон кивнул. Когда они удалились, он сказал:

— Рыбное ассорти здесь просто чудо. Это фирменное блюдо ресторана. Его можно отведать только здесь.

— Звучит интригующе.

Он поднял свой бокал.

— За ваш успех!

Не притрагиваясь к своему бокалу, она изучающе глянула на него.

— Мистер Петтерсон, вы всегда оказываете такие знаки внимания будущим кандидатурам в экономки?

Он поднял брови, лучезарно улыбаясь.

— Вы не поверите, но это в первый раз. Но ведь экономки бывают разные, не так ли?

Она подняла бокал, пригубила немного, затем поставила на столик.

— Итак, у меня есть шансы?

— Да… и неплохие. — Он выпил половину содержимого бокала, потом продолжил: — Но вы же знаете, в этих стариках никогда нельзя быть уверенным. Между нами, даже иногда я бываю жертвой ее плохого настроения. Но сегодня она была в настроении… остается надеяться, чтобы оно не испортилось к завтрашнему дню.

Принесли устрицы на серебряном блюде. Пока официант нарезал лимон и готовил блюдо, Петтерсон молчал. Когда официант ушел, Петтерсон заговорил вновь:

— Что самое неприятное, так это то, что ее весьма смущает ваш возраст… должен вас об этом предупредить.

— Понимаю.

— Да, — Петтерсон с видом знатока отправил в рот первую устрицу. — Но это не самое главное, если вы правильно поведете игру.

Она тоже попробовала устрицы, прежде чем сказать:

— Как вас понимать?

Петтерсон наклонился вперед, доброжелательно улыбаясь.

— Вам уже кто-нибудь говорил о вашем обаянии?

Она отложила пустую раковину и взглянула на Петтерсона.

— Да… Доктор Фосдик, например.

Петтерсон быстро прикончил вторую устрицу.

— Да… Я и забыл о нем. Как я уже говорил, старая дама наполовину слепая, но все же видит кое-что. Я бы предложил вам завтра одеть что-нибудь менее броское.

— Так я увижу ее завтра?

— В одиннадцать часов, и, пожалуйста, будьте пунктуальны. Она придает этому большое значение.

Некоторое время они ели в молчании. Петтерсон то и дело поглядывал на Шейлу. Но лишенное всякого выражения лицо ничего не говорило ему. Когда они прикончили устрицы, тут же появился официант и сменил приборы. Петтерсон забеспокоился. Почему она так холодна? Он никак не мог поверить в это: женщина с такой сексуальной внешностью не может быть равнодушна к мужчинам. Но почему она не обращает внимания на весь его шарм? Не отвечает на его улыбки? Неужели его улыбка утратила былое обаяние? Он с нетерпением ждал, когда официант поставит перед ним рыбное ассорти.

Когда официант ушел, Шейла некоторое время молчала, затем сказала:

— Спасибо, все было очень вкусно.

— Я рад, что вам понравились устрицы. — Петтерсон подцепил на вилку кусочек рыбы. — Я многое рассказал ей о вас. Как я заметил, тот факт, что вы дочь Генри Олдхилла, произвел на нее впечатление. Но когда ее энтузиазм несколько поутих, она заметила, что вы, должно быть, очень молоды. Я заметил, что вам уже тридцать восемь, и вскользь упомянул о поврежденной руке. Но она все же сомневалась, дескать, зачем такой молодой девушке ухаживать за старухой, подобной ей. И тут мне в голову пришла интересная мысль. — Петтерсон откинулся на спинку кресла. Он был явно доволен собой. — Я сказал, что вы были всегда в восторге от ее игры на пианино, что вы считаете ее великой пианисткой, даже более выдающейся, чем Мира Хесс, и считаете своим долгом помочь ей в трудную минуту.