Мишель Бюсси - Самолет без нее

Марк чувствовал невероятное спокойствие, особенно удивительное после нервозности последних минут и часов. В сознании наступила поразительная ясность. Теперь он точно знал, что должен делать в первую очередь. Загадка двух отрицательных тестов ДНК подождет. И история с убийством деда подождет. Сейчас есть дело поважнее. Марк представил себе Лили. Одна-одинешенька, она сидит в палате парижской больницы и готовится к худшему… У нее под сердцем — ребенок.

Их ребенок.

Марк дошел до единственного фонаря, освещавшего тупик. Кошки не сдвинулись ни на сантиметр, словно окаменели. Он раз пять пытался дозвониться Лили. Она не снимала трубку. Обзванивать больницы больше не имело смысла — в подобных случаях по просьбе пациенток сохраняют анонимность.

А Лили наверняка просила никому не сообщать, где она.

Марк еще раз набрал номер Лили, дождался, пока включится автоответчик, и заговорил. Наверное, он сейчас напоминал забулдыгу, который среди ночи стоит, прислонившись к фонарному столбу, и ведет беседу сам с собой.

— Лили! Николь все мне рассказала. Я ни о чем не догадывался. Прости меня. Прости мне мою слепоту. Я должен быть рядом с тобой. Я не собираюсь читать тебе мораль или уговаривать сохранить ребенка. Не бойся, я не стану делать ничего подобного. Честно признаюсь, мне пока ничего не удалось узнать. Полный мрак. Все как в тумане. Еще хуже, чем раньше. Но я все равно уверен, что… Ладно, я понимаю, что моя уверенность ни в чем тебя не убедит. Но я прошу тебя: подожди. Позволь мне к тебе приехать. Я приеду. Умоляю, скажи, где ты. Ты так мне нужна. Марк.

Голосовое сообщение улетело в лунную ночь.

Кошки придвинулись друг к другу ближе. Обе издавали воинственное шипение, предвещающее схватку не на жизнь, а на смерть. Марк знал, что все это — не более чем игра. Они повторяли один и тот же ритуал на протяжении вот уже десяти лет.

Марк сел на землю, на тротуар, знакомый до последней плитки. Однажды Лили здесь упала — на этом самом месте. Ничего страшного не произошло — у нее перевернулся трехколесный велосипед. Пара царапин, немного крови. Нормандские дожди давным-давно смыли ее следы с тротуара.

Марк закрыл глаза.

Ребенок. Их ребенок.

У него в душе поднималась волна гнева. Не против Лили, нет. Скорее против порядка вещей. Ему было невыносимо ощущение собственной беспомощности.

В одном из домов открылось окно на втором этаже. Из окна высунулся мужчина — Марк его не знал, наверное, он переехал в их квартал совсем недавно, — и зычным голосом окликнул своего кота. Парочка распалась. Один из котов побежал на зов хозяина. Второй, выждав пару секунд, направился к Марку.

Марк протянул руку, и кот принялся об нее тереться. Шерсть у него на загривке еще топорщилась. Должно быть, один из любимцев Лили.

Разумеется, Марк понимал, почему Лили решилась на аборт. Он достал мобильник и просмотрел последние сообщения. Она пошла на этот шаг не потому, что считала себя недостаточно взрослой для материнства. Не из-за материальных соображений. Не из-за угрозы профессиональной карьере. Лили не хотела производить на свет плод кровосмесительной связи.

Марк сжал в кулаке серую кошачью шерсть. Пока Лили не получит убедительного доказательства того, кто она такая на самом деле, она ни за что не рискнет родить монстра. Иначе и быть не может.

Марк поднял глаза к небу. А если он его раздобудет, это самое убедительное доказательство? Главное, найти ключ к загадке. Кот прыгнул Марку на колени. Тот перевел взгляд на него.

— Ну что, котище? Зачем еще нужны отцы, а? Представляешь, когда моей дочери исполнится пятнадцать… Или даже восемнадцать… Я возьму ее за руку, посмотрю ей в глаза и скажу: «Видишь ли, моя хорошая, ведь все висело на волоске. Если бы я не узнал правду, если бы в последнюю минуту не достал это проклятое доказательство, тебя бы не было. Я тебя не вынашивал, это верно, но все-таки это я спас тебе жизнь. Да, золото мое, это я тебя спас. Потому что очень любил твою мать. Любил и хотел иметь от нее ребенка. Ты родилась от большой любви…»

Кот неожиданно спрыгнул у него с колен.

— Ты прав! — сказал Марк. — Хватит рассиживаться.

Лили стояла на балконе и курила. Она понимала, что ничего хорошего в этом нет, но ей было плевать. Подумаешь, одна сигарета. Ну, три сигареты. Девушка с красными волосами и желтыми зубами — сейчас она спала на соседней кровати — оказалась не жадиной. Она просто отдала ей свою пачку и сказала: «Бери сколько хочешь».

Лили прослушала сообщение от Марка. Нет, Марк ни за что не сможет ее найти. Она приняла решение и не отступится от своего. Она пройдет этот путь одна. До конца.

Сохранить ребенка было бы безумием. Человек не может жить без личности, и Лили сознавала это лучше, чем кто бы то ни было. Наградить невинное и беспомощное существо той же болью, что она несет в себе всю жизнь? Ни за что. Передать своему ребенку собственное проклятие?

В левой руке Лили сжимала подаренный Марком туарегский крест. Пальцы правой руки дрожали. Она держала в них сигарету и одновременно нажимала на кнопки мобильного телефона. Над маленьким экраном, светившимся голубоватым светом, поднималась струйка дыма. Лили пришлось разделить слишком длинную эсэмэску на четыре.

«Марк. Скоро все кончится. Не бери в голову. Это пустяковая операция. Несколько минут — и все.

Завтра меня должны осмотреть врачи. Они говорят, что нужны дополнительные обследования для выбора анестезии. Возможно, это просто уловка. Подозреваю, что психотерапевт надеется, что я еще передумаю.

Операцию скорее всего назначат на послезавтра. Не волнуйся за меня. Я приняла правильное решение. Все устроится.

Береги себя. Лили».

Марк лежал у себя в комнате, на своей детской кровати, и читал сообщение от Лили. Конечно, он попытался сразу же ей перезвонить. Бесполезно — она не отвечала.

Он еще раз промотал все четыре эсэмэски. В мозгу застряла одна-единственная фраза. «Операцию, скорее всего, назначат на послезавтра». Вот оно, главное слово. «Послезавтра».

Значит, у него есть еще целый день, чтобы узнать правду. Марк цеплялся за эту надежду с одержимостью обреченного. Это знак судьбы. Она подарила ему еще один день. Значит, не все потеряно.

Он не отрываясь смотрел на нависавшую сверху вторую кровать. Бежали часы — как в детстве, когда Лили допоздна читала в постели, или когда шумели соседи, или когда его просто одолевала бессонница. Марк не спал. Его мозг упорно возвращался к одной и той же мысли — так сорная трава вылезает на чисто выполотой грядке. В этом деле все связано! Убийство его деда и убийство Гран-Дюка. Возможно, были и другие убийства, о которых он просто не знал. И все нити сходятся к одному — личности Лили!