Чарлз Тодд - Поиски в темноте

— Я все понимаю, но мне кажется, забота о крестнике — недостаточно веская причина для того, чтобы вы приехали сюда из Лондона.

— Возможно, Саймон не знает, что написано в завещании Маргарет. Некоторые его пункты требуют разъяснения. Но они не имеют ничего общего с убийством… и с личной жизнью Маргарет. Отец Саймона по доброте душевной предоставил ей заем, когда она нуждалась в деньгах, только и всего. Он не был ее любовником, просто ему казалось, что она заслужила независимость, и помог ей добиться цели. Вы не знали Маргарет, но уверяю вас, она была очень способной молодой женщиной, очаровательной…

Голос у него дрогнул, и он замолчал. Ратлидж видел, как он пытается взять себя в руки.

— Любой мужчина мечтал бы о такой дочери, как она, — тихо продолжал Нейпир. — Если бы она меня попросила, я бы сделал для нее то же самое, но она, несомненно, считала это неприличным, поскольку жила в моем доме. Такого рода соглашение повлекло бы за собой политические последствия, а она неплохо разбиралась в политике…

— Иными словами, такой поступок был бы небезопасным для вас, зато отцу Саймона ничто не угрожало?

Нейпир круто развернулся к нему:

— Не изображайте бестолковость!

— Хорошо, — кротко согласился Ратлидж. — Значит, вы не хотите, чтобы Уайет знал, почему дом завещан ему. Но дело уже от меня не зависит. Хильдебранд выписал ордер на обыск. Завтра он приедет на ферму Уайетов. Очевидно, он считает, что мисс Тарлтон убила Аврора Уайет, потому что она ревновала к ней мужа. И считала, что дом в Челси купил ей Саймон Уайет. Вероятно, она также считает, что Саймон Уайет — отец ребенка мисс Тарлтон. Вряд ли ей хотелось, чтобы его любовница жила с ними под одной крышей. — Ратлидж намеренно смешивал факты и вымысел. Ему хотелось взглянуть на реакцию своего собеседника. Скорее всего, другой возможности поговорить с Нейпиром у него не будет…

На лице Нейпира отразились потрясение и ужас.

— Откуда вам известно о… о ребенке? И почему о нем должно быть известно Авроре Уайет? Ребенок не Саймона, он тогда был на войне…

— Значит, его отца?

— Что вы, нет! Что бы вы ни думали о Маргарет Тарлтон, уверяю вас, она не…

— Тогда кто его отец? Дэниел Шоу? Вы? Ребенок мисс Тарлтон как таковой меня не интересует. Меня интересует лишь то, какое отношение он имеет к ее убийству.

— Ребенок умер… он родился мертвым! И он ни к чему не имеет отношения! — За вызывающим ответом Ратлидж почувствовал сильное горе. Острую боль.

— Мистер Нейпир, если о ребенке узнает Хильдебранд, одна женщина может попасть на виселицу. Неужели вы не понимаете, что у нее появляется мотив к убийству предполагаемой соперницы?

— Нет. Я несколько раз виделся с Авророй Уайет. За нее я не боюсь. Она умеет за себя постоять. Она умна, изобретательна и сильна. Чего не скажешь о Саймоне. Он очень раним и беззащитен. Что бы ни пытался сделать этот тупица Хильдебранд, он не прав. По-моему, Маргарет стала случайной жертвой того бедняги, которого держат в тюрьме в Синглтон-Магна. Во всяком случае, эта версия ничем не лучше и не хуже остальных. От вас же я хочу заверения в том, что мою дочь… и Саймона Уайета… не будут поливать в газетах по прихоти какого-то глупого инспектора!

— Мистер Нейпир, я не верю, что мисс Тарлтон убил Берт Моубрей. По-моему, ее убийство не было несчастным случаем. Кто-то намеренно напал лично на нее. У меня есть подозрения, что несколько месяцев назад тот же человек убил еще одну молодую женщину. Как связаны между собой эти два эпизода, я пока не могу сказать…

— Вы считаете, что в каком-то из этих убийств виновен Саймон?

— Нет, с какой стати…

— Но одно из них… или даже оба… можно свалить на его жену?

— Я пока ничего не знаю…

— Так узнайте, черт побери! Я приехал вас предупредить: я не потерплю, чтобы в связи с этим делом трепали имя моей дочери. Я сейчас же забираю ее в Шерборн. Не желаю читать в газетах ни про Саймона, ни про дом в Челси, ни про ребенка, который, возможно, родился, а возможно, и нет.

— Убийца Маргарет Тарлтон умело заметает следы, — заметил Ратлидж. — Однако поймать его можно. Но пока мы его не схватим, Уайеты окажутся в центре внимания, а возможно, даже и скандала. Я всеми силами постараюсь этому воспрепятствовать, потому что я всегда стремлюсь защитить невиновных. И все же в конце концов даже нам с вами не удается защитить всех, кого мы любим. Другая женщина, погибшая от той же руки…

— Другая женщина меня не волнует! Не давайте дураку Хильдебранду топтаться сапогами по жизни человека, которого так легко погубить — и как личность, и как подающего надежды политика. Вы меня слышите? Если хотя бы отзвуки коснутся Саймона Уайета, я буду считать вас лично в ответе за все. И тогда вам придется мириться с последствиями! Я хочу, чтобы дело раскрыли, не повредив ни Саймону, ни Маргарет. Я хочу, чтобы убийцу Маргарет повесили, но ни в коем случае не желаю, чтобы брызги грязи каким-то образом задели мою дочь. Очень советую мне поверить, инспектор! Я не из тех, кто бросает слова на ветер!

Нейпир встал и посмотрел на Ратлиджа сверху вниз. Неизвестно, что он увидел, но неожиданно сменил тактику.

— Есть еще Шоу, — хрипло сказал он. — Он любил ее во время войны и, судя по всему, до сих пор любит. Если ее не убил Моубрей, возможно, это сделал Шоу. Выясните все поскорее и раскройте дело!

Глядя вслед уходящему Нейпиру, Ратлидж осознал, что кипит от гнева. Нейпир защищает прежде всего самого себя, а на остальных ему наплевать. Он сознательно принес в жертву Моубрея, он бессердечно отдал на заклание Аврору. Ну а отделаться от Дэниела Шоу он только рад. Политикам часто приходится принимать непростые решения; Нейпир привык жертвовать одним ради другого. Но он поступал безжалостно.

Возвращаясь от пруда, Ратлидж недолго тешил себя мыслью, что Маргарет убил сам Нейпир — из ревности или от злости оттого, что она отказалась продолжать отношения, которые, как она в конце концов поняла, ни к чему не приведут. Но Нейпира в Дорсете слишком хорошо знают. Даже смутные намеки о его причастности к делу способны его погубить. Вот, возможно, что движет им, а не только забота о Саймоне Уайете. Если бы он желал смерти Маргарет, он бы наверняка убил ее где угодно, только не здесь.

По той же самой причине Нейпир не мог открыто показать на публике свое горе, любовь, горечь утраты. Ему пришлось отойти в сторону и допустить, чтобы Маргарет похоронили в могиле для бедняков. Но горечь сжигала его изнутри. Возможно, он угрожал Ратлиджу из любви к ней, а не из страха за Саймона.

И тем не менее угрозы остаются угрозами, и Ратлидж воспринял их всерьез.

«Дело-то ведешь не ты, — напомнил ему Хэмиш. — Что бы там ни говорил Нейпир. Чем бы все ни закончилось, тебя тоже принесут в жертву».