Шарль Эксбрайя - Не сердитесь, Имоджин

— Он украл у меня письмо и…

Тайлер чуть не свалился со стула, но шеф резко одернул слабонервного констебля:

— Что это с вами, Сэмюель, держите себя в руках! Просто у мисс Мак-Картри свои методы забирать адресованные ей письма, вот и все. Не понимаю, чего так волноваться! Вызовите-ка мне из соседней комнаты Эдинбург, надо поставить их в известность. Пусть они берут на себя ответственность, а я умываю руки.

Потребовалось целых два часа, прежде чем Эдинбург наконец удостоил их ответом, что они уже извещены и просят Арчибальда Мак-Клосту закрыть на все глаза, так как, похоже, и эта новая жертва на самом деле вовсе не носила имени Линдсей, а была совершенно не известна властям; скорей всего, речь идет о крупном шпионе, за которым уже много месяцев охотится контрразведка. В заключение на другом конце провода добавили, что если все и дальше пойдет столь успешно, то в конце концов мисс Мак-Картри очистит Великобританию от всех проживающих на ее территории вражеских агентов.

День уже клонился к вечеру. Вернувшись домой из полицейского участка, где Мак-Клоста, отпуская ее на свободу, молил принять самые искренние его поздравления, Имоджин почувствовала легкую усталость. В результате всех злоключений у нее разыгралась отчаянная мигрень. Она уже решила лечь спать без ужина, но прежде ей хотелось непременно черкнуть пару слов Нэнси Нанкетт — должна же подружка узнать о последних событиях.

Нэнси, дорогуша,

Благодарю Бога, что я так и не поддалась этой новой моде на короткую стрижку, потому что если я и осталась в живых, то только благодаря верности шиньону. Представьте себе…

На рассвете рыбаки выловили труп злосчастного Эндрю Линдсея и сразу же побежали докладывать Тайлеру, которого для этого пришлось поднять с кровати. Вслед за констеблем вытащили из постели доктора Элскотта — ведь надо было еще освидетельствовать покойного, уже доставленного к Корнуэю. Тот не мог скрыть ликования, перешедшего в настоящий восторг, когда узнал, что и этим новым клиентом он обязан все той же самой мисс Мак-Картри.

Эскулап заявил, что осмотренный им тип был уже мертв, когда упал в воду. Свое письменное заключение он направит потом непосредственно Мак-Клосте, а теперь пусть все катятся к черту и оставят его в покое, он хочет еще пару часов вздремнуть, ведь по закону он тоже человек и имеет право на отдых, как и все прочие подданные Ее Величества королевы. Едва врач отбыл, коронер не смог отказать себе в удовольствии незамедлительно позвонить мэру, дабы сообщить ему новость и предупредить, что допрос свидетелей назначается на два часа того же дня в зале мэрии. Он оповестил Мак-Пунтиша, втайне радуясь, что отравил врагу утро, и, насвистывая игривую песенку, приступил к выбору материала для изготовления гроба.

Тем временем констебль направился в «Гордый хайландец», чтобы немного привести в порядок расшатанные нервы, и, воспользовавшись случаем, поделился последними новостями с Тедом Булиттом. Потом официант Томас, которого послали в бакалейную лавку за куском хозяйственного мыла, рассказал обо всем бакалейщице. Элизабет Магру тут же по секрету сообщила новость подвернувшемуся под руку мужу, но сочтя аудиторию явно недостойной столь серьезного происшествия, побежала по соседям. Так что Имоджин еще спокойно спала в своей постели, а весь Калландер был уже в курсе ее последних подвигов. Хотя, по правде сказать, прежнего энтузиазма новость не вызвала. Большинство единодушно сошлось во мнении, что, пожалуй, мисс Мак-Картри все-таки чересчур увлеклась, а наиболее рассудительные, те вообще заявляли, что их родные края вполне могли бы обойтись без подобной рекламы, которая вряд ли вызовет многочисленный приток туристов. Короче говоря, громкая слава доблестной дочери капитана индийской армии мало-помалу сменялась осуждением, и, хотя об этом еще только несмело шушукались, ропот неодобрения постепенно набирал силу — об этом позаботилась миссис Магру, так и не простившая мисс Мак-Картри шумного успеха у нее в лавке.

Не подозревая о развернувшихся вокруг ее персоны бурных дискуссиях, Имоджин спокойно пробудилась от сна, и, как обычно, первым, что предстало ее взору, оказался бюст сэра Вальтера Скотта. Она послала ему дружелюбную улыбку, все больше и больше ощущая себя родной сестрой его славных героинь. Потом, сочтя, что после вчерашних событий вполне может позволить себе немного понежиться, мисс Мак-Картри еще чуток повалялась в постели. При мысли об Эндрю Линдсее в ее душу на миг закралось легкое сожаление — ведь было время, когда она думала, что он мог бы стать ей неплохим мужем… Но не в ее характере было подолгу предаваться грусти. К тому же ведь это ничтожество, прежде чем попытаться ее убить, признался, что не имел никакого отношения к любовной записке, которую она обнаружила тогда у себя в сумке.

Но если не он, то кто же?

Альтернатива теперь стала до крайности проста: либо Гоуэн, либо Аллан. Сердце мисс Мак-Картри страстно желало, чтобы автором послания оказался красавчик Аллан, но здравый смысл возвращал с небес на землю: скорее всего, тайным воздыхателем окажется Гоуэн. Перед глазами снова всплыл зал мэрии и полное, круглое как луна, добродушное лицо, на котором, как она сразу заметила, отражались настоящие, непритворные переживания. Конечно, он не прекрасный принц, но Имоджин была реалисткой и вполне отдавала себе отчет, что в ее возрасте нельзя требовать слишком многого.

Умываясь и одеваясь, мисс Мак-Картри не без тщеславия представляла, что, должно быть, весь Калландер уже с гордостью обсуждает новый подвиг той, кому суждено стать самой знаменитой из его дочерей. Надо будет непременно доставить себе удовольствие и снова наведаться в лавку к Элизабет Магру. Вот в таком-то радужном настроении Имоджин и появилась на кухне, где ее сразу же отрезвил неприветливый голос миссис Элрой.

— Похоже, вы тут вчера опять набедокурили? — проворчала почтенная экономка, даже не пожелав ей доброго утра.

— Вы уже знаете?

— Еще бы мне не знать! Во всей округе только об этом и говорят! Люди слетаются на меня, точно мухи на сладкое, подавай им подробности!

Польщенная всеобщим вниманием к своим подвигам, мисс Мак-Картри приняла скромный вид и заметила:

— Вы правы, мне действительно очень повезло…

— Может, у вас там в Лондоне это и считается везением, а у нас тут говорят, что убивать направо-налево себе подобных — ничего в этом хорошего нет!

— Но ведь они же враги Англии!

— Ну и что из того? Вот пусть бы ими и занимались те, кому за это деньги платят! Ну на что это похоже, я вас спрашиваю, чтобы девушка из приличной семьи… Сперва из револьвера палит, а теперь уж вообще камнем человеку голову расшибла… И где только вы гадости подобной нахватались? Вас ведь совсем по-другому воспитывали, уж за это я ручаюсь!