Елена Юрская - Чисто семейное убийство

То, что поведал мне друг милиции Аслан по поводу хозяина страховой компании, рожденной в недрах Кипра восемь лет назад, могло бы сбить с толку любого, но не меня. Я молча восхитилась безразмерностью Мишиного цинизма и стала медленно спускаться к собравшимся. Едва я коснулась двери старой-новой квартиры, как из ее недр раздался звук, не удививший бы только молотобойца. Потом визг, достойный гастрольных поездок Филиппа Киркорова, а вслед за ним грохот и тишина, которую я сочла выгодным фоном для собственного появления.

Первое, что выхватил мой цепкий взгляд, были ноги Аглаиды Карповны, переступая через которые я споткнулась и упала. Разные умные мысли вихрем пронеслись в голове: то ли бабушка выступила без команды, то ли ее уже немного убили без моей защиты. Я попыталась приподняться и узрела такое, о чем в случае столкновения впоследствии с чем-то ужасным можно было бы сказать: «Ну, мы и похуже видали».

В стене зияла дыра, у плинтуса рядом с Гашей валялась кувалда и нечто, ранее бывшее человеком. Похоже, это нечто какое-то время провело в замурованном виде.

— Федор? — заикаясь, спросила я.

Труп, разумеется, не ответил. Родственники почему-то промолчали тоже.

Итак, Федор был найден. Как мной и предполагалось — неживым. Оставалось лишь обозначить имя специалиста, способного так просто избавиться от тела жертвы. Опасаясь спугнуть своего героя, я начала действовать издалека, чтобы потом, сужая и сужая круги, загнать Мишу-фотокнязя в ловушку. Минимум, который можно было бы выжать из этой ситуации, — это его чистосердечное признание при свидетелях.

— Ира, — начала я. — Как ты могла на это пойти? Это же грязные деньги! Он что, заставил тебя сделать это? Даже ради детей…

— У нее тогда не было детей, — тихо сказала Катя, но я не обратила на нее внимания.

Мне были известны случаи, когда мужья-милиционеры усаживали своих жен на высокие коммерческие кресла и даже как бы жили за счет высокого капиталистического профессионализма супруги. Той же манией семейных вложений страдали мэры, депутаты, простые работники административных и налоговых органов. А потому я почти совсем не удивилась, когда Аслан сказал, что хозяйкой «СОС-инвеста» является Ирина Потапова, в девичестве Клименко. Миша просто сделал ее ширмой. Но как объяснил он ей появление этих денег, сумма которых была зафиксирована в скорбных списках Димы?

— У меня тогда не было детей, — сказала Ира как-то особенно спокойно и вдруг ни с того ни с сего начала смеяться, тыкая пальцем в свою собственную сестру.

Что ж, она умная женщина — догадалась и съехала с катушек. Теперь нужно было просто переждать и взять Мишеньку под белы рученьки, тепленьким и свеженьким. И пусть он не сочтет это за месть.

— У меня тогда не было детей. И мужа не было, а у тебя и тогда не было, и сейчас нет твоего Феденьки, — совсем уж нездорово развеселилась Ира, одной рукой держась за живот, другой пытаясь почесать нос.

— Она убила его, — спокойно сказала Катя. — Пойдем, Володя, мне все это крайне неприятно. Простите.

— Нет, это вы простите, — сказала все еще лежащая на полу Аглаида Карповна. — Дима, не стой как истукан. Кого-то же надо арестовать.

— Гена уже сидит, — сообщила Людочка и набрала в грудь побольше воздуха, чтобы сообщить какую-то сногсшибательную новость. — А я…

— Ира, прекрати истерику! — крикнул что есть голоса Миша и встряхнул свою благоверную за плечи. — Прекрати истерику. Немедленно!

— Пусть поплачет, — как-то очень безнадежно сказала Катя.

— А ты, ты не хочешь вместе со мной? — вдруг успокоившись, спросила Ира.

— Нет, все уже прошло, — спокойно глядя на труп некогда любимого мужчины, повела плечами жена моего шефа. Я даже позавидовала ее выдержке.

— Ах, прошло? Так ты больше не собираешься его ждать? За ним бежать? Иметь детей? — Ира подбоченилась и пошла было в наступление.

— Девочки, извините. — Я просто сочла своим долгом вмешаться, потому что любопытство и профессиональный долг смешались во мне и требовали выхода. — Так это ты, Ирочка, убила Федора? Я что-то не поняла. Или недослышала?

— Сначала она убила меня, — отрешенно, но довольно громко для давно мертвой женщины сказала Катя. — Она отбила его, прибрала к рукам. Но не удержала. — Катина усмешка была такой горькой, что даже бабушка приподнялась на локте, чтобы взглянуть. — Федор вернулся! Вернулся!

У этих сестер Клименко было явно какое-то психическое отклонение: та смеялась, эта вот-вот собиралась заплакать.

— Я не делюсь своим. — Ира блеснула маленькими глазками. Хорошо, что Тошкин в это время впал в ступор и делал вид, что он не на работе. — Я никогда не делюсь своим. Я его предупредила, что убью, если он сбежит с тобой. Он не поверил и сам, понимаешь, сам дал мне этот пистолет. Дальше было дело техники. Он умер, я замуровала его в стену… В эту самую стену, где заложили дверь. Здесь и тогда шел ремонт.

— Я слышала в квартире ваши голоса, — тихо сказала Катя. — Я видела тебя, Ирочка.

— А я видел тебя, Катя, — облегченно вздохнул Лойола, который, кажется, все эти восемь лет спокойно прожил с как бы убийцей своего друга.

Похоже, на нескольких семейных улицах все же намечался праздник.

Помогая бабушке подняться, я начала кое-что соображать. Когда Пономарев своей волей разбил стену и добрая соседка позвонила хозяевам, Ира уже получила глупое детское письмо. Для многих шутка — для нее угроза. Труп в квартире, обнародованный ремонтником, мог стать веским аргументом шантажиста. Ира поехала и убила маляра. И аккуратно заложила разбитую им стену. Потом помыла руки шампунем из журнала, но в спешке забыла и пакетик, и дорогую ее сердцу печатную продукцию. Все это забрала хозяйственная Валентина Сидоровна, посланная Мишей для проверки ремонтных работ. Догадалась ли она? Во всяком случае, о пребывании в квартире женщины могла догадаться. Но у страха глаза велики. Ира подумала, что Онуфриева и была автором того самого проклятого письма, так зачем оставлять опасного свидетеля?

— Ребята, а Лариса умерла сама или ты убрала ее тоже? Ведь она могла тебя видеть.

— Да, могла. — Ира деловито кивнула и склонилась над останками Федора. — Ну что, друг, доигрался? Как тебе этот воздух? Как тебе эти бабы?

Кажется, наша родственница решила сымитировать внезапное помешательство, но я не могла позволить себе помутнение ее рассудка до тех пор, пока не узнала о прискорбной судьбе Луизианы.

— Эй, подожди! — Я похлопала Иру по плечу и тем самым отвлекла ее от мертвого Федора. — А учительницу зачем? Чтобы не платить?

Спинным мозгом я почувствовала, как напрягся Тошкин. Для него этот вопрос все еще был принципиальным. Он в меня верил.

— Это был ее журнал. Она очень возмущалась, что я воспользовалась «Эльсевом». Грозила жаловаться влиятельным людям. А я этого не люблю, — гордо усмехнулась Ира, не поворачивая головы. — Заплатила я ей, между прочим, за месяц вперед, так что не надо делать из меня монстра…