Андрей Троицкий - Награда для Иуды

– Эй, ты что там, заснул? – в дверь туалета постучали ногой.

Елисеев, резко втянув в себя воздух, едва не подавился горящим окурком.

– Выхожу, – ответил он. – Минуточку.

– Поторапливайся, – ответил из-за двери Игорь. – Не создавай очередь. Не одному тебе припекло.

Отмахав от Москвы около ста верст, Мальгин съехал с основного шоссе на дорогу в две ряда. Он пронесся еще десяток километров, прежде чем окончательно убедился, что попал совершенно не в то место, куда держал путь. То ли пропустил нужный поворот, то ли свернул направо раньше времени. Мальгин стремился попасть к знакомому песчаному карьеру, а очутился неизвестно где. Места незнакомые, мрачные. Все реже стали попадаться попутные и встречные машины, пешеходы или велосипедисты. Темный смешанный лес стеной стоял по обеим сторонам дороги. Мальгин ругнулся вслух, но сворачивать обратно не рискнул. «Блейзер» сидел на хвосте, до поры до времени выдерживая дистанцию.

Низкие тучи, ползущие с севера, принесли с собой холодный дождик. Встречный ветер размазывал по лобовому стеклу капли воды. Где-то вдалеке ухали раскаты грома, короткие и частые, с металлическим отзвуком, словно какой-то псих лупил кувалдой по жестяной крыше. Темный джип продолжал держаться позади, то пропадал из вида, то вновь появлялся, чтобы исчезнуть за поворотом. Мальгин, стремясь увеличить дистанцию, прибавил газу. Проехал лесничество, затем полосу низкорослого молодого осинника, подступившего к самой дороге. Впереди, если верить покосившемуся заржавевшему указателю, показался животноводческий совхоз «Пролетарий». Встречные машины пропали, дорога сделалась совершенно пустой. Лишь однажды навстречу проехал трактор на колесном ходу, тащивший за собой пустой прицеп.

Слева потянулись производственные постройки, которые в прежние времена были частью крепкого крестьянского хозяйства. Котельная, производственные склады, давно пустовавшие, сенные навесы, где сена не хранили годами. Дальше пошли унылые корпуса животноводческой фермы, давно заброшенной. Приземистые коровники на двести голов напоминали солдатские казармы, из которых люди ушли навсегда, чтобы больше не возвращаться. Скот пустили под нож, стекла и оконные блоки растащили кто куда, даже ворота, и те сорвали с петель и увезли. Неожиданно асфальт кончился, дальше дорогу вымостили бетонным плитами. Машину затрясло и замотало по сторонам, по днищу били камушки, подвеска скрипела, а задний мост, кажется, готов был развалиться.

– Ну, давай. Давай же, – шептал Мальгин, адресуя свои просьбы то ли машине, то ли самому себе. – Давай, твою мать…

Он, не сбавил скорости, мертвой хваткой вцепился в баранку, стараясь удержать машину на скользкой извилистой дороге и не слететь в кювет. Посмотрев в зеркальце заднего вида, легко убедиться, что «Блейзер» пытается идти на сближение. Проскочив безымянную деревню в три десятка дворов, Мальгин понял, что и дальше выдерживать дистанцию с «Блейзером» не сможет, потому что силы автомобилей не равны. Теперь у джипа есть возможность нагнать его и столкнуть с дороги.

Проехав еще полкилометра, Мальгин, вывернул руль так резко, что заскрипели покрышки, свернул на раскисшую грунтовку с глубокими колеями, залитыми водой. Дорога вела к лесополосе, в низину, затопленную дождем, затем поднималась вверх, на откос, шла вдоль поля, давно не паханного, заросшего бурьяном и сорным подлеском, и пропадала за горизонтом.

– Давай, – прошептал Мальгин.

Он загадал: если удастся проскочить болотистую низину, не застрять в грязи, а затем подняться вверх по склону, все закончится хорошо. Машина плевалась жидкой глиной, но шла уверенно. Мальгин видел, как джип свернул с дороги. Расстояние между автомобилями медленно сокращалось. Теперь грунтовка пошла верх, дождь заливал стекла, двигатель девятки стал хуже справляться с работой. Мальгин выжал газ, зная, что на вершину склона «девятка» сможет забраться лишь на скорости. Движок гудел, как турбина авиалайнера, набиравшего высоту, покрышки, облепленные глиной, проворачивались вхолостую. Но машина осилила подъем.

– Хватит, – сказал Мальгин, заглушил двигатель, поставил машину на ручной тормоз. – Приехали.

Распахнув дверцу, выскочил из салона, поскользнулся на скользкой глине, потерял равновесие, но устоял на ногах. Джип полз следом, он миновал низину и стал взбираться на откос. Мальгин сделал несколько шагов назад, открыл багажник, положил в карман пиджака три снаряженные обоймы, вытащил завернутый в мешковину карабин и зубами потянул за кончик веревки. Через пару секунд он освободил оружие от ткани, ладонью стер с лица дождевые капли.

Повернулся лицом к приближающемуся «Блейзеру» и, вскинув ствол карабина, припал глазом к окуляру прицела. Выставив вперед левую ногу, плотно прижал к плечу затылок приклада. В перекрестье прицельной сетки он видел ползущий вперед джип, тут же, в прицеле, высвечивалось расстояние от стрелка до его цели. Триста восемьдесят метров, триста шестьдесят… Кажется, люди, сидевшие в «Блейзере», так и не поняли, что же происходит, почему «девятка» встала, достигнув вершины склона, и что за возню затеял Мальгин возле багажника. Впрочем, все произошло быстро, слишком быстро, чтобы водитель джипа оценил ситуацию и что-то предпринял в ответ. Положив палец на спусковой крючок, левой рукой Мальгин крепче сжал цевье карабина и выстрелил в темное стекло джипа, точно в то место, где должен сидеть водитель. Дождинки попадали на объектив, цель расплывалась. Но Мальгин видел, что три выпущенные пули достигли цели, пробив лобовое стекло в пятнадцати-двадцати сантиметрах от левой стойки, в том самом месте, где и должен находиться водитель.

Однако джип не остановился, он продолжал упрямо карабкаться вверх. Одно из двух: водитель мертв, но машина с автоматической коробкой продолжает двигаться вперед сама по себе, без участия человека. Или же водила, оценив ситуацию, в момент, когда прозвучали выстрелы, успел согнуться в дугу и спрятаться за приборным щитком. Мальгин трижды нажал на спусковой крючок, взяв чуть правее. На этот раз точной стрельбе помешал резкий, неожиданно налетевший порыв ветра, качнувший Мальгина. Мимо. Он видел, как у «Блейзера» разлетелась левая фара и подфарник. Третья пуля чирикнула по капоту, ушла в никуда.

– Тьфу, тьфу, – Мальгин сплюнул сквозь зубы.

Прицел показывал, что до цели триста десять метров. Двести девяносто. Мальгин сделал поправку на северный ветер, провел пальцами по объективу, стирая с него капли дождя. Двести восемьдесят метров…

Мальгин произвел четыре прицельных выстрела. Теперь карабин «высил», пули прошли над крышей «Блейзера», чиркнули по крыше. Что за черт? Мальгин опустил ствол, вытащил расстрелянную обойму и вставил снаряженную. Снова приник глазом к окуляру. До цели двести сорок метров. Теперь он не промахнется. Мальгин больше не целил в водителя, взял в перекрестье прицельных нитей то место, где должен сидеть передний пассажир. За пять секунд он расстрелял всю обойму, превратив лобовое стекло в решето, сбил боковое зеркальце, прострелил передние покрышки.