Алла Полянская - Встреча от лукавого

Я привычно забрасываю свежую землю листьями. Интересно, как люди прячут трупы летом или весной? Нет, не хочу знать.

– Есть некто, пытающийся добыть твой скальп. – Ольга ведет машину по пустынной дороге, а я сижу на собственных ладонях, включив подогрев сиденья. – Да, вода очень холодная, не простыть бы нам. Так я о чем говорю: есть еще кто-то, кому ты мешаешь, и этот человек не шутит. Мы думали, что тогда, в первый раз, хотели убрать Мирона, только, вполне возможно, приходили за тобой.

– Я думала об этом.

– Ну, вот и отлично. – Ольга сворачивает на мост. – Когда-то я собиралась отсюда прыгнуть.

Я обалдело уставилась на нее. Никогда бы не подумала, что она способна на такое.

– Почему?!

– Ты не поверишь. – Она улыбнулась. – От несчастной любви.

Тут уж точно полный разрыв шаблона, не поверю ни за что. Не может она… или может? Я говорила, что плохо разбираюсь в людях? Я бессовестно преувеличивала. Я вообще не разбираюсь в людях, совершенно.

– Да, случилась любовь – и не просто финтифлюшка, а настоящая. – Ольга все еще улыбается. – Моего первого мужа убили, когда мне было чуть больше двадцати лет. Он был удивительный человек, я очень его любила и очень по нему скучала. Но у меня были мальчишки, заботы, проблемы, и вопрос новых отношений не стоял вообще, в частности, потому, что я ни за что бы не нашла второго такого же человека, да и не нужен мне был никто. И вдруг встретила мужчину – и пропала. Он… ну, дружил со мной, иногда мы вместе куда-то ходили, ездили, обедали – но просто по-дружески, он во мне женщину не видел, а я просто с ума сходила. А тут еще проблемы со здоровьем начались, мальчишки чудили не по-детски, и я подумала – ну все, с меня хватит. Привела в порядок свои дела и пришла сюда, на этот самый мост. И если бы в тот вечер по мосту не проезжал мой Валерка, я совершила бы самую непоправимую, а главное – самую непростительную ошибку в жизни. И кто знает, что было бы с мальчишками. Это сейчас я за них более-менее спокойна, а тогда они были просто два парня, застрявших в позднем пубертате. Я сама это им позволила, но если бы меня не стало, я даже думать боюсь, что бы с ними случилось. А так – все пошло по-другому, но в тот момент я сдалась, понимаешь?

– Да.

Это я отлично понимаю. Я ведь тоже сдалась – когда узнала, что свекровь и муж наняли киллера. Я решила вопрос с имуществом, но – смалодушничала. Сидела на крыше и ждала, когда придет киллер и меня оттуда сбросит. Мирон не сделал этого, но будь вместо него кто-то другой? Даже думать не хочу.

– Я к чему тебе это рассказываю, Лина. – Ольга свернула на нужную улицу и притормозила у ворот. – Люди кончают с собой, когда думают, что им некуда больше идти. Тупик, выхода нет. Но выход есть всегда, просто когда человек в стрессе, он его не видит. И если рядом нет никого, кто поддержал бы, помог, вытащил – тогда случается непоправимое. Принять помощь – вовсе не слабость, это нормально. И сдаваться нельзя, Лина. Слышишь?

– А я и не собираюсь.

Я сейчас очень зла на неведомого врага, который устроил мне все это, из-за него я уже третью ночь вынуждена упражняться с лопатой, а потом бултыхаться в ледяной воде. Но самое главное – я понятия не имею, кто мог все это организовать.

– Это хорошо. – Ольга открыла дом, и мы вошли. – Как ты себя чувствуешь?

– Ничего, нормально. Есть хочу…

– Идем, там картошка осталась.

Я уже вполне могу есть мягкое пюре, и меня это радует, как и возвращающийся голос.

– Пока делай вид, что дар речи не вернулся. – Ольга наливает сок. – Иногда молчание – золото. Следы на шее через несколько дней сойдут, остальное тоже порешаем. Утром к Мирону заеду, пообщаюсь. Глядишь, что-то вместе и придумаем. Что ты завтра собираешься делать?

Мы с Петькой хотели к бабуле в село съездить, вот только поедем ли? Машины нет, а ехать на общественном транспорте и потом тащиться пять километров по полям и каменистой дороге – так себе удовольствие, особенно с Тонькой. Уже холодно, в поле ветер, нам-то с Петькой ничего, а девочка может и простыть.

– У тебя что, нет машины?

– Была… то есть машина имеется, но на ней Виктор ездил. – Как ей объяснить, что неохота мне эту тачку брать. – Я собиралась себе купить, но только месяц как за эту выплатила…

– То есть ты выплачивала за машину, на которой ездил твой муж. Лихо. Какая марка?

– «Форд», седан. Мы всегда к бабуле на Петькиной ездили, но он оставил ее жене вместе с квартирой. А к нашей бабушке Вале путь неблизкий…

– Возьмешь мою машину, она служебная, я просто заполню на тебя документы, у меня есть чистые бланки. А я возьму машину Мирона.

Ну, еще бы. Это запросто. Я помню, как она его за руку держала, а он дышать боялся. Вот что для меня очевидно, так это его чувство к ней, и оно не взаимное. Она о нем предпочитает не знать, хотя знает, тут тоже никаких сомнений нет. Лучше делать вид, что не в курсе, иначе надо что-то решать, а что можно решить в подобном случае? Или туда, или сюда, но оба варианта ни ему, ни ей не годятся. Вот она и предпочитает как бы не знать, а он, я думаю, с этим согласен.

– А тот мужчина, из-за которого ты хотела с моста, он где?

– Он то здесь, то в столице, то в Испании, у него там дом. – Ольга собрала посуду и сложила в мойку. – Перегорело все…

– И как долго?..

– Не очень. – Ольга включила воду и принялась мыть тарелки. – Просто я тогда оказалась примерно в такой же ситуации, как ты сейчас, только у меня еще и дети пострадали, особенно Матвей, а это в разы хуже, чем если бы пострадала я сама. Он был в Испании и оттуда, как мог, помогал мне: нанял охрану, адвоката, оплатил лечение Матвея, поставил в нашу больницу дорогое оборудование. Но здесь рядом со мной все время был Валерка. И он, совершенно мирный человек, был вынужден столкнуться с тем, с чем ты сейчас столкнулась. Насилие, трупы… ему это далось очень сложно, но он все пережил и не оставил меня. Его любовь устояла, понимаешь.

– Он знал о том, втором?

– Знал. Видел, как я переживаю, и все равно надеялся.

Надо же. Просто как в глянцевом журнале – такая любовь.

– И ты его вот так – с ходу полюбила? А насчет второго успокоилась?

– Нет. Я же не механизм, чтобы включать и выключать чувства. – Ольга поставила тарелки на полку. – Сначала я Валеру просто очень ценила и уважала. Он увлеченный и талантливый человек, отлично знает дело, которым занимается. И верный друг. Конечно, как мужчина он мне тоже нравился, если нет симпатии, остальное пустой звук. Но любовь… нет. Скорее – преддверие любви. А вот полюбила я его уже намного позже, девчонкам был где-то год. Может, и раньше – но осознала только тогда. Пока дети были маленькие, он не ездил ни на какие раскопки, работал дома и возился с детьми. И вдруг ему звонят из Калифорнийского университета и зовут на какие-то новые культурные слои, и я понимаю, что он очень хочет поехать, но оставить нас не может. И я ему говорю – езжай, а сама чувствую: не хочу, чтобы он уезжал. Я хочу просыпаться утром рядом с ним. И засыпать с ним. И… просто разделить с ним свою жизнь. Мне с ним спокойно и комфортно. Тогда я и поняла.