Игнасио Акунья - Частный детектив. Выпуск 12

— Шантажировала других? Да, это вполне возможно, — теперь он как бы рассуждал сам с собой. — В этом вся Сусанна. Но со мной она так не поступала, — он тяжело вздохнул. — Она знала, что мне в высшей степени наплевать на подобные угрозы, вот и не делала этого. — Вертьентес искоса взглянул на меня, заморгал и робко произнес: — Вы что, хотите продать эти письма?

— Думаю, вам это не интересно, — ответил я, пряча письмо во внутренний карман пиджака. — Нет, на данный момент оно не продается, сеньор Вертьентес. А там посмотрим…

Я увидел, что мы выехали на широкий, усаженный раскидистыми деревьями проспект Президентов.

— Прикажите остановиться.

Вертьентес тронул шофера за плечо, но тот будто не замечал. Тогда Вертьентес дотронулся до него еще раз.

— Остановись, Альберт.

— Нас преследуют, — сухо ответил тот.

Вертьентес оглянулся и посмотрел через заднее стекло. Я сделал то же самое и захохотал. За нами ехал Макейра, который, в соответствии с моим приказом, двигался следом за «кадиллаком». Вертьентес в ужасе повернулся ко мне, в глазах его метался страх.

— Кто это? Вы его знаете?

— Остановите здесь. Я выйду, — не отвечая на его вопрос, приказал я шоферу и выскочил на дорогу.

— Ну как? — поинтересовался Макейра, когда я плюхнулся на сиденье.

— Не очень. Вертьентеса в воскресенье на Кубе не было.

— Ну, в таком случае все остается по-прежнему.

— Почти, — прошептал я, сдерживаясь, чтобы он не понял по моему виду, какое я потерпел с Вертьентесом поражение. — Давайте лучше зайдем куда-нибудь перекусить. В какое-нибудь незаметное кафе.

— Как вам креольская закусочная на выезде из города? — спросил Макейра.

— Любая подойдет, лишь бы никто не вязался, — пожав плечами, ответил я.

— Знаю такое место. Это — «Оазис».

В течение всего завтрака мы оживленно беседовали. Я расслабился и непринужденно болтал о всякой всячине; мне хотелось хоть ненадолго забыть о своих злоключениях, тяжелым камнем навалившихся на меня. Тем более, что Макейра оказался интересным собеседником — он свободно поддерживал разговор на любые темы; чувствовалось, что он человек неглупый и достаточно культурный. Он поведал мне многое из того, с чем ему приходилось сталкиваться по роду своей профессии, и рассказывал об этом остроумно и увлекательно.

— Теперь я почти уверен, что не вы убили Сусанну, — вдруг произнес он. — Но какого черта вы делали ночью у нее дома?

— А вы догадайтесь, Макейра! Все это издержки моей профессии.

— А вы скрытный человек, Арес, — заметил он широко улыбаясь.

Пока Макейра ожидал в машине, я опустил в автомат монетку и набрал номер Рамераля. Подошла служанка и сообщила, что хозяина нет дома. Он еще не приезжал со склада. «Какого склада?» — спросил я. «На улице Кристины», — ответила она.

Прибыв по указанному адресу, мы смогли лишний раз убедиться, что у Сусанны явно была губа не дура. Склад вместе с магазином занимали добрый гектар.

Слева находилась контора, соединявшаяся с основным зданием стеклянной галереей, которая шла дальше и вела в склад и магазин — внушительные помещения, обшитые деревом. Я увидел множество рабочих, служащих за счетными машинками, а в стеклянной конторке — самого сеньора Рамераля.

— Сеньор Рамераль ожидает вас наверху, — сообщил мне паренек, через которого я передал свою просьбу. — Поднимитесь вот по этой лестнице, сеньор, — добавил он, указывая на встроенный эскалатор.

Лицо Рамераля отливало синевой; со времени нашей первой встречи он еще больше осунулся. Рамераль жестом указал мне на стул; я, поблагодарив, сел. Устроившись поудобнее, начал:

— Итак, сеньор Рамераль, отпечатки на коробке сигар идентичны отпечаткам на стакане из спальни Сусанны. Что вы на это скажете?

Рамераль схватил подвернувшийся под руку карандаш и нервно принялся постукивать им по краю стола, затем начал черкать что-то на листке бумаги, лежавшем перед ним. Потом, подняв голову, глянул на меня глазами затравленного животного и закусил губу.

— Все верно, — прошептал он наконец. — Это я был там вечером с Сусанной. Но я не убивал ее!

Я внимательно изучал его лицо. Или Рамераль — простак, или он очень умело лжет.

— Когда вы от нее ушли?

— Около шести.

— Она не говорила, что кого-то ожидает? Ну, может, как-то дала это понять?

— Не знаю, — нерешительно ответил Рамераль, потирая подбородок. — Не так-то просто было узнать, что у нее на уме. Она искусно умела скрывать свои чувства.

— Когда вы уходили, кто оставался в доме?

— Только она и служанка.

— Как зовут служанку?

— Кайта.

Я вспомнил свои уроки журналистики и пристально посмотрел ему в глаза.

— Вы влипли в весьма неприятную историю, Рамераль, — произнес я, сопровождая свои слова обвиняющим жестом. — Ведь известно, что Сусанна никого не принимала, не убедившись предварительно, что служанки нет дома.

Взгляд Рамераля лихорадочно заметался по небольшому кабинету. Он судорожно сжал губы и весь напрягся.

— Она меня шантажировала, — прошептал он.

— Кто? Служанка?

Он утвердительно кивнул.

— Какая прелесть! Воистину, каков хозяин — таков и слуга.

— Письмо, которое вы мне показали… — начал Рамераль, но не закончив, живо вскочил со стула, растерянно глядя поверх моей головы. — Кто?.. — жалобно воскликнул он, но я быстро усадил его обратно. Рамераль вроде бы успокоился, но я заметил на его лице выражение злорадства и вместе с тем паники. Сквозь стекло конторки я увидел двух полицейских, поднимающихся по лестнице.

Наступил момент, когда необходимо было действовать без промедления. Я быстро оценил свои возможности и принял единственно верное решение — кинуться на стеклянную стену, отделявшую контору от магазина. Так я и сделал. Стекло было не толстым, оно легко разбилось, я пролетел сквозь него и рухнул на мешки с зерном, самортизировавшие мое падение. Однако полицейские еще не дойдя до кабинета, принялись свистеть. На свист со всех сторон сбежалась огромная толпа.

Перескочив через груду мешков, я вбежал в основной коридор и осмотрелся вокруг. Впереди через грязное стекло я увидел стоящую во дворе полицейскую машину, у входа остановился огромный грузовик, на котором рабочие подвозили продовольствие. Они как раз сгружали какие-то коробки и ящики. Со стороны склада по коридору бежали двое полицейских. Еще один, перепрыгивая через груды мешков и ящики, с бутылками, мчался по двору. Не раздумывая я свернул в боковую дверь, на секунду задержавшись там, чтобы перевести дыхание. Вокруг стоял тяжелый запах прелого зерна и испорченных продуктов. Я повернул направо за гигантские коробки с сырами, лихорадочно пытаясь отыскать другой выход из этого проклятого склада, но тщетно. Сейчас меня схватят, я в западне! Я обшаривал взглядом все уголки, даже потолок. Свистки приближались! Единственное спасение — слуховое окно. Полки вдоль стен сослужили мне роль лестницы. Взобравшись наверх, я разбил стекло рукоятью «люгера» и наконец вдохнул полной грудью воздух свободы. Потом пролез в узкое отверстие слухового окна и, уже оказавшись на верху, остолбенел — на крыше я практически попал в безвыходное положение. Слишком высоко… Из замешательства меня вывел шум мотора. Пробежав по крыше к месту разгрузки, я увидел, что грузовик с продуктами подъезжает к полицейской машине. Так, вот она, моя единственная и последняя возможность! Набрав в легкие воздуха, я прыгнул в кузов. Когда грузовик повернул за угол, я расхохотался — полицейская машина попыталась сманеврировать, чтобы заблокировать выезд со двора, но огромный грузовик уже уехал. Когда он несколько притормозил при выезде из проулка, я выпрыгнул возле кафетерия на улице Фернандины. Только сейчас я вспомнил о Макейре, но возвращаться назад было равносильно самоубийству.