Анна и Сергей Литвиновы - Дата собственной смерти. Все девушки любят бриллианты (сборник)

Но сегодня ночью что-то тяготило его. Что-то вмешивалось в его сны, мешало, словно ноющий зуб. Он и спал, и вроде бы не спал вовсе. Несколько раз открывал глаза, вглядывался в сереющий рассвет, потом снова проваливался в мучительную дрему.

Проснулся он по давно заведенной привычке ровно в семь. Как обычно, ныла спина, и во рту было гадко от бесчисленного количества выкуренных вчера сигарет. Зато голова была ясная, и он отчетливо понял, что же должен был сделать уже давно и так позорно упустил из виду.

Он понял, что смущало его в одном из писем княжны. Он взял стул и полез на верхнюю книжную полку. Прямо на стуле он в нетерпении открыл нужную страницу. Так и есть.

«Ну я и шляпа», – сказал он вслух, слез со стула и поплелся на кухню ставить чайник.

Хотя все это еще мало что значит.

Через час он уже был одет и благоухал одеколоном «О Саваж» от Кристиана Диора. Хотя Валерий Петрович никуда не выходил неделями, в шкафу у него висели двенадцать костюмов, сшитых под его огромную фигуру на заказ; имелось две дюжины рубашек и не менее полусотни галстуков. Сегодня он выбрал зеленый вельветовый пиджак с черным шейным платочком. В нем Валера смотрелся настоящим франтом.

В 8.15 он вышел на свою тихую улицу и поднял руку, подзывая частника.

– Сколько можно ждать-то?

– Я сказал: пусть сидят.

– Так ведь семь лет уж сидят!

– И будут сидеть!

– Им-то что! Они-то там парятся, как на курорте. А мне самому пацаны нужны…

– Кончай базар! Я сказал: сколько надо – столько будут сидеть!

– Так ведь не придет никто…

– Придет! Придет!.. И если, сука, ты мне его упустишь – я тебе глаз на жопу натяну! Тебе – лично! Не пацанам твоим, а тебе! Ты понял меня, говнюк?

– Понял.

– А еще раз об этом возбухнешь – я тебя сразу, без базара, урою. Понял?.. Пацанов ему не хватает!.. На морвокзале сними! Педрила!..

Юлия Николаевна, конечно, еще спала.

Валерий Петрович долго звонил, пока наконец из-за железной двери не донесся резкий голос его бывшей жены: «Кто здесь?» Потом дверь стремительно распахнулась.

Юлия Николаевна была в халате поверх ночной сорочки. Лицо ее измялось от крепкого сна.

– Что? Таня? Что?

– Все в порядке, Юлечка, все в порядке, – умиротворяюще проговорил Валера. – Она мне вчера звонила из Воронежа. Полпути проехала. Здорова. Бодра и весела.

– Зачем ты приехал?

– Позволь я войду и расскажу тебе.

– Заходи.

Валера внес свою тушу в крошечную прихожую.

Юлия Николаевна, несмотря на полное «растрепе», халат и следы от подушки на лице, выглядела очень хорошенькой. Худенькая, как девочка, голубоглазая, и даже густые волосы до сих пор не тронула седина.

– Я пойду умоюсь. Иди поставь чайник, – скомандовала она, как командовала им все тринадцать лет их жизни бок о бок.

Когда она вышла, Валера уже приготовил бутерброды, разложил в вазочки варенье, достал печенье и конфеты.

Юлия Николаевна переоделась. Выглядела она, несмотря на сеточку морщин у глаз и рта, на загляденье. Даже легкий макияж успела навести. Он был ей к лицу.

– Я не ем по утрам, – резко сказала она.

– А я ем всегда, – отшутился Валера, доставая сигарету.

– Не кури здесь! Что Таня?

Валерий Петрович со вздохом отложил курево и тщательно, во всех подробностях, изложил ночной разговор с Таней. Потом выпил чашку крепчайшего кофе, съел три бутерброда с сыром, покурил на балконе и вернулся в кухню. Юлия Николаевна колдовала с баночками, где вымачивался рис. Всю жизнь она сидела на разнообразных диетах. Нынче, видно, был черед рисовой.

Отдуваясь, Валерий Петрович сел на шаткую табуретку и изложил свое дело.

Ярко-красный «пежик» охотно вез Таню дальше. Они были все ближе и ближе к Черному морю… «Чертовски хорошее сегодня настроение!» – думала она. Увидела большой придорожный щит: «Ростовская область приветствует дисциплинированных водителей» – и рассмеялась. Эх, приветствуют-то не ее! И прибавила газу. Тут же запищал антирадар – Таня превысила положенные шестьдесят километров в час. Аккуратно сбросив скорость, она чинно проехала мимо засады ГАИ – не водитель, а паинька! Впереди всеми красками сиял Дон, и Таня уже предвкушала, что скоро она остановится и купит восхитительной воблы. В воздухе пахло свежестью раннего лета и полной свободой. «Хорошо, что я одна и никто мне не докучает!»

В этот день Таня останавливалась несколько раз. То польстилась на отборную клубнику – в Москве такой еще не было. То захотелось купить корейской морковки. Морковка оказалась что надо – забористая, покруче острых маминых помидоров. Таня с удовольствием съела целую упаковку и пожалела, что не купила больше… Ну и пусть желудок полыхает огнем, зато вкусно-то как! Потом, правда, приходилось останавливаться еще и еще – пить хотелось ужасно. Таня покупала воду, а потом бегала в придорожные кусты «по-маленькому».

Настроение по-прежнему было чудесным. Таня совсем забыла о мифическом человеке в черном. Она представляла, как найдет знаменитые сокровища и что с ними сделает. Купит спортивную машину. Объездит весь мир. Купит маме дорогую шубу. Отчиму – дачу в Загорянке. И немного поможет Марии Петровне…

В 12.30 полковник запаса КГБ Валерий Ходасевич подъезжал на частнике-«Москвиче» к зданию Экспертно-криминалистического центра, затерявшегося на одной из тихих улиц в районе метро «Беговая». Козьмин уже заказал ему пропуск, и спустя пять минут, миновав дотошного милиционера, Валерий Петрович входил в его крошечный кабинет. Козьмин был совсем крошкой – на голову ниже Валерия Петровича – и, весил, пожалуй, раза в три меньше его. Несмотря на это, держался он с необыкновенным достоинством, столь часто свойственным маленьким людям.

Козьмин вышел из-за стола, и друзья обнялись.

– Старый толстяк, – приговаривал Козьмин, оглушенный ароматом Валериного одеколона. – А ты все таким же франтом!

– Все для тебя, малыш.

Козьмин терпеть не мог, когда его называли «малышом». Но это была месть за «толстяка».

– Седай, – пригласил Козьмин, указывая на стулья для посетителей, на которых лежали груды книг. – Скинь все на пол. Чай, кофе?

– Кофе. И чего-нибудь перекусить.

Козьмин встал из-за стола и воткнул в розетку старый железный чайник.

Валерий Петрович с любопытством оглядел кабинет Козьмина. Здесь он еще не был. Кабинет был весь уставлен книжными полками. Книги были по меньшей мере на трех языках – в основном по криминалистике, но имелись три полки, посвященные психологии и психиатрии, и одна – с работами по астрологии. На подоконнике стоял настоящий человеческий череп со спиленной макушкой – он использовался в качестве пепельницы. На вешалке в углу висел на плечиках полковничий мундир. Сам Козьмин был в стареньком костюмчике. Его галстучек на резинке съехал набок.