Анна Данилова - Цветок предательства

Я провела ее на кухню и усадила за стол. Села напротив.

– Рассказывай.

Выглядела она очень плохо. Лицо осунулось, глаза опухли от слез, взгляд же был преисполнен боли.

– Да все очень просто. Ося попал на деньги, на большие деньги. Занял, чтобы начать свой бизнес, закупил компьютеры, но склад сгорел… Ох, Лена, так много всего произошло, что не знаю даже, с чего и начать… Просто, за что бы он ни брался, у него ничего не получалось. Проектов было много. Он пробовал заниматься запчастями для автомобилей, продажей минеральной воды, какими-то спортивными товарами, хотел открыть маленькую фабрику, которая перерабатывала бы бумагу, прессовала ее в брикеты, набирал рабочих для работы за границей, организовывал строительные бригады, вкладывал деньги в лотерею, покупал автомобили для перепродажи, даже купил старый сарай, где собирался разводить породистых собак…

– Постой-постой, но где он брал на все это деньги?

– Как где? У меня! Я ему давала! Я же хорошо зарабатывала.

Лиза – арфистка. Талантливая, работящая, предприимчивая. В течение десяти лет она успешно работала в организованной ею фирме по обслуживанию праздников, корпоративов, где играла на арфе. Ее работа всегда хорошо оплачивалась, правда, подробностей этого бизнеса я не знала и предполагала, что основной источник семейного дохода это все-таки деятельность Осипа.

– Ося? Да он практически никогда нигде не работал! – слабо отмахнулась от моих слов Лиза. – Я назвала тебе только часть его так называемых проектов… Но сейчас-то я знаю, что ничего этого вовсе и не было, никуда он ничего не вкладывал… Все эти деньги он попросту проживал со своей любовницей, они, как рассказали мне добрые люди (и продолжают рассказывать до сих пор), катались с ней за границу, где только не побывали…

– Это с твоей подругой, той самой Валентиной?

– Да, с ней. Я же с ней всем делилась. Она была в курсе того, сколько я заработала и какие у меня накопления. Я знала, что она едет, скажем, в Испанию или Турцию, в Египет или на Мальдивы, но была уверена, что она едет туда со своим любовником, она даже называла мне его имя – Толик. Какой-то бизнесмен. И как раз в это же время мой Ося тоже куда-то срывался, отправлялся то в Питер, то в провинцию, то на рыбалку на озера…

– Но паспорт-то ты его видела? Там же печати, свидетельствующие о его пребывании за границей…

– Загранпаспорт? Да я в глаза его, что называется, никогда не видела! Знала, что он есть, но мы же с Осипом никуда не ездили!

– А машина? – вспомнила я. – «БМВ», почти новая…

– Это я ему купила. Вот только сама практически никогда не ездила на ней, хотя постоянно находила в ней какие-то шоколадные батончики, конфеты… бутылку с недопитым соком, а на горлышке – следы помады… Ося объяснял это тем, что подвозил своего друга с женой… Да мало ли чего можно придумать, чтобы оправдаться?!

– А денег-то почему нет даже на оплату коммуналки? Ты же не могла отдавать ему все подчистую, ты же нормальный человек…

– Полгода тому назад Осю чуть не посадили за какие-то махинации с документами по недвижимости, кажется, они по нескольку раз продавали одни и те же квартиры или что-то в этом роде… Нужны были деньги на взятки следователю, прокурору, потом и судье… Я взяла сначала один кредит, потом второй… Ну, а потом случилось это несчастье с моей рукой…

Я никогда не расспрашивала Лизу о том, каким образом она покалечила правую руку. Знала, что она прихлопнула ее дверью. И вот в этот вечер открылась правда, которая вызвала у меня бурю эмоций, шок.

– Это Ося прищемил мне руку дверью… Я купила антикварное бюро случайно, по нормальной цене… И мы не могли никому доверить его транспортировку. Я позвонила Осе, он приехал за мной в магазин, мы погрузили бюро на заднее сиденье и довезли до дома. И вот, когда уже вносили его в прихожую, Ося и захлопнул дверь… металлическую… входную… прищемил мне пальцы… раздавил, расплющил…

– Но как он умудрился, ведь он же держал бюро, у него самого руки должны были быть заняты? – недоумевала я.

– Если бы я знала… Хотя, подозреваю, что это могла сделать и Валя… Она позвонила в нашу дверь буквально спустя десять минут после того, как мы внесли бюро, когда я рыдала от боли, прижимая к себе окровавленную, с раздробленными пальцами, руку…

– Думаешь, у них был план?

– Разве теперь узнаешь? Одно знаю точно – Ося не хотел, чтобы я покупала это бюро. Он считал, что это пустая трата денег. Возможно, он, разозлившись на меня за эту покупку, позвонил Вале и в красках описал свое негодование по этому поводу. А поскольку они были сообщниками в преступлениях, направленных против меня, то, кто знает, может, приблизившись, вернее, подкравшись незаметно к нашей двери и увидев, что я уцепилась пальцами за косяк двери, придерживая другой рукой драгоценный груз, Валя взяла да и хлопнула этой самой дверью… Понимаешь, Лена, там тесно было, да и нервничала я, очень боялась, что поцарапаем бюро… Разве ж я тогда могла представить себе, что уже очень скоро распрощаюсь и с бюро, и со всем тем, что наживала всю свою жизнь…

– В смысле?

– Ты давно не была у меня, – вздохнула Лиза, и щеки ее на моих глазах ввалились, как у больной. – Квартира голая. Там нет ничего, кроме кушетки и старого шкафа. Мне пришлось все продать. Большую часть долгов погасила, осталось по мелочи. Но и их тоже надо отдавать. Ты бы знала, Лена, как это тяжело – не спать ночами и думать о том, где бы раздобыть денег. Ведь я ничего, кроме игры на арфе, и делать-то не умею. А рука не работает, там же сухожилия повреждены так, что не восстановить…

И Лиза осторожно положила на стол изуродованную, всю в шрамах, словно с плохо пришитыми пальцами, кисть.

Я ощутила, как ее боль проникла в мой организм и холодной зябкой волной растеклась по жилам. Так бывает, если сопереживаешь, сочувствуешь человеку.

– Значит, так, – сказала я, желая немного взбодрить Лизу и направить ее мысли на что-то другое, приятное. – Хотя бы на время забудь о своих проблемах. Вот просто выключи в своих мозгах канал с мыслями об этих двух предателях, и все!

Лиза слабо улыбнулась.

– Легко сказать.

– Будем сейчас ужинать, потом посмотрим какую-нибудь комедию. Согласна?

– Зачем тебе со мной возиться?

– Я отвечу тебе вопросом на вопрос: если бы я сидела без света и хлеба, умирала бы от голода, а ты пришла бы ко мне, увидела меня в столь бедственном положении, ты бы не помогла мне?

– Разумеется, помогла бы, – ответила Лиза, и голос ее при этом дрогнул.

– Тогда давай не будем задавать друг другу дурацких вопросов, а будем просто жить. Ты, главное, не впадай в депрессию, как я в свое время. Ничего есть не могла, лежала и плакала… Так нельзя. Надо приходить в себя, заставить себя не думать о плохом…