Анна Данилова - Цветок предательства

– Да я понимаю все… Валера мне сказал, что дело серьезное и опасное…

Зазвонил телефон Людмилы. От неожиданности она вздрогнула.

– Ты чего? – засмеялась я.

– Валера, это его сигнал… – улыбнулась мне в ответ Людмила. – Прямо как чувствует, что мы о нем говорим… Заговорщики! Да, Валера, привет! Как дел… Что? Не поняла… А… ну да, ясно… хорошо. А что случилось-то? Ладно-ладно, не кричи…

Она покраснела и отключила телефон.

– Я бы меньше удивилась, узнай, что он нас подслушивает. Короче, новости не очень-то…

Она посмотрела на Лену.

– Что-нибудь с Максом? – Лена вскочила. – Люда?! Его тоже убили?

– Нет, слава богу… Но его ищут.

– Чего искать-то? Он и сам должен встретиться с Зосимовым, мы разговаривали с ним, он понял, что нужен следствию… Да и вообще, он не прятался. Но что случилось? Люда!

– Валера сказал, что выдан ордер на арест Макса…

– Еще что-нибудь сказал?

– Да, сказал, что дело серьезное. Чтобы я сообщила тебе, Лена, чтобы он пришел к Валере…

Лена схватила свой телефон. Позвонила.

– Макс! Беги! Тебя должны арестовать, слышишь! Что? – Она замерла, потом устало опустилась на стул. – Поняла… Да, это я, Валерий Григорьевич… Извините.

Она посмотрела на ошарашенную услышанным Людмилу. Отключила телефон.

– Кажется, я тебя подставила, Люда. Ты уж прости меня. Но Макс там у твоего мужа, и телефон у него отобрали… Получается, что сразу же после его звонка тебе к нему в кабинет пришел Макс…

– Лично я не верю в такие совпадения, – сказала, словно очнувшись, Людмила. – Это он меня просто проверял. А твой Макс к тому времени уже находился у него. Он просто проверял, сообщу я тебе о Максе или нет… Вмешиваюсь я в его работу или нет…

– Получается, ты хотела, чтобы я предупредила Макса о том, что его разыскивают… – вздохнула Лена. – Мне очень жаль. Что теперь с тобой будет? Ведь ты действовала как бы против мужа. Будет скандал?

– Не переживай. С Валерой я разберусь. Но за что он арестовал Максима? Что еще случилось? Ладно, вечером с ним поговорю. А потом найду способ передать вам. Ох, девчонки, может, водочки накатим? Или коньячку?

Беседа с родственниками жертв, связанных непосредственно с Вероникой Шитовой (Анатолия Еремина, Дмитрия Васильева и студента Александра Никитина), ничего нового Зосимову не дала. Разные судьбы, разные характеры, разные интересы во всем, что не касается любви. Ничего особенного, странного, никаких угроз, шантажа, долгов, мести, зависти, что могло бы как-то пролить свет на одно из этих убийств. Общее – это любовь к Веронике.

– Да он просто с ума сходил по этой Веронике, – плакала горько мать музыканта Васильева, прижимая к груди портрет сына. – И ведь знал, что она такая… а все равно почти каждый день встречался с ней, тратил последние деньги на цветы или подарки… Бедный мой мальчик… И где же теперь искать его тело?

Сестра Еремина (ухоженная, незамужняя, принадлежащая к тому типу женщин, у которых всегда все в порядке, от аккуратных стопок чайных чашек в кухонном шкафчике до чувств, мыслей, а также банковских счетов) была не столь эмоциональна. Предложив Зосимову выпить, она, угостив его помимо вина еще и вкусным сыром, грустно произнесла:

– Мне стыдно за брата… И пожить достойно не смог, и умереть… Женщин всегда воспринимал исключительно как источник средств существования. Я его всегда презирала за это. Но он, по-видимому, считал это профессией. А Вероника эта, прости меня, господи, была просто дурой, раз не разглядела в нем сути. Он же – пустышка!

Родители студента Никитина, чье тело после ряда проведенных экспертиз уже выдали близким и им занимались работники похоронных служб, испытывали жгучую ненависть к погибшей в один день с их сыном Веронике.

Зосимов заехал к ним уже около полуночи, уставший, выразил им свои соболезнования, задал несколько вопросов, но, не получив никакой интересной информации («Да он был в нее влюблен, в эту дрянь!»), распрощался.

Дома принял душ, поел горячего супа и сразу же лег спать.

С Людмилой об этом деле старался не говорить, молчал даже утром, когда она кормила его завтраком. Может, ему показалось, но и сама Людмила словно намеренно не затрагивала тему, щебетала что-то о том, что надо бы купить каких-то там ниток, что все иглы сломались, словом, вела себя так, как ведут себя не очень умные люди, стараясь скрыть свои истинные мысли и желания. А желание расспросить мужа о том, чем он занимался весь вечер и как вообще идет расследование, ее наверняка просто сжигало. Любопытно, конечно же. А может, она просто почувствовала, что он в тупике, что ему сейчас очень трудно, поэтому не задает лишних вопросов? Нет, на нее это не очень-то похоже.

И все-таки она вела себя как-то неестественно. Может, она со своей подружкой Лизой что-то затеяла? Занимаются девочки тихонько самодеятельностью? Хотя что они могут предпринять? Куда сунуть свои любопытные носы?

Надо бы посоветовать Людмиле, чтобы она через Елену попробовала убедить Максима Шитова прекратить свою дурацкую игру в прятки. С одной стороны, Валерий понимал Шитова. Устал мужик от долгих допросов, от того, что ему приходится отбиваться от попыток следствия повесить на него вину за преступления, которые он не совершал. К тому же он переживал сейчас очень трудные времена, ведь он потерял единственного близкого человека, брата, который был частью его жизни, пусть и самой проблемной. К тому же от него в любое время могла отвернуться женщина, с которой у него, если верить Людмиле, начали завязываться романтические отношения.

А тут еще смерть сиделки!

– Спасибо, Люся, каша была очень вкусная, – сказал он, целуя жену. – Я поехал.

– Желаю тебе удачи! – она тоже поцеловала его и улыбнулась какой-то странной, незнакомой ему улыбкой.

А может, она молчит потому, что ей стало что-то известно? Ведь у Елены, ее новой знакомой, есть свой источник информации, к тому же не простой следователь, а человек наверху, сам Пушков…

– Я к Марии Калмыковой, к сестре сиделки, по делу Шитовых, а ты поторопи Надю с экспертизой книги, которую я ей вчера завез, хорошо? – сказал он Суровцеву по телефону из машины.

Книга, какой-то роман Золя. Что интересного она может рассказать следствию об обстоятельствах, при которых оказалась в квартире Шитовой? Скорее всего, ничего. Но однако там, в этом романе, много цветов. Это и натолкнуло на определенные мысли…