Джеймс Чейз - Том 24. В зыбкой тени. Итак, моя милая... Если вам дорога жизнь.

Я начал медленно приближаться. Она ждала с поднятым кинжалом. Зеленые глаза почернели от ненависти, ноздри раздувались.

Я резко прыгнул вправо, кинжал метнулся, целя мне в грудь, но я поймал тонкое запястье и вывернул руку. Рита вскрикнула и выронила оружие. Мой ботинок отправил его в дальний конец комнаты.

Я повалил ее ничком, прижал руки, упираясь в спину коленями. Меня не покидало ощущение, что я держу гадюку. Видимо, до нее только теперь дошел ужас ее положения. Рита пыталась кричать, и тогда я вдавил ее лицо в пол. Она побагровела, язык вывалился. Я сжал горло обеими руками… Это был уже кусок мяса, все еще дергающийся, хрипящий, мерзкий. Трудно понять, что когда-то я так вожделел эту женщину, эту тварь…

Внезапно я услышал тяжелые шаги на лестнице, и в следующее мгновение дверь распахнулась.

Я выпустил Риту и кинулся к револьверу, но чей-то сапог придавил мою кисть к полу.

Маленькая холодная комната вдруг наполнилась какими-то людьми.

Мы сидим бок о бок на диване. Двое дюжих полисменов застыли за нашими спинами. Офицер полиции в штатском стоит, глядя на огонь в камине. Эмми беззвучно плачет у окна.

Никто не говорит ни слова. Все ждут того момента, когда тело вытащат из колодца. Улик нет. Но лишь только до того времени, пока они не найдут Зерека.

Медленно тянутся минуты. Тиканье часов на каминной палке, треск поленьев в камине…

На столе лежит кинжал и рядом — восемь бриллиантов, красивее которых я не видел никогда в жизни. Ради них я убил человека. Теперь я даже не смотрю в ту сторону.

Эмми уже опознала пальто, и с того момента слезы не прекращаются.

Я слышу чей-то голос в саду. Офицер в штатском беспокойно шевелится. Время придавило нас всех — и виноватых, и невиновных. Наконец, дверь отворяется и входит констебль, бледный как полотно.

— Вы можете выйти, сэр?

Офицер в штатском покидает гостиную.

Ну вот, нашему ожиданию пришел конец.

Одним из главных аттракционов Парадиз-Сити являлся Аквариум. Он попросил ее встретиться с ним возле бассейна с дельфинами в четыре тридцать после полудня, и она еще подумала, что это несколько странное место для подобного рода мероприятия. Она ненавидела толкаться среди туристов, которые буквально наводнили город в это время года, делая жизнь в нем совершенно невыносимой.

В течение трех недель февраля, хоть и достаточно жарких, но все же не настолько, как в это время года в Техасе или Южной Америке, орды богатых бездельников заполняют город. Между четырьмя и пятью вечера, после сиесты, когда казино еще не открыто, все они толкаются в прохладных залах Аквариума, самого зрелищного аттракциона в мире.

Как нож сквозь масло, ее крепко сбитое маленькое тело продиралось сквозь толпу толстых, увешенных драгоценностями старух, и в ее зеленых глазах светилось беспокойство. Эта толпа зевак, которая вовсю работала локтями, чтобы занять более удобное место и наблюдать за плавающими за стеклом тропическими рыбками, которые, в свою очередь, пялились на глазеющую толпу, разинув рты.

«Найду ли я его?» — уже в который раз спрашивала она себя, внезапно придя в ярость от того, что он назначил встречу именно в этом месте. Чья-то горячая пятерня шлепнула ее по попке, но она уже давно привыкла к такому роду неприятностей. Она шла дальше, даже не оглянувшись на того, кто это сделал. Богатые старики обожали щипать ее зад, и она воспринимала это как должное приложение к хорошей фигуре и симпатичному личику. «Нельзя же иметь все, — думала она. — Или ты уродина, и тогда мужчины даже не смотрят в твою сторону, или же ты красавица, но с постоянными синяками на ягодицах».

Она двинулась в сторону дельфинария, чувствуя, как от волнения сильнее забилось сердце. Она внимательно вглядывалась в каждое лицо, моля Бога, чтобы не встретить кого-либо из знакомых. До нее наконец начал доходить смысл встречи в таком шумном месте. Ведь в толпе проще всего затеряться, здесь можно говорить обо всем, не привлекая к себе внимания. Ни у кого из ее друзей или служащих казино не возникнет даже мысли о том, чтобы прийти сюда, толкаться среди потных туристов и убивать свободное время, глазея на рыб.

Она подошла к самому бортику бассейна. Здесь зрителей было особенно много. Некоторое время она наблюдала, как дельфины с шумом выпрыгивают из воды, ловя брошенную им рыбу. Запах воды и рыбы смешивался с запахом пота и духов. Шум толпы действовал угнетающе, вызывая желание бежать отсюда.

И вдруг она увидела его.

Он вышел из толпы с приветливой улыбкой на губах, держа в руке белую панаму. На нем был тропический бежевый костюм, в петлице которого алела красная гвоздика. Это был небольшого роста мужчина чуть больше шестидесяти лет с загорелым худощавым лицом, проницательными серыми глазами и тонкими бескровными губами. Его рыжеватые волосы были обильно тронуты сединой, а самой заметной деталью лица был нос в форме ястребиного клюва. Этому человеку она не доверяла, боялась его, но в то же время ее тянуло к нему, как сталь притягивает к магниту.

— Итак, моя милая… — сказал он, останавливаясь рядом. — Вот мы и снова встретились.

У него был тихий, но отчетливый голос. У нее никогда не возникало затруднений понять то, что он говорит, даже во время сильного дождя. Он всегда приветствовал ее одними и теми же словами: «Итак, моя милая…». Она знала, что этим словам можно доверять не больше, чем обещаниям алкоголика, так что совершенно не обращала на них внимания.

При первой их встрече он сказал, что его зовут Франклин Людовик, он родился в Праге, по профессии журналист. Сюда он приехал для того, чтобы написать интересную статью о казино. Это не особенно ее удивило. Многие журналисты приезжали сюда, чтобы написать статью о казино. Это было самое известное место во Флориде. Во время бархатного сезона каждую ночь через зеленое сукно игорных столов проходило не меньше миллиона долларов, попадая чаще к крупье, чем к игрокам… но кого это беспокоило?

С Людовиком она встретилась во второй половине дня на пляже, куда она пришла, чтобы немного позагорать. Его импозантный вид, манеры, неприкрытое восхищение, с которым он рассматривал ее, его улыбка покорили ее. Он сказал, что знает о том, что она работает в казино. Тогда же он вручил ей свою визитную карточку, на которой было написано магическое название журнала «Нью-Йоркер», вместо адреса и телефона. Он объяснил, что хотел бы получить конфиденциальную информацию о казино.

Он сидел возле нее на горячем песке, сдвинув панаму на крючковатый нос, и негромко говорил. Он сообщил ей, что договорился о встрече с Гарри Льюисом, управляющим казино. Комическая гримаса появилась на его лице. Вот это человек! Буквально набит секретами, которые не вытащишь из него даже клещами. Если он будет рассчитывать на сведения Гарри Льюиса, то никогда не сможет написать по-настоящему интересную статью о казино, удовлетворяющую самым высоким требованиям журнала «Нью-Йоркер». Вот почему он решил обратиться к ней. Ведь она работает в бронированном хранилище казино наряду с другими девушками.