Наталья Александрова - Серебряная книга детектива

Валентин хмыкнул – где тут в мятой юбке, пахнущей плесенью, она разглядела крой?

– Если манекен не нужен стал, – бормотала Галя, – тогда бы хоть одежду сняли, она больших денег стоит… Хотя…

– Что – хотя? – Капитан постарался, чтобы в его голосе не прозвучала заинтересованность.

– Одежда-то не новая, кто же такую на манекен надевает…

– Чего? – гаркнул неслышно подошедший Жека. – Чего вы тут возитесь? Кузькина, кончай фигней заниматься!

– Кузина, – не оглянувшись, спокойно поправила стажерка, – точно, ношеная одежда – ничего на ней не пришито, ценника нет, штрих-код снят, в магазине так не делают, куда же ее потом девать, когда с витрины снимут?

– Вот и выбросили за ненадобностью, – сказал Жека, – а вы дурью маетесь…

– И потом… – продолжала Галя, полностью игнорируя Жекино замечание, – уж вы меня извините, но ни один продавец манекен в таком виде не выставит. Одежда совсем неподходящая. Сами посудите: свитер кашемировый, бирюзовый, а к нему юбка легкая летняя, малиновая с цветами! Да любой магазин мигом прогорит, если такое на свои манекены наденет!

– Да ты-то откуда все это знаешь? – заржал Жека.

Сам Валентин едва сдержал улыбку. Слышать такие рассуждения от особы, одетой как клоун в цирке, было, по меньшей мере, забавно.

– Ну, в театре каком-нибудь манекен был нужен… – пробормотал он, стараясь не смотреть на Галину кепку, надетую козырьком назад, и широченные штаны, из-под которых не видно было кроссовок.

– Тогда зачем выбросили? – Галя уставилась на него, сбросив кепку, рыжие волосы сердито торчали в разные стороны. – У меня подруга в театре работает – там знаете, какая нищета? Если какой спонсор расщедрится и даст денег на костюмы и реквизиты, то ему в ножки готовы поклониться! А тут – манекен, да еще шмотки на нем дорогие! Пробросаются!

– Загадочная история… – Мехреньгин проговорил это тихонько, но Жека услышал.

– Ну все, пошло-поехало! – Он махнул рукой и отошел, схватившись за телефон. – Васильич! Ты где ездишь, ёшь твою налево!

Жека опасался не напрасно. Всему отделению было известно, как капитан Мехреньгин любит загадки. То есть не то чтобы любит, но если он чего-то не понимал, то терял сон и аппетит и все думал и думал об этом непонятном. Иногда из таких его мыслей выходило что-то путное, но не всегда.

Вот и сейчас Валентин чувствовал, что загадка манекена овладела им полностью. Он вздохнул и присел рядом с Галей.

Волосы у манекена были хорошие, густые, красивого каштанового оттенка с блеском – ясное дело парик, но хорошего качества.

– Парик-то парик… – протянула Галя, – но смотрите…

Она дернула волосы, парик был приклеен. Причем наспех, потому что вблизи стали видны неаккуратные потеки клея.

– «Момент»! – авторитетно заявил Валентин, потянув носом.

Он задрал свитер. Под ним ничего не было, только манекен.

– Бывают некоторые извращенцы, – пояснил он Гале, – или ненормальные… Манекен похож на живую женщину, вот они и… Но тогда она была бы полностью одета – белье там, чулки…

– Я тоже об этом подумала, – ничуть не смутившись, ответила девушка, – но здесь не то…

Капитан Мехреньгин и сам чувствовал, что здесь – не то. Он внимательно ощупал юбку, и в боковом кармане, сильно удивившись, нашел скомканную бумажку. Небольшой такой прямоугольник, отпечатанный не фабричным способом, а на обыкновенном принтере на не слишком плотной бумаге.

Капитан разгладил бумажку. Там было всего несколько слов и цифр. «Центр современного дизайна». Набережная адмирала Макарова, дом 10.

И ниже: 22 июня 2007 года, 18.00.

Больше на бумажке ничего не поместилось – ни имени, ни фамилии, ни еще какой полезной информации.

– Билет, наверное, на мероприятие…

– Эй, господа сыщики! – крикнул Жека. – Машина внизу! Давайте скорее, а то Васильич еще какого перца подсадит со старой стиральной машиной!

– Мы ее так и оставим? – упавшим голосом спросила Галя.

– А куда же ее деть? – рассердился Мехреньгин. – Если с собой везти, так над нами все отделение смеяться станет! Ты вот что, одежду давай захватим, на всякий случай…

Галя блеснула глазами и вмиг стянула с манекена свитер и юбку, убрав все в неизвестно откуда взявшийся непрозрачный пакет.

Злясь на себя за сентиментальность, Мехреньгин забросал манекен, выглядевший беззащитно и жалко, листьями и хвоей. Билет, найденный в кармане юбки, он сунул в бумажник, зная уже, что долго ему там лежать не придется – как уже говорилось, капитан Мехреньгин очень не любил неразгаданных происшествий.

Однако в отделении выяснилась очень неприятная вещь. Позвонил капитан Стуков и слезно просил подежурить за него, он, дескать, никак не может, поскольку совершенно неожиданно приехала теща и ее нужно встретить. Должна была на следующей неделе, и Стуков заранее отпросился у начальства, а ей вздрогнуло притащиться сейчас, оказия какая-то вышла. И теперь мало того, что лишних три дня тещу терпеть, так еще и с дежурством проблемы.

Жека как услышал про это, так и сорвался с места, как резвый конь, так что пришлось оставаться Валентину.

Воскресенье для милиции день тяжелый, это все знают. Некоторые несознательные граждане считают, что выходной дан исключительно для того, чтобы напиться в стельку. После этого они начинают бурно выяснять отношения друг с другом и лупцевать своих жен или соседей – кто подвернется. Так что суетится капитану Мехреньгину предстояло с утра до вечера.

Анна Ивановна поставила на лестничную площадку две тяжеленные сумки, перевела дух и протянула было палец к кнопке вызова лифта. Однако лифт не работал – кнопка горела красным светом.

Анна Ивановна застонала в голос. Тащить этакую тяжесть на девятый этаж пешком было выше ее сил. В сумках была с осени убранная в погреб картошка, две банки варенья, да еще огурчики. Все сохранилось отлично, дождалось весны, вот только тяжесть несусветная, а лифт не работает, очевидно, опять где-то застрял.

Анна Ивановна прислушалась и поглядела наверх. Так и есть: раздавалось равномерное хлопанье автоматических дверей – лифт застрял на втором этаже. Это было еще не так плохо – можно подняться и убрать из дверей то, что мешает им закрыться. Стиснув зубы, Анна Ивановна подхватила сумки и устремилась на второй этаж.

Дверям лифта действительно что-то мешало закрыться, но когда подслеповатая Анна Ивановна подошла поближе и увидела это что-то, сумки выпали у нее из рук и лестница огласилась жутким криком. Дверям лифта не давало закрыться мертвое тело мужчины. Ноги его были в лифте, а голова на лестничной площадке, и бурая лужа крови растекалась на грязном бетонном полу причудливым пятном. На крик Анны Ивановны на лестничной площадке открылась всего одна дверь – справа от лифта, да еще за одной дверью раздался басовитый лай с художественными подвываниями. На пороге своей квартиры стояла молодая, весьма легкомысленно одетая деваха – Ирка. Ирка работала барменшей в небольшой кафешке напротив, вся лестница это знала.