Патрик Квентин - Как застрелили дядю Джо

— Вот подарок ко дню рождения одной милой девочке.

Это был очень большой пакет, и я подумала, что браслет упакован так, чтобы интересней было его разворачивать. Я убежала в свою комнату. Но никаких бумажек не оказалось. Была одна большая коробка, и в ней лежала огромная, толстая противная кукла с отвратительными прямыми волосами и закрывающимися глазами.

Я даже заплакала и сразу возненавидела дядю Джо, потому что он ведь почти пообещал мне браслет и сам сказал об этом Анне около ювелирного магазина!

Потом мне захотелось взглянуть на браслет еще разок. Ничего плохого в этом не было, правда же? Я вспомнила, что дядя Джо положил его в правый карман…

Я пошла в комнату, где сидели мамочка и дядя Джо. Они смеялись и весело разговаривали. Я влезла к дяде Джо на колени, поцеловала его и поблагодарила за чудесную куклу (как я ее ненавидела!). Прижавшись к дяде Джо, я незаметно просунула руку в его правый карман, так что он и не почувствовал. Потом я убежала в спальню, развернула пакетик, достала коробочку, открыла ее… И вот он, мой чудесный браслет! Я надела его, бриллианты на нем сверкали, как звезды!

Мамочка позвала меня ужинать, и я спрятала браслет в тайник.

На ужин был жареный цыпленок, мороженое и торт. Я ела немного, мне хотелось опять поскорее посмотреть на браслет. После ужина дядя Джо сказал:

— Бедная мамочка, ей тоже надо сделать подарочек, — и подмигнул мне, а потом добавил: — Может быть, лучше, чтобы она закрыла глаза?

Он полез в карман, а мамочка крепко зажмурилась. Но в кармане, конечно, ничего не оказалось. Тогда дядя Джо вскочил и стал страшно ругаться, бросился в переднюю и начал шарить в карманах своего пальто, но и там браслета не было. Мы с Анной помогали искать его по всей квартире, и наконец дядя Джо сказал:

— Проклятие! Наверно, я оставил его в такси. Пятьсот долларов пошли свиньям собачьим!

Он стал звонить на станцию такси и еще куда-то, но никто не мог ему помочь. И вдруг он сказал:

— Нет, я не мог оставить его в такси, потому что когда звонил в квартиру, то нащупал коробочку в кармане.

Тут я заметила, что на меня как-то странно смотрит мамочка. Она позвала меня в кухню и спросила:

— Беверли, ты украла коробочку у дяди Джо?

Я ответила:

— Нет, я браслет не брала.

И правда, я ведь не думала украсть его, а только взяла посмотреть. Но мама, сказала очень грустным голосом:

— Откуда же ты знаешь, что это браслет, если ты его не брала? Посмотри-ка получше в своих вещах, а то я приду и поищу сама.

Я пошла и достала браслет. Ах, до чего же он был красив! Но я снова положила его в коробочку, спрятала под платье и пошла в гостиную. Только я собралась сунуть коробочку под диван, чтобы подумали, что она упала туда из кармана дяди Джо, как он это заметил, выхватил у меня коробочку и крикнул:

— Ах ты, воровка! Я так и думал, что это ты стянула у меня коробочку! Эту девчонку надо посадить в тюрьму или запереть в какой-нибудь интернат и поскорее, не дожидаясь, пока она станет старше.

Тут вошла Анна и отвела меня в спальню.

Потом пришла мамочка пожелать мне спокойной ночи и поцеловать меня. Она, наверно, помирилась с дядей Джо, и на руке у нее блестел браслет.

Анна до полуночи не гасила свет в моей комнате, и мы с ней разговаривали о красивых платьях и драгоценных украшениях, которые будут у меня, когда я вырасту.

Приехал дядя Фрэнк. Он тоже хотел остаться жить в Филадельфии. Он поселился в отеле, совсем близко, и первое время было очень весело. Как-то вечером он пришел очень поздно. Мама еще не вернулась с работы. Я слышала, как он сказал Анне:

— Боже милостивый! Все гораздо хуже, чем я предполагал. Я видел ее. Мы должны сделать все, чтобы с этим покончить навсегда…

Когда пришла мамочка, дядя Фрэнк кричал:

— Ты еще называешь это работой — раздеваться при всех!

А мама сказала, что это не совсем так, что она поет, а не только раздевается, и заплакала.

— Не надо, прошу тебя, не плачь, — стал говорить дядя Фрэнк, — ты же знаешь, Доротти, что в любую минуту можешь выйти за меня замуж. Я-то люблю тебя по-настоящему…

Но мамочка сказала ему, что не может выйти за него замуж, потому что еще нет подтверждения, что папа умер.

А на следующий день случилось самое смешное. Это было накануне того, как застрелили дядю Джо. Мамы не было дома. Она должна была репетировать или еще что-то делать… Анна и я обедали в кухне, когда раздался звонок. Анна пошла открывать и очень долго не возвращалась. Я выглянула в окно и внизу, на углу улицы увидела Анну. Она была без шляпы и без пальто и разговаривала с каким-то старым мужчиной. У него были совсем белые волосы. Раньше я его никогда не видела. Вдруг Анна его обняла и поцеловала. Он ее тоже поцеловал. А когда она возвратилась домой, я сказала:

— Оказывается, Анна, у тебя есть возлюбленный? Я видела, как ты его целовала там, на улице.

— Это мой старый, давнишний друг, — ответила она. А потом сказала, что если я буду слушаться, она возьмет меня с собой в гостиницу к своему другу, но только это секрет, и я ничего не должна говорить маме.

Перед тем как мы пошли, Анна без конца расчесывала мне волосы, не позволила надеть бусы, которые мне подарила мамочка, и смыла лак с моих ногтей, потому что, сказала она, ее друг немножко старомодный и не любит, когда маленькие девочки красятся.

В гостинице очень плохо пахло, и в комнате, куда мы поднялись, тоже был противный запах. У окна сидел старый друг Анны. Он вскочил, когда мы вошли, схватил меня на руки и сказал:

— Так вот она какая, моя маленькая любимая Беверли! Разве ты не рада, что снова видишь своего несчастного папу?

Я рассмеялась и ответила:

— А ты совсем не мой папа. Мой папа был молодой и красивый, у него были черные волосы и очень белые зубы.

Но он все повторял, что он мой папа, хотя зубы у него плохие и многих не хватает. И Анна тоже твердила:

— Да, да, это твой папа…

Потом он все расспрашивал меня про мамочку и про дядю Джо, расспрашивал настойчиво и стал вдруг таким строгим, даже сердитым, а Анна долго-долго говорила с ним по-шведски, и я ничего не понимала. И он до того разозлился, что даже не поцеловал меня, когда мы уходили. Только сказал, что придет к нам после ужина.

Анна чуточку поплакала, когда я сказала ей, что этот мой старо-новый папа мне не очень-то нравится. Перед тем как пойти домой, она зашла в гостиницу к дяде Фрэнку. Не знаю, что она ему говорила, так как я осталась ждать внизу. Все было ужасно таинственно! Я ничего не знала о своем папе, да и вообще-то он ведь умер, а тут вдруг возвратившийся откуда-то старик оказался моим папой? И еще я не понимала, что Анна говорила о каком-то самоубийстве… О простых убийствах я знаю очень много, потому что часто хожу в кино и смотрю фильмы про это. Они мне нравятся больше всех других.