Татьяна Степанова - Прощай, Византия!

– Авария? – спросил Колосов тихо, уже зная, что услышит совсем другой ответ, иначе его, начальника «убойного» отдела, не вызвали бы сюда среди ночи в эту глухомань.

– Убийство, – ответил за Лукова начальник ОВД. – У женщины множественные раны. Смерть наступила, скорее всего, от острой кровопотери. Там уже работает наш судмедэксперт.

Даже после этой фразы, после ребенка в «Скорой» все еще вроде было, как на самом обычном рядовом месте убийства. Только вот этот жуткий визг, плач – недетский совсем, какой-то просто нечеловеческий, ни на минуту не дававший сосредоточиться на главном – на деле.

– Этот мальчик, он что, сын погибшей? – спросил он.

– Пока ничего конкретного ни о нем, ни о ней установить не удалось. У ребенка, видимо, сильное нервное потрясение. Видите сами, в каком он ужасном состоянии. – Начальник ОВД хмурился. – Да и маленький он очень. От него мы пока ничего не узнали.

– Осмотр что-то даст. Идем, взглянем. – Колосов ускорил шаг и увидел в свете фар бежевую, сильно забрызганную грязью «Шкоду Октавию». Она действительно застряла в кювете. Съехала с дороги и буквально воткнулась в обочину фарами, капотом. Подошел инспектор ДПС Луков.

– Расскажите, что вы здесь обнаружили, – попросил его Колосов. – Фары, как и сейчас, не горели?

– Правая разбита, левая не горела. Аварийка тоже.

– Но на этих моделях вроде автомат.

– Автомат можно отключить. Аварийка, когда я подошел, не мигала, – тихо ответил Луков.

– Отключить? А двери?

– Левая со стороны водителя была закрыта, но не заперта. Правая передняя распахнута настежь. Левая задняя заперта – я подергал, она не поддалась, правая была открыта, неплотно прихлопнута.

Колосов увидел судмедэксперта. Тот показывал что-то эксперту-криминалисту, вооруженному цифровой камерой. Колосов подошел к «Шкоде» и заглянул в салон. Тело все еще было там, на водительском сиденье. Все лобовое стекло изнутри было обильно забрызгано кровью. Кровавые потеки были и на боковом стекле, и на бежевых чехлах передних сидений.

Женщина лежала, завалившись на правый бок. Во всей ее позе был какой-то неестественный излом. «Для живой такая поза невозможна, – подумал Колосов, – так лежит только мертвец».

Женщина была крашеной блондинкой. Черты лица были мелкие – он не понял сначала даже, была ли она симпатичной при жизни или дурнушкой, молоденькой или не очень, – такая в этом лице была боль и мука. Одежда: потертые джинсы, розовый свитер и розовая куртка – намокла от крови.

– Семь ножевых ран – в основном в область спины, шеи, левого бедра, – сухо сообщил судмедэксперт. – Ну, давайте потихоньку осторожно извлекать, – кивнул он на труп.

Спустя два часа осмотр был закончен. Извлеченное из машины тело лежало на обочине дороги. Для него уже был приготовлен черный транспортировочный чехол.

– Причина смерти, бесспорно, ранения, несовместимые с жизнью, острая кровопотеря, – судмедэксперт говорил это Колосову и следователю прокуратуры и одновременно наговаривал для себя на диктофон информацию. – Сделаем вскрытие, посмотрим результаты.

– Удары ножом ей наносили сзади. Нападение произошло, судя по всему, в салоне машины во время движения, – сказал Колосов, – и едва не стало причиной аварии. Видимо, скорость была совсем небольшой, иначе бы машина перевернулась.

– По-вашему, в салоне находился кто-то еще, сидевший сзади? – спросил следователь прокуратуры.

Колосов в раздумье кивнул: характер ран вполне соответствует неожиданному «нападению в пути». В основном жертвами таких нападений становятся водители, занимающиеся частным извозом. Некоторых в целях грабежа и завладения машиной бьют по голове, другим набрасывают на шею удавку. А вот тут кто-то орудовал ножом, как мясник.

Только вот не похоже, что покойница вот так запросто ночью на безлюдной дороге посадила какого-то незнакомого пассажира. Ведь не таксистка же она? Нет, совсем на таксистку не тянет, одета, как кукла Барби, вся в розовое, а для извоза даже продвинутые девицы выбирают в основном кожанки-бомберы. Колосов вспомнил этикетки на одежде убитой: джинсы «Дольче и Габбана», куртка и кашемировый свитер «Эскада».

– Это ее сын? – спросил судмедэксперт, указывая на «Скорую», где медсестра продолжала возиться с ребенком. Он наконец затих. – Вроде бы они похожи.

Колосов направился к «Скорой». Оттуда не доносилось ни звука. Стараясь не шуметь, он приоткрыл дверь. Медсестра сидела на клеенчатой кушетке, держа мальчика на руках. Его голова была повернута к двери. Он уже не кричал, не визжал, не плакал. Колосов увидел крохотный крепко стиснутый кулачок, испачканный засохшей кровью.

– Давно пора увезти его отсюда, – шепнула сестра.

– Да, конечно. Но еще немного подождите, мы сейчас машину осмотрим до конца. Может, найдем что-то, что укажет нам, кто он и кто его мать, – тоже шепотом ответил Колосов. Он видел глаза мальчика – светлые, пустые, лихорадочно блестевшие, они не выражали ничего.

– Его мать? – переспросила медсестра.

– Та женщина в машине.

– Когда мы приехали сюда по вызову, – медсестра нервно сглотнула, – тут был только один ваш сотрудник, гаишник. Мальчик был у него на руках. С ним было что-то вроде истерики. Он смеялся до икоты, я никак не могла прервать этот его смех. Вообще, это было ужасно. А потом я увидела машину и ту женщину всю в крови. Я просто обмерла от страха. Ничего подобного никогда здесь у нас не случалось.

– Он точно не ранен? Вы его осмотрели?

– Конечно, осмотрела. Сразу же, хоть и трудно было – так он вырывался, бился. На нем нет ни единой царапины. Это не его кровь, а его матери.

– Скоро вы с ним поедете в больницу. Здесь в районе есть детская больница?

– Есть в Кратове, – кивнула медсестра.

К «Шкоде» вплотную подогнали милицейский «Форд», и осмотр продолжился. Искали все улики: пригодные для идентификации следы пальцев рук, собирали частицы грунта на полу в салоне, светя карманными фонарями, осматривали кровяные брызги и пятна на сиденьях, собирали волосы, волокна. На заднем сиденье царил жуткий беспорядок. Колосов обнаружил там целый ворох женских вещей – укороченную ярко-красную дубленку сорок шестого размера, явно запасные замшевые туфли-лодочки, шерстяной плед, бутылку с минеральной водой, бутылку с соком и модную дамскую сумку. Она была открыта, и содержимое ее частью валялось на сиденье, частью на полу, на резиновом коврике: связка ключей с брелоком, яркая помада, тушь, пудреница и портмоне. В портмоне в разных отделениях лежали девять купюр по тысяче каждая, несколько сторублевок и мелочь. Кроме того, там было множество дисконтных карт парфюмерных магазинов.

«Итак, деньги в целости и сохранности, – подумал Колосов. – Странно».