Джеймс Берк - Блюз мертвых птиц

Когда мы с Клетом служили в полицейском управлении Нового Орлеана, мы знавали чернокожего трансвестита и мужчину по вызову по имени Антуан Ледуа. Он подвергся многократным изнасилованиям в «Анголе» и вышел из тюрьмы алкоголиком и наркоманом. Ледуа умудрился избавиться от зависимости в группе «Пройди двенадцать шагов или сдохни, сука», открыл киоск по чистке обуви рядом с автобусной станцией и освободился от той хищнической субкультуры, правду о которой осмелился написать лишь Теннеси Уильямс. Все это произошло еще до того, как я начал посещать собрания Анонимных алкоголиков, и однажды я спросил Антуана, как ему удалось найти убежище от невзгод и боли, переполнивших его повседневную жизнь. Антуан ответил: «Иногда с тобой происходят вещи, в которых ты не виноват. Но когда все проходит, ты никогда не становишься таким, как прежде. Ты заплатил по долгам, и у тебя в сердце появляется твоя собственная церковь с твоей личной церковной скамьей. Это то место, где никто не сможет причинить тебе боль. Видишь? Все просто».

На третьей неделе отдыха в Ки-Уэст я получил открытку от Ти Джоли Мелтон, которая была перенаправлена мне из управления. Она жила в западном Голливуде, и угадайте, с кем они на двоих снимали квартиру? Вы не ошиблись. С Гретхен Хоровитц. Надпись на открытке гласила:

«Дорогой мистер Дэйв,

Гретхен получила работу в „Уорнер Бразерс“ и по вечерам учится в кинематографической школе. Мы так рады. „Уорнер Бразерс“ — это та студия, где изобрели Даффи Дака и Баггса Банни. Я пою в клубе и собираюсь записать демо. В нашем районе живут одни мужчины. Гретхен говорит, чтобы я не беспокоилась, что они не опасные. У вас все хорошо, мистер Дэйв? Вас так сильно поранили».

Карточка была подписана «ТДМ», потому что на ней просто не осталось больше места. На следующий день я получил вторую карточку с надписью «Продолжение» в верхней строчке вместо приветствия. Я прочел:

«Я виню себя за то, что произошло с Блу. Я прихожу на океан в Санта-Монике и думаю, что вижу ее в волнах. Я так и не поняла, почему они так с ней поступили. Я вообще ничего не поняла. Я позволила им колоть дурь мне в руку, позволила им убить моего ребенка. Я не знаю, почему все так получилось. Но я думаю, что все это моя вина.

Спустя еще сутки пришла третья открытка.

«Дорогой мистер Дэйв,

Я не сдаюсь. Я обязательно пробьюсь. Вот увидите! Скажите мистеру Клету, что мы с Гретхен повстречались здесь с Джоном Гудменом [41] Джон Стивен Гудмен (род. 1952) — американский актер кино и продюсер, лауреат премий «Золотой глобус» и «Эмми». , и он очень похож на мистера Клета.

До свидания, до моего следующего письма,

Ранним утром в Ки-Уэст бывало особенно хорошо. Мы завтракали на террасе, наблюдая, как розовый рассвет растворяется в синем небе и барашках морских волн. Впрочем, вид с террасы захватывал дух в любое время дня, кокосовые пальмы гнулись на ветру, волны оставляли на песке морские звезды и ракушки, и чайки кружили над нашими головами, поднимаясь до облаков, из которых временами доносился приглушенный гром. Я смотрел в бирюзовую ясность воды и темно-синие хвосты течений, похожих на реки в океане, и задумывался о том, что мы не отдаем природе должное в ее целительных способностях. Эти размышления пролетали быстро, а правда в моих доводах о стойкости и живучести природы была несколько эгоистичной, потому как я не хотел портить окружающим настроение, вспоминая о гудроновом шламе, отравившем Мексиканский залив от одного берега до другого. Независимо от того, что говорило наше правительство или представители нефтяной отрасли, я знал, что нефть никуда не делась, что она, неразделимо смешавшись с химическими диспергентами, лежала едким ковром на коралловых рифах, устричных полях и глубинах, которые редко видели солнечный свет. Временами я поднимал эту тему в разговорах с Клетом, но быстро отказался от этого. Клет оставался Клетом, но после второй перестрелки на канале его моральное бремя возросло, он стал более отстраненным и замкнутым и, вероятно, смотрел в глаза призраков, которых никто другой не замечал.

Однажды утром после завтрака я понял, что не давало ему уснуть, и это была вовсе не ужасная смерть Алексиса Дюпре. Клет подружился с тремя вьетнамскими ребятишками, чья мать работала в мотеле, и вместо того чтобы половить рыбу со мной на зафрахтованном катере, он купил тростниковые удочки, грузила, крючки и коробку креветок и отправился с детьми рыбачить у берега. Стоя с ними в воде, он насаживал им наживку, показывал, как забрасывать удочку через гребень приливной волны в морскую зыбь, где косяки мальков мелькали у поверхности, словно дождевые капли. Затем он перенес их по одному на отмель, откуда они могли закидывать свои удочки в более глубокие и синие воды, сулящие гораздо более крупный и интересный улов.

Клет стоял голым по пояс, на нем были лишь шорты «Будвайзер» по колено, его бока свисали через эластичный ремень, шляпа с короткими полями была сдвинута на лоб, грудь и спина отдавали бронзой от загара сквозь шрамы и блеск лосьона, а золотые кудри его волос отражали солнце, выбиваясь из-под шляпы. В ушах торчали наушники от айпода, из которых даже сквозь ветер доносились звуки «Помоги мне, Ронда» незабвенных «Бич Бойз».

Я смотрел прямо на него с веранды мотеля, но понимал, что в реальности Клет уже не в Ки-Уэст, штат Флорида. Я знал, что в коконе зажигательных ритмов музыки «Бич Бойз» и солнечных бликов на поверхности воды он уже перенесся в место на другом краю земли, где девушка-евразийка поджаривала для него рыбу на углях у сампана и ее силуэт четко вырисовывался на фоне красного солнца размером с целый Китай.

К сожалению, его мечтам и умиротворению не было суждено длиться долго. Дни стали намного жарче, в воздухе царил запах латуни и электричества, и вот на южном горизонте появилась грозовая черта, неумолимо приближающаяся к Ки-Уэст. На поверхности воды показались розовые и голубые купола медуз и треугольные фигуры цвета ржавчины, которые я поначалу принял за пятна шлама, приплывшего сюда с восточного побережья Луизианы. Как оказалось, за них я принял спины скатов, прибитых к берегу приближающимся с юга штормом.

Буквально за секунды приливная волна перекинула медуз прямо к берегу, окружив песчаную отмель сетью из ядовитых щупалец, плавающих на поверхности, словно оптоволоконные нити.

Я не был уверен, осознает ли Клет опасность, которую это представляло для него и детей. Но я зря сомневался в нем. Мой друг мог наплевать на свою безопасность, но никогда бы не подверг опасности окружающих и не посягнул бы на их благополучие. Он поднял на руки всех троих детей, прижав их к груди так высоко над поверхностью воды, как только мог, и отправился к берегу сквозь полчища медуз, словно Протей, выходящий из волн со своим кривым рогом под звуки «Помоги мне, Ронда», все еще доносившиеся из его наушников. Он аккуратно опустил детей на песок, подождал, пока они возьмутся за руки, и отправился с ними вдоль по улице догонять только что проехавший фургончик с мороженым.