Манфред Абель - Немецкий детектив (сборник)

Налет на банк произошел среди бела дня. Момент был подгадан точно: западноберлинская улица Грюне Эк выглядела безлюдной и пустынной, издалека, с главных магистралей, доносились автомобильные гудки и шум громкоговорителей, все внимание полиции было приковано к демонстрации. На этом и построил свой расчет преступник.

В двенадцать часов пятьдесят пять минут белый «фольксваген» медленно подъехал к торгово-промышленному банку и остановился метрах в двадцати от входа. Из машины вышел мужчина в шляпе и серо-зеленом плаще. Его глаза скрывали большие темные очки. Он нагнулся и взял с сиденья серый кожаный портфель. Затем неспешно зашагал к банку, вошел в кассовый зал и, словно делал это сотни раз, не слишком быстро, но и не слишком медленно, без суеты, как все постоянные посетители, направился к кассе.

Кассир выжидательно посмотрел на клиента, остановившегося у окошечка. Из-под плаща посетителя высунулось дуло скорострельного карабина. Кассир отшатнулся. Грабитель наклонился и тихо сказал:

— Пожалуйста, дайте мне деньги.

Одновременно он приблизил черное отверстие ствола к побледневшему лицу кассира. Тот поспешно достал из ящика опечатанные пачки и, осторожно обнося ствол карабина, сложил их в раскрытый портфель.

— И пожалуйста, деньги россыпью, — прошептал налетчик.

Кассир отдал ему все купюры.

— А теперь банкноты за вашей спиной!

Кассир обернулся. Никаких денег там не было. Он опять повернулся к грабителю, но тот уже исчез.

Только тогда кассир нажал на кнопку сигнального устройства. Завыла сирена, у двери с грохотом упала решетка. Банковские служащие в ужасе повскакали с мест, закричали и бросились к окнам, мимо которых на огромной скорости промчался белый «фольксваген» с номерным знаком V-SK 404.

Через несколько минут прибыла первая оперативная машина, полицейские быстро оцепили банк. К своему удивлению, они обнаружили, что дверь черного хода не заблокирована. Полицейские проникли в банк, но директор господин Шмидт разочарованно заявил им, что преступник скрылся.

Расследование повел комиссар Грауман. Первым делом он выслушал Шмидта и по радиосвязи объявил о розыске белого «фольксвагена». Но Шмидту сказал прямо, что из-за демонстрации найти «фольксваген» надежды мало, так как все силы полиции брошены на поддержание порядка.

— Пожалуйста, успокойтесь и не мешайте моим людям работать, — обратился Грауман к взволнованным служащим банка. Однако никто его не послушал. Банковские работники бегали туда-сюда, возбужденно переговаривались, пока наконец Грауман не потерял терпение.

— Угомонитесь! — гаркнул он и отогнал всех в угол. С демонстративным неудовольствием комиссар надвигался своей массивной фигурой на строптивых, и те нехотя уступали его натиску. Этот маневр он повторял до тех пор, пока не освободил место для работы криминалистов.

— Дайте мне знать, если что-нибудь обнаружите, — попросил он коллег из технического отдела, когда те покидали банк. — Еще некоторое время я побуду здесь.

Он провел рукой по лысой голове, пытаясь пригладить остатки волос, и покашлял, что послужило его ассистенту Мелеру сигналом к действию. Мелер поспешно подошел к своему шефу.

— Покарауль это стадо баранов, — тихо сказал комиссар. — Мне нужно переговорить с управлением.

Мелер кивнул.

В оперативной машине Грауман доложил по радиотелефону о первых результатах и получил приказ продолжать расследование.

Возвратившись в банк, комиссар внимательно осмотрел зал и оценил расстояние до входной двери. Три-четыре шага отделяло ее от ограбленной кассы. Справа, примерно в двух метрах, находилось окошко, где производились операции с ценными бумагами. Грауман бегло осмотрел эту кабину. Мимо двери в умывальную он прошел вдоль других окошек, располагавшихся по всей остальной стене. И здесь он тоже ограничился поверхностным осмотром. В правом углу, прямо напротив входной двери, находился кабинет директора банка. Грауман отодвинул в сторону стоявшего на его пути банковского служащего, прижался к стеклянной перегородке и с любопытством оглядел помещение. Потом открыл дверь, подошел к письменному столу, уселся в директорское кресло и сделал знак замершим банковским служащим отойти от перегородки. Теперь комиссар мог окинуть взглядом весь кассовый зал. Обнаружив кнопку сигнального устройства, Грауман покинул кабинет и прошел вдоль шеренги банковских служащих, отводивших глаза под его пристальным взглядом. Лишь пожилая фрейлейн Ханзен, как загипнотизированная, уставилась на него. Грауман подошел к ней вплотную и спросил, где она была во время налета.

— Почему вы сп-прашиваете меня об эт-том? — От волнения она заикалась. Потом достала носовой платок, высморкалась и всхлипнула.

Господин Шмидт подошел к Грауману и что-то прошептал ему на ухо, но комиссар резко его оборвал. Лицо директора стало темнее банкноты, он вернулся на место и затих.

— Ну, так вам известно, где вы были? — вновь обратился Грауман к фрейлейн Ханзен.

— В умывальной, — хрипло пробормотала та и опустила голову.

— А что видели вы? — спросил он Шмидта.

Тот медлил с ответом.

— Наверное, тоже были в умывальной, — насмешливо заметил комиссар, чтобы немного расшевелить Шмидта.

— Во время налета я находился в кабине фрейлейн Лангнер.

— И что же дальше? — Грауман начал терять терпение.

Шмидт украдкой взглянул на фрейлейн Лангнер, но та отвела глаза в сторону.

— Естественно, и вы ничего не видели, — сказал Грауман, едва сдерживая себя. — Какой-то спальный вагон! — Он попросил Шмидта пройти с ним в кабинет, но, заметив неприязненный взгляд директора, добавил: — Разумеется, если позволите.

Шмидт кивнул и направился к своему кабинету. Грауман повернулся к остальным служащим и сказал:

— Попрошу прекратить разговоры. — Затем приказал ассистенту: — Позови кого-нибудь, кто последит здесь за порядком, и приходи ко мне.

Мелер щелкнул каблуками и ринулся к двери.

Кряхтя, Грауман опустился во вращающееся кресло у письменного стола Шмидта. Отсюда все службы банка были видны как на ладони, и это ему понравилось. Почти приветливо он заметил:

— Поймите, иногда приходится действовать жестко. Каждой профессии присущи свои особые формы обращения. Тут уж ничего не поделаешь.