Пьер Буало - Современный французский детективный роман

— Да, надо же позвонить в Институт судебной медицины, — спохватился комиссар.

Это дало ему возможность выпить второй за утро стакан пива.

— Доктора Лагодинека, пожалуйста.

— Минутку, я позову. Да он уже в дверях.

— Алло! Лагодинек? Это Мегрэ… Еще не приступали к вскрытию?

— Часа через два примусь.

— А вы могли бы не попортить ему лицо? Мне понадобится сделать еще несколько фотографий.

— Можно. А когда пришлете фотографа?

— Завтра утром вместе с учеником парикмахера.

— Что вы намерены делать?

— Сбрить ему усы и бороду.

Торранс высадил Мегрэ на бульваре Ришар-Ленуар у самого дома.

— Продолжать сегодня? — поинтересовался Торранс.

— Да.

— Все в том же квартале?

— Пожалуй, на набережных тоже. Может быть, он когда-то там ночевал.

Г-жа Мегрэ сразу почувствовала, что муж озабочен, но не подала виду.

— Есть хочешь?

— Не особенно.

Сегодня Мегрэ самому хотелось говорить.

— Нынче я столкнулся с очень странным типом.

— Преступник?

— Нет, жертва преступления. Его убили. Он поселился в пустом доме, давно уже предназначенном на снос. Занял там единственную более-менее пригодную для жилья комнату и заполнил ее невообразимым хламом, собранным на помойках и свалках.

— Короче, клошар?

— Да, но с внешностью благородного отца семейства.

Мегрэ рассказал жене про парикмахерскую школу, показал фотографии.

— Конечно, по посмертным фотографиям судить трудно.

— В квартале-то его, наверно, знали.

— В том-то и дело, что никому не известны ни его фамилия, ни имя. В парикмахерской школе его звали Барином. Фотографии появятся в сегодняшних вечерних газетах. Интересно, опознает его кто-нибудь.

Мегрэ и вправду поел без особого аппетита. Очень ему не нравилось, когда он чего-то не понимал. А то, что он обнаружил сегодня утром, было совершенно непонятно.

В два часа он уже был у себя в кабинете и, набив трубку, покончил наконец с почтой. Принесли вечерние газеты, в двух фотографию поместили на первой странице.

«Знаком ли вам этот человек?» — задавала вопрос одна газета.

Во второй фотография шла под шапкой: «Безымянный мертвец».

В коридоре ждали репортеры, и Мегрэ поговорил с ними. Сообщить им он мог только то, что пытается установить личность человека из тупика Вье-Фур.

— Это не самоубийство?

— Ни в комнате, ни во всем доме оружия не обнаружено.

— Фотографировать там можно?

— Тело, разумеется, уже увезли.

— Хотя бы обстановку.

— Пожалуйста. У дверей дежурит полицейский. Скажете, что я разрешил.

— Похоже, вы озабочены?

— Пытаюсь представить, как пойдут события в ближайшие дни. На этот раз я от вас ничего не скрыл. Сообщил все, что мне известно. Чем больше об этом будут говорить, тем лучше.

Около четырех начались телефонные звонки. Звонили, конечно, и шутники, и психи, которые всегда в курсе всех дел. Какая-то девушка спросила:

— У него есть бородавка на щеке?

— Нет.

— Тогда это не тот, о ком я подумала…

Человек пять сами пришли в уголовную полицию. Мегрэ терпеливо беседовал с ними, показывал фотографии.

— Вы узнаете его?

— Он и вправду похож на одного моего дядюшку, который несколько раз убегал из дому. И все-таки нет, не он… Этот, видно, высокого роста?

— Под метр восемьдесят.

— Дядюшка был низенький, щуплый.

Впервые за неделю не разразилась гроза, и духота не проходила.

Около пяти вернулся Торранс.

— Что-нибудь нашел?

— Почти ничего… Старик клошар из-под моста Марии вроде бы припомнил этого человека, но не знаю, насколько ему можно верить. Кажется, наш неизвестный уже много лет ночевал под мостами. Ни с кем не общался. Вероятно, иногда ночами работал на рынке. Вот и все, что знали о нем.

— А имя, фамилия, кличка?

— Кличка — Молчун.

— Это все?

— Время от времени он покупал свечку.

В шесть наконец появились более существенные новости. Доктор Лагодинек сделал вскрытие и позвонил.

— Заключение пришлю вам завтра утром, а пока могу сообщить в двух словах, к каким выводам я пришел. По моему мнению, этот человек гораздо моложе, чем выглядит. Ну-ка, Мегрэ, сколько лет вы ему дадите?

— Шестьдесят пять? Семьдесят?

— Судя по состоянию его внутренних органов и кровеносных сосудов, самое большее — пятьдесят пять.

— Жизнь, видно, была нелегкая. А что обнаружено в желудке?

— Он был убит между двумя ночи и пятью утра, скорей всего ближе к трем. В последний раз он ел жареный картофель и сосиску. Пища уже наполовину переварилась. Поел он, видимо, часа в два, перед тем как вернулся к себе и лег спать.

— Он заснул, и этим воспользовались, чтобы…

— Чтобы что? — возразил доктор. — Нет, гостя он не боялся и доверял ему.

— Мне как-то плохо верится, чтобы он кому бы то ни было доверял. Он ничем не болел?

— Ничем. Даже никаких изменений. Это был здоровый человек с исключительно крепким организмом.

— Благодарю, доктор. Жду заключения. Если хотите, завтра утром зайду за ним.

— Пожалуйста, но только не раньше девяти.

— Договорились, ровно в девять.

Больше всего Мегрэ поразил возраст Барина. По всему получается, он давний клошар, с многолетним стажем, но ведь клошарами, как правило, становятся люди далеко не молодые. К тому же они тянутся друг к другу. Обитатели набережных по всей Сене знакомы между собой, и каждый новичок возбуждает любопытство старожилов.

— Еще что-нибудь есть, Торранс?

— Практически ничего. Кроме старика из-под моста Марии, никто его не помнит. А ведь он бродяжничал больше десяти лет. Я справлялся в табачном киоске рядом с его берлогой. Он там иногда покупал спички.

— А сигареты?

— Нет. Довольствовался тем, что подбирал на улицах окурки.

Зазвонил телефон.

— Господин Мегрэ?

Говорила женщина, и, судя по голосу, довольно молодая.

— Да, я. С кем имею честь?

— Моя фамилия вам ничего не скажет. У этого человека, труп которого вы нашли, на голове под волосами нет шрама?

— Право, не знаю. Если есть, уверен, врач отметит это в заключении, которое я получу завтра утром.

— У вас есть какие-нибудь предположения, кто бы это мог быть?

— Пока ничего неизвестно.

— Я перезвоню вам завтра в течение дня.

И она тут же повесила трубку. Мегрэ подумал, что нет необходимости ждать до завтра, чтобы получить ответ на вопрос этой женщины. Он набрал номер парикмахерской школы. Ответил г-н Жозеф.

— Говорит комиссар Мегрэ. Я утром забыл задать вам один вопрос. Вы когда-нибудь сами стригли Барина?

— Да, чтобы показать ученикам.

— Не заметили у него на голове шрама?

— Да, заметил. Но не решался спросить, откуда он.

— Большой?

— Сантиметров шесть. Швы ему не накладывали, поэтому шрам еще и довольно широкий.