Марина Зосимкина - Обратный счет. Книга третья из серии «Сказки мегаполиса»

безошибочно?

– Страшно не было?

– Сначала не было. Все-таки среди бела дня, в центре города.

– Не хочу вас огорчать, но вы ошибаетесь. Хотя я сам поначалу думал,

что дело именно в этом мотиве. Но – нет. Что объявилась наследница, его

напугало не очень. Ведь даже если такое завещание и существует, его легко

можно будет оспорить, или, по крайней мере, попытаться что-нибудь оттяпать в

свою пользу. Но то, что вы Киреева, это его не просто напугало, а напугало

сильно. Иначе он не стал бы так торопиться с этой синильной кислотой.

– При чем тут моя фамилия по мужу?

– Дело в том, что, когда Феликс явился в офис к Галине, чтобы

окончательно с ней разобраться, он видел списки пациенток и читал их.

Помните, была ее предсмертная записка, распечатанная на принтере? И

приложенный к ней перечень кандидаток на роль бабушки-потрошительницы?

Вы, конечно, уже догадались, что и письмо, и приложение состряпал наш

одаренный преступник? Этот список обнаружить ему было нетрудно, он лежал в

компьютере у Шевчук прямо на рабочем столе. А вы поняли, зачем вообще

понадобилось ему предъявлять полиции этот список? Правильно, чтобы увести

нас по ложному следу. И у него это почти получилось, если бы не ваши,

Надежда Михайловна, трезвый скептицизм и настойчивость. Так вот, в том

списке была и ваша фамилия, а какие инициалы, он вряд ли запомнил. Поэтому

Зубов не просто испугался, его охватила настоящая паника. Смотрите, что

получается. Вы ему объявили, что знакомы с Игорем Врублевским,

рассказываете ему подробности, которые должны были его в этом убедить, а

потом он слышит, какой фамилией вы представляетесь по телефону. И

вспоминает, где именно встречал точно такую же! Какой вывод он должен был

сделать? Правильно. Что вы имеете отношение и к Галине Шевчук тоже. В

таком случае, вернуть вещицу покойной Дарьи Врублевской – не единственная

ваша цель и уж точно, не основная. Он предположил, и не без основания, что

вы заподозрили какие-нибудь нити, связывающие семью Врублевских и Галину

Шевчук, и теперь ищете тому подтверждение. Если уже их не обнаружили, а это

катастрофа. Поэтому он и решился на новое убийство. Кстати, вы можете меня

звать просто Сергеем.

– Потому что вы мне годитесь в сыновья? – сорвалось у Надежды, но она

тут же пожалела об этом.

– Что за бред несете? Какие сыновья, если разница у нас лет двенадцать,

не больше? Просто теперь вы должны сказать, чтобы я называл вас Надеждой.

– Это еще зачем? – развеселилась Киреева. – Вы что же, намерены

продолжить знакомство?

– А что, разве с ментами не дружат? Или это вы принципиально с

ментами не дружите? – ощетинился опер Кутузов.

– И при чем тут, скажите, мент? Ненавижу это слово… Только какие точки

соприкосновения могут быть между нами, а, уважаемый Сергей Михайлович?

Дело-то вы закрыли, не так ли? А других общих дел у нас с вами нету.

Кутузов приподнялся из-за стола, помолчал, посопел носом. Сказал:

– Круто вы меня отшили. За чаепитие спасибо. Пора мне. От души желаю

больше ни в какие истории не вляпываться. Но если что, то вот вам моя

визитка.

И положил на край стола визитку. Потом посмотрел в упор на Надежду и

проговорил:

– Бывает, что встретишь интересного человека, а потом жалеешь, что

мимо прошел. Я это не о себе говорю, интересным себя не считаю. Но если

решите мне как-нибудь позвонить, с Новым годом поздравить или с двадцать

третьим февраля, то мне будет приятно.

– Дела… – протянула Инесса, когда дверь за ментом Кутузовым

захлопнулась. – Когда ты успела его закадрить, а, Надежда? Он же тебе в

сыновья…

Она не смогла договорить и едва успела прикрыть голову от летящей в

нее чашки. У Киреевой Нади сдали нервы.

Инесса заверещала на нее, а она на Инессу, потом они одновременно

сдулись и начали хлюпать носами, потом просто сидели обнявшись на кухонной

кушетке. Потом Инка встрепенулась:

– Надь! А на дачу-то к вам кто залезал?

– Представления не имею, – пожала плечами Надя.

– Игорь Павлович, к вам посетитель.

Это дежурная сестричка заглянула. Ее зовут… Наташа. Она рыженькая.

А темненькая с длинным носом – это Света. Хорошие девочки. Простые, без

жеманства.

Игорь кивнул. Улыбаться не хотелось. Они знают, они привыкли.

Если бы было здоровье и силы, он бы забылся в работе. Работая по

четырнадцать часов в сутки, можно забыться.

Он лежал и завидовал наркоманам.

Ему для жизни всегда хватало работы и Дашки. Он был не очень

общителен, скорее наоборот.

Вчера, кажется, или позавчера, заходил Пахомов. Сказал, чтобы Игорь не

волновался, с магазинами все в порядке. Поставщики не разбежались, торговля

идет хорошо. Банк, конечно, уже пронюхал, что клиент дважды за десять дней

побывал в реанимации. Но раз волну гнать не спешит, значит, от шпионов

получил сведения, что состояние здоровья у господина Врублевского вполне

удовлетворительное. Это Пахомов так пошутил. Игорь криво ему улыбнулся.

Давно что-то Феликса не видно. Хотя Игорь его не ждал. В смысле, не

скучал он о Феликсе. И без Феликса. Дашка его не любила. Он так и не понял,

за что. Возможно, что Зубов в отсутствии Игоря вел с ней как-то иначе. А может,

просто Дашка придиралась.

Игорь стиснул покрепче зубы. Опять заболело. Хватит, не надо, только не

сейчас. И вообще, больше не надо. Он должен ей могилку как следует

обустроить, оградку, то, се… Что там еще полагается? Памятник? И памятник

тоже. И дерево посадить нужно будет. А если он сейчас подохнет, то ничего

этого у Дашки не будет. Не Пахомов же заниматься этим будет? И не Феликс.

Вошел повар. Игорь даже сразу не смог вспомнить, кто стоит в дверях, а

это, оказывается, повар. Временный, он им с Дашкой еду готовил, вместо

заболевшей Эльвиры. А потом… Потом Игорь оказался в больнице.

«Зачем он здесь? – подумал про повара Игорь. Потом догадался. Хочет

получить свою зарплату. Нужно отправить его к Пахомову.

Повар подошел ближе, остановился. Заговорил.

Как только повар заговорил, Игорь вспомнил, что тот повар был немой.

Игорь совсем запутался. Тогда, значит, это кто-то другой?

– Ну, здорово, Баскетболист, – произнес повар хриплым голосом Бэтээра,

а потом сдернул парик. И залез сардельками пальцев за плотные щеки, чтобы

вытащить изо рта какую-то белесую гадость. Марлю, что ли? Или вату? А потом

помассировал всей пятерней нос и отодрал от него, поочередно с каждой

стороны, два лоскута неизвестно чего, цвета кожи и противно дрожащее. И

оказался полностью Бэтээром.

– Здравствуй, Макс, – сказал Игорь напряженно. – Ты классно готовишь.