Марина Серова - Подкова для летучей мыши

– А в действительности было не так?

– Как вам сказать… Коля учился в обычной школе с обычными ребятами, не в каком-то там элитном колледже. А в обычных школах, сами знаете… всего хватает. Хоть я и старалась, зарабатывала, но хватало только на самое необходимое, на приличную одежду и сытную еду. Конечно, подростка, только вступающего в жизнь, тянуло на развлечения, хотелось все попробовать… А тут и товарищи такие подвернулись… опытные. Это уже, когда он школу окончил. Я хотела, чтобы он поступил куда-нибудь, хоть в училище, там можно было на бюджетную специальность устроиться, где платить не надо за обучение. Но успеваемость у Коли никогда не была слишком блестящей, и как-то он… не прошел. Хотя, думаю, и не очень-то хотел. Он говорил мне, что какие-то знакомые ребята обещали устроить его на работу, то ли в охрану, то ли объявления разносить… не знаю. В общем, к тому времени я уже работала у Хромовых и почти не виделась с сыном. Большую часть времени я находилась в доме хозяев, а Коля жил здесь, в этой комнате. Сначала, вроде бы, все шло хорошо. Он где-то зарабатывал, даже купил магнитофон. Но потом все чаще стал просить у меня взаймы.

– Отдавал?

– Нет, конечно. Иногда даст что-нибудь, да сам же потом снова выпросит, да еще больше, чем давал перед этим. Долго я не понимала, что происходит, но потом узнала, что он играет.

– В карты?

– Да… вам уже сказали?

– Я просматривала дело… мельком, – зачем-то соврала я.

– Да… в карты. Если б знала я, какая это зараза, все бросила бы, и работу эту бросила, увезла бы его отсюда, от этих друзей. Но… сначала не придала значения, подумала, – пустяки, поиграет, поиграет да и бросит. А потом уж поздно было.

– Втянулся…

– Да. Поначалу Коля часто выигрывал, а может быть, позволяли ему, подыгрывали, чтобы сильнее увяз. Потом все чаще стали случаться проигрыши, он стал залезать в долги. А однажды, уж не знаю, как так получилось, оказалось, что проиграл он в общей сложности где-то около ста тысяч. Это мне так сказал. А на самом деле, может, и того больше. Но и эта сумма – просто огромная. Правда, Хромовы платили хорошо, но из-за этих постоянных Колиных займов мне ничего не удавалось откладывать и, конечно, вот так вот просто взять и достать такие деньги было неоткуда. А Коля ходил хмурый и становился все мрачнее. Я понимала, что он не говорит всего, что скрывает от меня что-то нехорошее, но он только повторял, что у него проблемы, и ничего не объяснял.

– Возможно, ему угрожали.

– Я тоже так думала и не находила себе места. Мало мне пришлось хлебнуть с мужем… а теперь еще и Коля.

– А с мужем… с ним тоже были проблемы?

– Да, Вова… он сейчас в тюрьме. Ну, то есть в лагере, отбывает заключение. Тоже вот… на шустрых попал. Воровали все, а самый большой срок ему достался. Оказалось, что больше всех виноват. Как я боялась, что Коля вслед за ним по этой дорожке пойдет! Но… видно, судьба. В общем, я мучилась и не знала, что предпринять, где взять эти проклятые деньги. В конце концов, решила обратиться к хозяйке, она женщина вроде неплохая, человечная… Она иногда и давала мне… вперед, в счет зарплаты. Думала, объясню ей, расскажу все, как есть, чай, поймет. Ну и… объяснила. Долго рассказывала, плакала даже. Только – зря. Ничего она понимать не захотела и денег не дала. Сумма, видите, слишком большая… не смогу я отработать. А у самих… денег этих – куры не клюют, хоть туалет обклеивай. Дети все по заграницам да в Москве, дома – целый штат прислуги на них горбатится. Все мало. Иконы он скупает… Да ты не воруй! Жить сначала научись по-божески, а уж потом… А то он думает, что если денег наворовал, чтобы за святыню заплатить, так и за все грехи свои деньгами заплатит… Нет уж! Отольются им еще…

– То есть вы считаете, что состояние Хромовы нажили не совсем… честно?

– Какое там честно! Не смешите меня. Хромов дома только и делал, что хвастался, как ловко они очередное дельце провернули. И не скрывал даже. Не боялся, что все слышат. Да что там… мы же не люди. Так… приложение. Платное.

– И вам стало обидно, что, так легко получая деньги, хозяева отказались выручить вас в столь крайней, безвыходной ситуации?

– Обидно, – с сердцем выдохнула Дарья. – Так обидно, так обидно… что и выразить я вам не смогу, девушка. Ты тут пашешь с утра до ночи, голову от плиты не поднимаешь и еле набираешь, чтобы концы с концами свести. А эти… то отдохнуть, то полежать, то в кино, то на прогулку. И горя не знают, в деньгах купаются. Икону он купил… Она, икона-то эта, может, скольким бы людям помогла, если бы в храме, на виду, для всех висела. А он – присвоил. Купил. Я, мол, изворовался, а жену Господь за меня по рукам бьет, так пускай Богородица исцеляет. Я купил.

– Вы имеете в виду «Троеручицу»?

– Ну да. Он и другие всякие иконы покупал. Старинные тоже. Но эта какая-то особая оказалась, чудотворная. Хозяйка-то как взяла ее, так у нее сразу все хвори прошли. А мучилась тоже… Ну вот он и обрадовался. Теперь можно дальше воровать, уж без последствий. Теперь у него личная благодать. В частной собственности.

По тону, по выражению лица Дарьи Степановны было ясно, что незаконное и, по-видимому, с ее точки зрения, слишком легкое обогащение Хромовых трогает ее до глубины души. Она почти ненавидела их за это, и еще большой вопрос, когда именно появилась эта ненависть. В тот ли самый момент, когда ей отказали в займе? Как знать…

– И вы решили его от этой благодати освободить?

– А почему все только им? Почему мы должны страдать, а они в молоке и меду купаться? Пускай тоже… узнают.

– Идея похитить икону возникла у вас или у Николая?

– У меня. Я сама все придумала, составила план. Коля только должен был приехать ко мне… как бы за продуктами. И увезти ее.

– За продуктами?

– Да… нам иногда давали… продукты.

– Тоже в счет зарплаты?

– Нет… нет, просто так, но… для них это – даже не расход, если вы об этом.

Да, наверное. Наверное, подаренный килограмм картошки не слишком сказывался на бюджете Хромовых, но я знала, что многие не делают и этого, и даже из рассказа этой обозленной и обиженной женщины было вполне очевидно, что «господа» обращались с дворней вполне по-человечески. Так что, если в тот раз Наталья отказала, то, наверное, не без причины. Скорее всего, она думала, что отданные деньги смело можно будет причислить к отданным без возврата, а сто тысяч – это не килограмм картошки.

– Дарья Степановна, вы упомянули, что составили какой-то план, – нельзя ли об этом поподробнее?

– План? Ну, в общем… да, это, конечно, был план, но несложный. В то время в доме квартировали рабочие, – хозяева меняли планировку сада, и я знала, когда они уедут. Так вот, в последний день, как раз перед тем, как им уходить, я и взяла икону.