Патриция Вентворт - Ядовитые письма

Окна старого поместья светились. Все говорило о том, что здесь много лет, ничего не меняя, жило одно семейство, и это придавало дому особую прелесть. На стенах столовой, обшитой деревянными панелями, висели старинные портреты, посередине стоял длинный стол, окруженный стульями с высокими спинками. Гостиную украшали французский ковер и парчовые портьеры, которые, может быть, при дневном свете и выглядели изрядно потускневшими, но при электрическом освещении блистали во всем своем розовато-золотистом великолепии. Лет пятьдесят назад эти же оттенки, вероятно, преобладали и в обивке кресел и диванов, но сейчас их потертые останки скрывали просторные ситцевые чехлы, чей блеклый рисунок в результате многочисленных стирок скорее угадывался, нежели был различим. Здесь тоже было много портретов. На одном из них — похожее на Валентину хрупкое, очаровательное создание. Это леди Адель Рептон; она в платье, которое было заказано к известному балу в бельгийском местечке Ватерлоо, где герцог Веллингтон одержал блистательную победу над Наполеоном; на портрете рядом — господин с сердитым худым лицом, ее муж Эмброуз, на следующий же день после бала павший в бою; он находился на поле битвы рядом с герцогом. Лорд Рептон был изображен с пришпиленным пустым рукавом вместо одной руки.

В вечер накануне свадьбы Валентины выражение лица полковника Роджера Рептона было точь-в-точь такое, как на портрете вышеупомянутого предка. Идея устроить прием принадлежала Сцилле, а за два года супружеской жизни полковник хорошо усвоил, что если жена чего-то хочет, то разумнее подчиниться, чем оказывать сопротивление. Но это вовсе не значит, что сам он должен выглядеть довольным.

Сначала эта глупейшая репетиция венчания, теперь, в придачу к ней, весь дом перевернули вверх дном. Как было бы хорошо мирно посидеть с газетой у камина, а потом отправиться спать! А вместо этого, пожалуйста, гости, черт бы их побрал. С суматохой в день свадьбы Роджер вполне смирился, венчание — вещь дьявольски утомительная, но тут уж деваться некуда, свои обязанности он готов выполнять. Но вот еще и прием, которого вполне могло бы и не быть, накануне обязательного торжества его просто добил.

Пусть бы жених развлекал своих холостых друзей, а Валентина просто как следует отдохнула бы. Хорошенько выспаться ей просто необходимо, она выглядит как привидение в этом бледно-зеленом наряде.

Полковник мрачно взглянул на леди Мэллет, которая остановилась рядом, и с удивлением услышал:

— Валентина похожа на привидение, она сегодня бледна как никогда.

Поскольку полковник имел обыкновение возражать этой даме, то сделал это и на сей раз:

— С чего это вы взяли?

— Неужели не заметно? — удивилась леди Мэллет. — По всей видимости, вы немного утомлены приемом. Конечно, это идея Сциллы, но, замечу, очень недурная.

А что там за история с приятелем Гилберта, который завез их в канаву?

— И вовсе не в канаву, а в колючую изгородь у поля Плоудена!

— Они что, выпили по поводу радостного события?

— Ничего подобного не заметил!

— Значит, этот парень — отвратительный водитель! За рулем ведь сидел он, а не Гилберт? Я это хочу уточнить, потому что, если это был Гилберт, я посоветую Валентине с ним порвать! Нельзя выходить замуж за человека, который способен в любой момент завезти тебя в канаву!

— Говорю вам, они заехали не в канаву!

Леди раскатисто расхохоталась:

— Какая разница? Послушайте, а что с Валентиной? Она так струсила? Помню, я чуть в бега не ударилась перед свадьбой с Тимом. Надо пойти подбодрить девочку. А вам-то эта свадьба нужна? Ведь вы до смерти ненавидите всякие светские обязанности, хлопоты… К тому же Вэл уйдет, и вам будет ее не хватать, я имею в виду не только родственные чувства… Все это не так уж и радует, а?

Полковник Рептон и леди Мэллет находились в довольно близком родстве, у них была общая бабушка. И если уж твоя собственная кузина открыто такое сообщает, то что уж говорить об остальных?

Эта леди с неиссякаемым интересом исследовала личную жизнь родственников, друзей и даже малознакомых людей. Ее монументальную фигуру, облаченную в неизменный твид, всегда можно было заметить на всех местных сборищах. От ее темных проницательных глаз не укрывались малейшие детали, и она всегда готова была одарить окружающих непрошеным советом или наставлением. Надо отдать ей должное, сердце у нее было доброе, и толстый кошелек ее мужа всегда был к услугам действительно нуждающихся. Все знали, что ее мелковатый и отнюдь не изысканный с виду супруг сколотил громаднейшее состояние на сети овощных лавок.

Нынешним вечером дама упаковала себя в красную парчу. На обширном бюсте покоилось широкое, неприлично дорогое ожерелье из рубинов и бриллиантов, по обеим сторонам круглого красного лица колыхались серьги с крупными бриллиантами, абсолютно седые волосы были собраны в пучок внушительных размеров.

Спорить с Норой Мэллет не следовало, и поэтому Роджеру оставалось только признать очевидное:

— Да, мне все это не по душе.

Но дама не собиралась прерывать разговор. Она считала нужным обсудить финансовые проблемы полковника и не видела причин откладывать это.

— Завещание Элинор порадовало вас, правда? Шесть сотен фунтов в год, пока Вэл не исполнится восемнадцать, а потом еще по две сотни, до тех пор пока она будет здесь жить! Бедняжка Элинор, какую ошибку она сделала, выйдя замуж за этого Грея! Ну и тип! С первого взгляда было понятно, что он гнался за ее деньгами. Знаете, ведь она могла оказаться к вам и менее щедрой. Конечно, вы ближайший родственник и все такое, но кто сейчас на это обращает внимание… Да, в викторианские времена, прежде чем выдавать девушку замуж, в семье задумались бы о том, что поместье наследуется по мужской линии, и вы ее представитель. Мне кажется, Элинор следовало это учесть, тем более что в роду из поколения в поколение рождались все больше девочки.

— Дорогая Нора, мы с Элинор жили не в те времена.

— Уж лучше бы в те, тогда бы вы наверняка поженились.

— Но мы не поженились, и хватит об этом! — Тон Роджера был резким.

— И тем не менее жаль. Как унизительно для вас — вступить во владение усадьбой, не имея средств, чтобы содержать ее. Все эти законы о наследовании майоратов просто чушь!

Уж лучше бы поместье перешло к Валентине, ей проще простого позаботиться о нем с той кучей денег, которые она унаследовала от матери. — Тут непосредственная леди Мэллет обратила наконец внимание на мрачное лицо собеседника и добавила:

— Ну ладно, не грустите, знаете, я всегда считала, что лучше говорить открыто все, что думаешь.

— Не вижу повода для веселья.