Патриция Вентворт - Ключ

— Не говори так! Это ужасно!

— Еще бы. Но я здесь для того, чтобы выяснить, правда ли это. На карту поставлено нечто большее, чем поимка убийцы, Джен. Харша застрелили сразу же после завершения последнего эксперимента и перед тем, как он собирался поделиться его результатами. Запас времени был крайне мал. Он вернулся домой во вторник около шести вечера, позвонил сэру Джорджу, который ожидал сообщения, и назначил встречу на утро среды. Менее чем через четыре часа его не стало. Кто знал, насколько близка его работа к завершению? В одной из газет появилась какая-то заметка. Никто, кажется, не знает, как она туда попала, но в ней не содержалось ничего конкретного — обычные сплетни. Единственные люди, знавшие, насколько Харш близок к успеху, были сэр Джордж и эксперты, которых он привозил с собой, но и они не знали об успехе последнего эксперимента до звонка Харша в половине седьмого. Если в курсе дела был кто-то еще, то этот человек должен был находиться в непосредственном контакте с Харшем и пользоваться его абсолютным доверием. Это снова возвращает нас к Мадоку — ученому коллеге, живущему с ним в одном доме, и его близкому другу.

— Нет-нет!

— Тогда кто еще мог об этом знать?

— Ты забываешь о телефоне.

— По-твоему, кто-то мог подслушать разговор? Кто тогда находился в доме? Экономка, Мадок, его сестра и ты. Кстати, что собой представляет мисс Мадок? Выглядит она безобидной.

— Она такая и есть. Добрая, преданная своему брату и смертельно боящаяся его обидеть.

— А экономка?

— Она просто овца.

— Значит, остается Мадок — если только не принимать в расчет тебя. Больше подслушать было некому, верно? — Внезапно его челюсть отвисла. — Господи, совсем забыл!

Глаза Дженис злорадно блеснули.

— Я так и думала, что ты забудешь. У нас по-прежнему общая телефонная линия, поэтому любой из абонентов мог снять трубку и услышать, что мистер Харш говорил сэру Джорджу Рендалу.

— Ты хочешь сказать, что у вас все еще одна линия и всякий, кто имеет телефон, может к ней подключиться?

Дженис кивнула.

— Мисс Мэри Энн Донкастер постоянно слушает разговоры, как некоторые слушают радио. Она всегда была любопытной, А теперь, когда она не выходит из дому, это ее единственное развлечение. Может быть, ты думаешь, что Мэри Энн застрелила Харша?

— Она-то не выходит, но люди приходят к ним в дом? — осведомился Гарт.

— Конечно. Что ты имеешь в виду?

— Мне бы хотелось знать, — медленно произнес он, — кто виделся с мисс Донкастер во вторник между половиной седьмого и без четверти десять.

Когда Гарт и Дженис в половине пятого вошли в холл, голоса, доносящиеся из гостиной, дали им понять, что мисс Софи проводит званое чаепитие. Кстати, она пригласила многих раньше, чем Дженис.

Церемония проходила в раннеэдвардианском стиле [11]. На расшитой скатерти стояли массивный поднос и серебряный сервиз. Справа, на трехъярусной металлической подставке, покоились тарелки из вустерского фарфора [12], на которых лежали миниатюрные сандвичи с рыбным паштетом, салатом-латуком и листьями настурции, А слева, на такой же подставке — имбирное печенье и сдобные булочки с яичным порошком (продукт военного времени). Мисс Софи восседала во главе стола, улыбаясь гостям и разливая жиденький чай. Она с энтузиазмом приветствовала Гарта и Дженис.

— Вот и вы, дорогие мои! Как раз поспели к чаю — хотя он такой слабый, что может и постоять. Флоренс говорит, что мы перерасходуем наш рацион, но в чай всегда можно добавлять воды. Какое счастье, что у нас есть яйца. Кажется, Гарт, ты не знаком с мистером Эвертоном. У него великолепные курицы, которые никогда не перестают нестись.

Круглолицый и румяный мистер Эвертон утвердительно кивнул.

— Потому что я знаю, как с ними обращаться.

— Хорошо бы вы поделились этим со мной, — жалобно произнесла сидящая напротив миссис Моттрам.

Прежде чем он успел ответить, вмешалась мисс Софи.

— Миссис Моттрам — мой племянник, майор Олбени.

Голубые глаза устремились на Гарта.

— О, я так много о вас слышала! Наверное, мы покажемся вам глупыми — все время разговариваем о еде, но с ней сейчас так трудно. У меня шесть куриц, но они уже две недели не снесли ни одного яйца.

— Потому что вы не прибегаете к нужному методу, — объяснил мистер Эвертон. — Все думают, что с курицами метод не обязателен, А потом удивляются, что курицы ведут себя неметодично. Но это только ваша вина. Курицы беспечны, потому что беспечны вы. Им надо подавать хороший пример. Вы даете им горячее пойло из отрубей не позднее восьми утра?

— Нет, — печально отозвалась миссис Моттрам.

— Так начните это делать. Я напишу вам всю диету, вы будете ее придерживаться, А через две недели скажете, по-прежнему ли у вас нет яиц.

Они отошли вдвоем. Гарт взял свою чашку, сел рядом с мисс Донкастер, которая доедала сандвич с настурцией, выражая неодобрение чаепитиям в военное время, и заговорил любезным тоном:

— Мне так жаль, что мисс Мэри Энн стала инвалидом.

Мисс Люси Эллен взяла очередной сандвич.

— Мэри Энн получает необходимый уход, — сказала она. — Если хочешь знать, это меня следует пожалеть. Мне приходится бегать вверх-вниз по лестнице полдюжины раз за час. Мы превратили переднюю спальню в гостиную, Мэри Энн приезжает туда в кресле из своей комнаты и видится со всеми, кто к нам приходит. Если хочешь знать, визитеров у Час слишком много — притаскивают в дом кучу грязи, А так как у нас только одна служанка, убирать все должна я. Мне даже присесть некогда. Ты здесь надолго? Не ожидала, что тебе дадут отпуск. Если хочешь знать, все получают чересчур много отпусков. Сын Фредерика Буша провел дома всю прошлую неделю.

— А теперь я к вам заявился. Конечно мы должны трудиться денно и нощно, с мокрыми полотенцами на головах. Иногда мы так и делаем.

— Не верю. Будь это так, дела бы шли куда лучше. Если хочешь знать, сейчас развелось слишком много праздной болтовни.

Гарт попытался вернуть беседу к Мэри Энн.

— Вы говорите, что ваша сестра видится с многими посетителями. Полагаю, она знала мистера Харша?

— Едва ли это можно назвать знакомством, — фыркнула мисс Донкастер. — Мистер Харш был поглощен экспериментами. Я всегда говорила, что он когда-нибудь взорвется.

Гарт позволил себе нотку злорадства.

— Но ведь он не взорвался, верно?

Мисс Донкастер смотрела на него с нескрываемым неодобрением. У нее были рыжеватые глаза хорька, длинный острый нос и самые тонкие губы, какие только Гарту приходилось видеть. Тот факт, что она никогда не открывала рот достаточно широко, чтобы продемонстрировать зубы, породил легенду, которая так пугала его в детстве. Говорили, будто у Люси Эллен зубы настоящего хорька и что если она поймает кого-нибудь в темноте, может случиться всякое.