Патриция Вентворт - Кольцо вечности

Мисс Силвер, которую встретили в Лентоне и привезли прямиком к пылающему камину и накрытому столу, уже освоилась в новой обстановке. Полковника Эбботта она сочла видным мужчиной, а миссис Эбботт — дружелюбной и доброй женщиной. И миловидной — с волнистыми темными волосами и большими карими глазами. Миссис Хатауэй унаследовала глаза матери, но в остальном ничем не походила на родителей, разве что волосами, если бы отрастила их. Но она коротко стригла волосы, они покрывали кудряшками всю голову, и глядя на них, а также на миниатюрную фигурку Сисели, никто не догадался бы, что она замужняя женщина. Невольно взглянув на левую руку Сисели Хатауэй, мисс Силвер испытала шок, не увидев на ней кольца. Нынешние девушки слишком пренебрежительно относятся к обручальным кольцам, но мисс Силвер опасалась, что Сисели не носит кольцо умышленно.

Мисс Силвер лакомилась булочками с медом и слушала объяснения Моники Эбботт, что пчел разводит Сисели, проницательно и добродушно посматривая на девушку. Сисели сидела у камина, пила чай одну чашку за другой, но ничего не ела. Фрэнк Эбботт говорил, что она худенькая и смуглая — мисс Силвер поразилась точности этого определения. Действительно, кожа Сисели была смуглой, глаза и волосы — темными, гораздо темнее, чем у матери. На ее лице плясал отблеск огня. Одна щека раскраснелась от жара, и румянец придал Сисели неуловимое обаяние. Эта девушка могла бы танцевать под музыку ветра на опавших листьях, украсив волосы алыми ягодами.

Впрочем, в голову мисс Силвер подобные мысли не приходили. Она просто видела перед собой несчастную, отчаявшуюся и уставшую от страданий девушку. Миссис Эбботт проводила гостью в отведенную ей комнату. Мисс Силвер сочла милой и уютной эту спальню с прочной викторианской мебелью и шторами из малинового репса.

Сняв черное пальто со старомодным меховым воротником и черную фетровую шляпку, уже не новую, но освеженную пучком лиловых анютиных глазок, мисс Силвер привела в порядок прическу, надела расшитые бисером домашние туфли, вымыла руки, разыскала среди вещей яркий ситцевый мешочек с вязаньем и вернулась в маленькую гостиную. На ней было бутылочно-зеленое шерстяное платье, купленное осенью, с сетчатой вставкой у горла, украшенное брошью из мореного дуба в виде розы, с большой ирландской жемчужиной в середине. На тонкой золотой цепочке висело пенсне, с помощью которого мисс Силвер читала мелкий текст при плохом освещении, вторая цепочка была массивной и короткой — на ней висел тяжелый викторианский медальон с выгравированной монограммой А (Альфред) и М (Мария) — память о давно умерших родителях. Когда медальон носила на груди Мария, в нем хранилась прядь волос Альфреда. Теперь к ним добавился мягкий седой локон Марии. Для мисс Силвер Альфред и Мария были «бедным папой» и «мамочкой», а медальон она считала на редкость изысканным.

Устроившись у огня, мисс Силвер вынула из мешочка клубок голубой шерсти и начала набирать петли для кофточки — точной копии той, что она закончила вчера вечером. Чтобы содержать ребенка в тепле и чистоте, таких кофточек необходимо несколько. Очень разумное решение.

Закончив считать петли, мисс Силвер заговорила с хозяйкой и обнаружила, что они остались вдвоем: полковник Эбботт и Сисели удалились, Фрэнк позвонил и сообщил, что вернется поздно.

— Вы не представляете себе, как я рада познакомиться с вами! — призналась Моника. — Фрэнк вас обожает.

— Дорогая моя миссис Эбботт!

— Честное слово, обожает! И слава богу — это ему на пользу. Слишком уж он холоден и насмешлив. Конечно, это напускное, но не совсем. Моя свекровь была жестока с ним. Правда, они виделись редко, потому что она была в ссоре с отцом Фрэнка — вечно она со всеми ссорилась. Но Фрэнк удивительно похож на нее — даже страшно становится, если не знать, что в душе он совсем другой. А как она поступила с ним после смерти отца! Наверное, об этом вы уже знаете. Бедный мальчик, сколько он пережил! А мы были в чужом краю, на другом конце света, и понятия не имели, что отец Фрэнка завещал сыну только долги. Конечно, Фрэнк не стал жаловаться нам, хотя мы вряд ли сумели бы помочь ему. Сисели училась в школе, у Реджа не было ничего, кроме жалованья. Даже Эбботтсли достался леди Эвелин, она держала мужа под каблуком, — Моника дружески улыбнулась мисс Силвер. — Как видите, у меня есть все причины радоваться тому, что Фрэнк обожает вас. Леди Эвелин лишила его не только наследства, а вы возместили эту потерю. Вот почему я давно хотела познакомиться с вами. И по другим причинам тоже. Это убийство, а может, и вовсе не убийство… Фрэнк говорит, что это какая-то бессмыслица. Он прав? Не знаю, только мне почему-то не по себе.

Негромко позвякивая спицами, мисс Силвер переспросила:

— Вот как?

Моника Эбботт слегка покраснела.

— Именно так. Если это убийство, это ужасно. Вот к чему приводят ссоры, ревность, пьянство, беспамятство или жажда денег! Ведь именно по этим причинам совершаются убийства. Но это… мы не только не знаем его причин: нам неизвестно, что вообще произошло. И это страшно, как будто видишь что-то и не знаешь, действительно ли, что-то видишь, и если видишь, то что именно.

Сдержанно, но любезно мисс Силвер процитировала из «Макбета»:

— «Они как воздух…»

Моника Эбботт ответила ей благодарным взглядом.

— Да, да! Именно это я имела в виду. Как вы умны!

Мисс Силвер улыбнулась.

— Расскажите мне об этом происшествии. Похоже, эта девушка, Мэри Стоукс, сыграла в нем не последнюю роль. Так часто бывает, когда речь идет о преступлении: рассказ, который из уст одного человека кажется совершенно невероятным, у другого выглядит естественным. Что за девушка эта Мэри Стоукс?

Моника Эбботт задумчиво ответила:

— Не знаю…

Мисс Силвер негромко кашлянула.

— Вот как?

— Мне и вправду нечего добавить. Мне она не нравится, но это еще ничего не значит, ведь я с ней едва знакома. Могу сказать только то, что вам, должно быть, уже известно. Ей двадцать четыре или двадцать пять лет, но она производит впечатление… опытной особы. В конце войны она служила в армии и в Дипинг вернулась не так давно. Впрочем, мы сами живем здесь всего несколько месяцев. Пока мужа не отправили за границу, мы обменивались краткими визитами с местными жителями, но все-таки чувствовали себя здесь чужими.

— И Мэри Стоукс тоже?

— Пожалуй, нет. Молодые девушки подражают ее манере одеваться и причесываться, но недолюбливают ее, считают, что Мэри важничает.

— А это правда?

— Думаю, да. Впрочем, не уверена: наверное, я к ней несправедлива. Видите ли, она совсем не похожа на деревенских девушек — гораздо сообразительнее и утонченнее. На ферме она появляется, когда у нее нет работы или для разнообразия. Она быстро утомляется. Хозяева добры к ней, но, по-моему, вздыхают с облегчением, когда она уходит. Раньше она служила в одной конторе в Лентоне, но потом заболела и взяла месячный отпуск. Уверена, на ферме она просто подрабатывает и отдыхает.