Патриция Вентворт - Сокровище Беневентов

Когда большая часть ночи миновала, поля за оградой усадьбы затянулись тонкой пеленой мелочно-белого тумана, волны глубокого сна без сновидений схлынули, открыв путь грезам. Кандида продолжала спать, но теперь ей снились сны. Первый перенес ее на шесть лет назад: вот пальцы левой руки намертво вцепились в крошечный выступ скалы, а ногтями правой она пытается зацепится за узкую щель. Ее ступни еле умещаются на узком карнизе. В любой миг она может сорваться и упасть на скалы! Сон этот был не нов, он снился ей все эти годы — когда она слишком уставала, была напугана или что-то напоминало ей о том случае. Со временем он стал сниться все реже и реже.

В выпускном классе он не приснился ей ни разу, но потом, когда заболела Барбара, сон вернулся. Иногда он заканчивался падением, иногда его прерывала вспышка, и в следующее мгновение она видела себя уже на верхнем карнизе и слышала голос Стивена: «Теперь все будет в порядке». Если сон заканчивался падением, Кандида всегда просыпалась прежде, чем успевала долететь до скал. Этой ночью все было немного иначе: она не упала и не попала на верхний карниз. Она услышала, как Стивен окликнул ее из лодки, и обернулась. На самом деле она не смогла бы этого сделать из страха сорваться, но во сне обернуться было очень просто. Кандида посмотрела вокруг и увидела Стивена, летящего к ней над темной водой, на ногах его крылатые сандалии — как у Персея в мифе об Андромеде. Крылья были видны очень хорошо — яркие и трепещущие. Его светлые волосы развевались на ветру, он был в старых серых фланелевых брюках, в рубашке с расстегнутым воротом, и в своем твидовом пиджаке. Но внезапно он исчез, а потом исчезли скалы и море. Теперь перед Кандидой была стена с маленьким окошком, перед которым лежала регистрационная книга. Она только что написала в ней свое имя — Кандида Сейл, и кто-то произнес: «Какое необычное имя». Слева и справа от нее стояли две старушки, заглядывая через плечо в книгу. Одна из них сказала: «Как приятно прогуляться вечером по пляжу!», а вторая кивнула, соглашаясь. Тут одна из них сказала: «Прилив начнется только в одиннадцать!»

И Кандида проснулась…

Комната была погружена во тьму. Кандида раздвинула полог, но смогла рассмотреть лишь контуры окна. С тревожно бьющимся сердцем, она села и выпрямилась, опираясь руками о постель, чувствуя, как вдоль позвоночника ползет холодная капелька пота. Ее сердце учащенно билось от испуга. Дело в том, что в момент пробуждения ей разом вспомнились три вещи, и, сопоставив их, она ужаснулась.

Этот сон, после которого она только что проснулась, то странное наваждение, явившееся ей, когда она на миг задремала в белой с золотом гостиной, ну, когда она едва не уронила чашку… А третьим воспоминанием был не сон, а реальное событие, произошедшее более пяти лет тому назад, когда две пожилые леди в холле маленькой гостиницы «Вид на море» рассказывали ей о том, как чудесно прогуляться вечером по пляжу и одна из них добавила: «Прилив начнется только в одиннадцать!»

Эти три сцены слились в ее сознании в одну, которая теперь казалась вполне реальной. Это сестры Беневент заглядывали через ее плечо и прочитали ее имя в книге записи постояльцев. Это двоюродная бабушка Оливия говорила ей, тогда пятнадцатилетней, о прогулке по пляжу и приливе, а мисс Кара кивала, молча подтверждая…

Глядя в темноту спальни, Кандида сказала себе: «Не может быть!», включила висевший над кроватью ночник и посмотрела на часы: половина шестого, самое время для подобных диких мыслей. Оставив ночник включенным, Кандида, вся дрожа, снова улеглась, натянув одеяло до самого подбородка. Постепенно она согрелась. Постель была мягкой, а свет ночника таким успокаивающим, что испугавшие ее сны отступили. Те пожилые леди в гостинице «Вид на море» были всего лишь старыми женщинами, перепутавшими время начала прилива. В холле тогда было темно, и она не могла как следует разглядеть их лица.

И она ни разу в жизни больше их не видела. Когда они со Стивеном выбрались наверх и вернулись в гостиницу, у нее хватило времени лишь проглотить завтрак — надо было мчаться на поезд. Моника позвонила снова и сказала, что ее мать серьезно заболела и должна будет лечь в больницу, а она сама пока останется в Лондоне у тети. Очень жаль.

Мама пришлет в гостиницу чек, чтобы оплатить все услуги, а Кандиде придется уехать домой. Что Кандида и сделала. Она никогда больше не встречалась с теми пожилыми леди. И со Стивеном Эверсли.

Лежа под рассеянным светом ночника, Кандида пыталась разобраться в своих страхах. Понять, каким образом те старые леди смешались в ее представлении с двоюродными тетушками, было просто. Две пожилые дамы в черном в холле гостиницы «Вид на море» — две пожилые леди в черном в белой гостиной усадьбы Андерхилл. Одна ведет разговор, другая поддакивает. Так ведь часто бывает, когда сестры всю жизнь прожили вместе? Предположение, что леди в гостинице были ее двоюродными бабушками, как раз из тех, что могут прийти в голову только во сне, это что-то вроде Стивена в крылатых сандалиях, летящего над морем. Кандида снова погрузилась в забытье и проснулась лишь тогда, когда Нелли принесла утренний чай.

Они завтракали в столовой. Кандида с изумлением отметила, что при дневном свете столовая имеет еще более мрачный вид. Похоже, сестры Беневент были очень этим горды.

— Эта комната совсем не перестраивалась, и, как видите, окна здесь выходят в сторону холма, — решила пояснить мисс Оливия.

Кандида сразу это поняла, так как было очень трудно не увидеть склон холма, потому что между ним и двумя узкими окнами было не больше двадцати футов. Пространство между стеной и склоном было выложено камнем и походило на небольшой квадратный внутренний дворик, по углам которого стояли статуи, и еще одна, большего размера, располагалась в центре. Это была обнаженная женщина, склонившаяся над погребальной урной. И скульптуры, и камни были покрыты тонким слоем темно-зеленой слизи.

— Это — самая старая часть дома, — вещала мисс Оливия, прихлебывая кофе. — Потом было добавлено еще несколько комнат, но тут все оставалось неизменным. Хотите добавить в чашку еще молока и сахара? Мы наняли молодого архитектора, надеемся, что он посоветует, как сохранить эту часть дома. Нас очень беспокоит появление нескольких трещин.

— Очень, — подтвердила мисс Кара.

Мисс Оливия продолжала, будто не слыша ее:

— Мы боялись, что это из-за бомб — недалеко отсюда упало несколько во время войны.

— Последствия не всегда проявляются сразу.

— Поэтому мы решили, что будет полезно узнать мнение специалиста. Мистер Эверсли хорошо известен у нас в округе.

— Лорд Ретборо нанял его, чтобы привести в порядок свой замок.