Патриция Вентворт - Тихий пруд

И все равно жаль, когда все кончается. Но нет, это еще не конец, и не надо об этом думать! И, приподнявшись над парчовыми подушками, Адриана произнесла:

— Я закачу такой прием! Мы с Герти уже составляем список приглашенных.

Выйдя от Адрианы Форд, Дженет направилась в детскую. Все-таки Адриана — необыкновенная женщина, и возможно, она вовсе не так стара, как говорит ее племянница. В ней есть какое-то буйство жизни, она до сих пор способна, как говорится, держать сцену: то трагическим обликом, то веселой болтовней о новых нарядах и задуманных предстоящих приемах, то пытливыми вопросами, пробивающими себе дорогу в самые потаенные закоулки души.

Чего добивалась Адриана, расспрашивая Дженет о Ниниане и почему предпочла задавать эти вопросы человеку, которого совсем не знает? Ведь Ниниан — родственник Адрианы, и она знает его всю свою жизнь. Что может рассказать ей Дженет, чего бы сама Адриана уже не знала? Девушку удивляло и то, что сама она вообще согласилась отвечать на подобные вопросы. В эту минуту дверь за ее спиной открылась и в детскую вошел Ниниан.

— Ну? — спросил он.

— Спокойной ночи, — ответила Дженет, Ниниан рассмеялся.

— О, я не собираюсь уходить — совсем не собираюсь!

Мы еще поболтаем перед сном — как и положено в детской.

— Нет, не поболтаем!

— Поболтаем, моя дорогая. Не смею мечтать о том, чтобы запереть дверь и спрятать ключ. Ограничусь увещеваниями.

— Иди спать, Ринган!

Это шотландское имя — уменьшительное от «Ниниан», — сорвалось с языка помимо ее воли. Она часто называла его так в детстве, но и тогда взрослые хмурились, услышав его, поскольку считали слишком простонародным. Дженет всегда удивлялась, как из «Ниниана» получилось такое чудное слово, но с языка оно слетала удивительно легко.

Его взгляд потеплел:

— Ты давно не называла меня так, о моя Дженет.

— Я и не собиралась, сама не понимаю, почему так вышло.

— Ты холодная и жестокая девчонка, но временами даже ты становишься человеком. А теперь перестань рассуждать о себе, любимой, и скажи мне, что ты думаешь об Адриане.

Дженет покраснела.

— Я не говорила о себе!

— Хорошо, дорогая, нет так нет. Но я хочу поговорить об Адриане. Что ты о ней думаешь?

Дженет нахмурилась.

— Она не такая, как все.

— И слава богу! Представь себе целый дом таких, как она! Да он взорвется! Знаешь, в этом беда Мириэл, ведь она — подделка, бледная копия, платье, сшитое деревенской портнихой по парижской выкройке. Она нахваталась манер, но у нее нет и капли Адрианиного мужества и вдохновения, не говоря уж о ее таланте. Удивительная личность! Что она тебе сказала, когда выгнала меня из комнаты?

— Это вопрос.

— И я не получу на него ответа?

Дженет покачала головой.

— А она-то свои ответы получила?

Дженет снова покачала головой.

— И что это значит — что она тоже не получила ответа или что ты не хочешь мне отвечать?

— Думай, как тебе больше нравится.

Ниниан рассмеялся.

— Какая же ты все-таки зануда! А что ты станешь делать, если я тебя немного потрясу — позовешь на помощь?

— Могу.

— Тогда я скажу, кто придет на твой зов — Мириэл. Ее комната ближе всего. И как же ей это понравится! Роль, о которой она всегда мечтала! Злостный соблазнитель пойман с поличным! Ангел-хранитель не дремлет! Упрек и предупреждение глупой неопытной барышне!

— Ринган, отправляйся спать! — она хотела бы, чтобы ее голос прозвучал — нет, не сердито, а достаточно жестко, но против ее воли в нем послышалась снисходительная нотка.

Ниниан облокотился на каминную полку и смотрел на Дженет смеющимися глазами:

— Ну и как ты собираешься заставить меня уйти? Думаешь, тебе удастся меня вытолкать?

— Даже и не мечтаю.

Ниниан кивнул.

— Вот именно. Тут-то я тебя и поцелую. Итак? Если ты собираешься взывать к моим лучшим чувствам, то тебе прекрасно известно, что у меня их нет.

Дженет не ответила. Ниниан заигрывает с ней — что ж, она его заигрываний не примет.

Он протянул руку и коснулся ее запястья.

— У меня ведь их нет, не так ли? Или есть?

— Думаю, что-то природа выделила и тебе.

— Но совсем немножко, правда? Они нуждаются в поощрении. Если возьмешь на себя этот труд, тебя ждет приятный сюрприз.

Кровь прилила к лицу Дженет.

— Можешь предложить это Энн Форестер.

Ниниан покачал головой.

— Не пойдет, — и тут же добавил уже совсем другим тоном:

— Дженет, ты же знаешь, что она ничего для меня не значит.

— Ничего я не знаю.

— Воистину эта работа у Хьюго оказала разлагающее влияние на твои мозги. Раньше ты была понятливее. Если бы ты только воспользовалась каплей твоего хваленого здравого смысла, то поняла бы, что Энн — это так, игра.

Дженет выпрямилась, страстно мечтая стать хоть на три дюйма повыше, чтобы смотреть на этого нахала сверху вниз или хотя бы вровень, и, с трудом совладав с собой, спокойно ответила:

— Ей было бы приятно об этом узнать!

— Да ведь и она тоже играла. Ни с ее, ни с моей стороны в этих отношениях не было ничего серьезного. Один из этих мимолетных романов — «нынче здесь — завтра там».

— Вроде того, что был у тебя с Энн Ньютон и Энн Хардинг?

Ниниан расхохотался.

— Конечно! И, конечно, все они — Энн и только Энн. И ни одной Дженет! Знаешь, дорогая, что в тебе плохо, так это привычка все воспринимать всерьез — слишком много твоих предков жили в воздержании и смиренно выстаивали длинные шотландские проповеди. Мужчина вполне может поцеловать девушку, вовсе не собираясь потратить на нее весь остаток своей жизни. Говорю тебе, что ни одна из них ничего для меня не значила, и они были не серьезнее меня — клянусь, что нет. Это вообще пустяки, они ровным счетом ни к чему не обязывают.

Лицо Дженет озарила улыбка, на щеках появились ямочки.

— Хьюго говорит тоже самое.

— Правда?

— Правда.

— И надо думать, слова у него не расходятся с делом.

Полагаю, ты даже позволила ему себя поцеловать?

— Почему бы и нет?

Ниниан взял ее за плечи.

— Ты прекрасно знаешь, почему нет. Дженет — он это сделал? Ты ему позволила?

Дженет отпрянула, но слишком поздно: в дверях комнаты стояла Мириад — ни дать ни взять королева из трагедии Шекспира. Она была в том же самом платье, что и за обедом, и в алой шелковой шали, картинно ниспадающей с одного плеча, так что бахрома волочилась по полу. Поддерживая одной рукой свою импровизированную мантию, она произнесла трагическим голосом:

— Я вам помешала! Вы, вероятно, ждете моих извинений?

Ниниан лениво обернулся и поднял на нее усталый взгляд:

— С чего бы это?

— Боюсь, я вас испугала.

— Твое появление может только приятно удивить. Будь любезна, заходи и располагайся. Уверен, что нянька всегда тебе рада. Да и Дженет не захочет от нее отстать — не правда ли, моя дорогая?