Патриция Вентворт - Тихий пруд

Немного замедлив свой шаг, мисс Силвер миновала дом викария, следуя за Элли на благоразумном расстоянии.

Девушка шла с болезненной медлительностью и ни разу не оглянулась. Она ступила на дорожку, огибающую церковь, и вошла туда через маленькую боковую дверь. Мисс Силвер всегда радовало, когда церковь не запирали. Усталым, странствующим и скорбящим нельзя отказать в прибежище. Открыв дверь и тихо прикрыв ее за собой, мисс Силвер оказалась в мягком полумраке. В церкви деревни Форд было много витражей, в большинстве своем старых и прекрасно сохранившихся. Справа находилось каменное надгробие с фигурой крестоносца, на стенах — старинные медные таблички с именами и датами. Порог, который она перешагнула, был истерт ногами многих поколений.

Двигаясь очень тихо и обойдя колонну, загораживавшую обзор, мисс Силвер заметила по правую руку нишу, а в ней нечто вроде отгороженной молельни. Там находилось большое и очень уродливое надгробие в позднегеоргианском стиле со статуей дородного джентльмена в парике, поддерживаемого целым сонмом тучных херувимов. Позади этих традиционных погребальных украшений в молельне имелось несколько кресел, и на одном из них, закрыв лицо руками и прижавшись лбом к мрамору, сидела Элли Пейдж. Мисс Силвер подошла к ближайшей к нише скамье и тоже села.

Было ясно, что в церкви они одни. Казалось, они одни в целом мире — таким мертвым и застывшим было все вокруг. Пахло воском, старым деревом и невесомой пылью веков. Тишина была абсолютной — до тех пор, пока ее не нарушил вздох Элли: протяжный и горький, потом другой, третий. Наконец вздохи затихли и вновь настала тишина.

Сдвинувшись чуть ближе к краю скамьи, мисс Силвер увидела, что лицо девушки было таким же белым и холодным, как мрамор, к которому она только что прижималась лбом.

Теперь она подняла голову и невидящим взглядом смотрела перед собой.

Мисс Силвер тихо поднялась и вошла в молельню — Элли не шевельнулась. Было трудно сказать, дышит ли она — девушка словно застыла. Но это продолжалось лишь до тех пор, пока мисс Силвер не назвала ее имени и не коснулась осторожно плеча девушки — Элли повернула голову. Сначала глаза ее, казалось, ничего не видели, глядя на мисс Силвер так, как будто ее не существовало вовсе. Затем она вздохнула и прислонилась к спинке кресла.

Мисс Силвер села рядом.

— Вы больны, моя милая.

В ответ — слабое покачивание" головой и тихий вздох:

— Нет…

— Тогда у вас горе.

Взгляд Элли стал более осмысленным. Голос женщины, которая с ней заговорила, был добрым — не встревоженным, как у Мэри, не жестким, как у Джона Лентона, а уютным, теплым и сулящим поддержку. Элли уже столько передумала, столько перестрадала, что больше молчать не могла. Она развернулась вполоборота к мисс Силвер и сказала жалобно:

— Я не знаю, что делать…

Мисс Силвер не раз имела случай убедиться, что подобное заявление означает, что человек прекрасно знает, что именно следует сделать, но смертельно боится, и поэтому сказала очень ласково:

— Вы уверены, что не знаете?

И увидела, что девушка дрожит.

— Они собираются меня отослать.

— Вы не хотите сказать мне почему?

— Все узнают, и я никогда больше его не увижу, — сказала Элли.

— Возможно, так будет лучше.

Элли всплеснула руками.

— Почему все так ужасно? Если я больше его не увижу, я этого не вынесу. А если увижу… — ее голос пресекся, как будто ей не хватило воздуха.

— Вы говорите о мистере Форде, — это было сказано утвердительно.

Элли всхлипнула.

— Все знают… Так сказала Мэри…

— Да, об этом говорили в деревне, но не думаю, что особенно много. Мистер Форд такой человек, что никто не принимает его всерьез.

— А я принимаю.

— Очень жаль, моя милая. У него есть другие обязательства. Не обращать на них внимания — верное средство стать несчастной.

Элли повторила свои слова, сказанные раньше:

— Они собираются меня отослать.

— Это, наверное, было бы разумно — по крайней мере на время.

Элли стиснула руки.

— Вы не понимаете.

— Для того чтобы я поняла, мне придется задать вам несколько вопросов.

Девушка вздрогнула.

— Ох…

— Очень важно, чтобы вы на них ответили, и я надеюсь, что вы это сделаете. Некоторые окна дома викария выходят на дорогу. Окна вашей спальни — тоже?

Слабый кивок.

— Вы не скажете, которое именно из них ваше?

— То, под которым старая груша.

— Если вы выглянете в окно в лунную ночь, то должны увидеть, если кто-то пойдет по дороге из Форд-хауса. Прошлой ночью луна была почти полная. Даже несмотря на облака ночь была не слишком темная. Позапрошлой ночью мистер Форд прошел по дороге примерно в половине девятого. Если вы смотрели в окно, вы могли его видеть. Я не думаю, что вы смогли бы его узнать, но если человек пришел со стороны Форд-хауса и свернул к сторожке миссис Трент, у вас бы осталось очень мало сомнений в том, кто что. И вы могли быть сильно расстроены и захотели бы в этом убедиться.

Элли широко распахнула глаза.

— Откуда… вы… знаете? — слова девушки были едва слышны.

Голос мисс Силвер был полон сострадания.

— Вы были очень несчастны. Вы спустились вниз по старой груше? Вы уже делали это прежде, не так ли? Вы подошли к сторожке, но не стали стучать и не вошли внутрь.

Вы подошли к окну гостиной и остановились, слушая. Окно было открыто, не так ли? Мисс Пейдж, что вы услышали?

Казалось, настал Страшный суд. Этого — про ту ночь, окно и сторожку — не мог знать никто, но эта женщина знает. Она была приятельницей Адрианы Форд и приехала в день похорон Мейбл Престон. Как она могла узнать то, что было скрыто в сердце Элли? Если она все знает, бесполезно пытаться что-то скрыть. И оттого, что она все-таки чужая, посторонняя, было не так страшно. Мало ли что говоришь человеку, который только приехал и скоро уедет?

Эта леди не будет огорчаться, как Мэри, или винить ее, как Джон Лентон. А если высказать вслух то страшное, что таится в ее памяти, возможно, эти ужасные мысли и воспоминания уйдут и позволят ей снова обрести покой.

И Элли сказала еле слышно, спотыкаясь на каждом слове:

— Я слышала… они говорили: Джеффри и… она…

— Миссис Трент?

— Да…

— И что они сказали?

— Джеффри сказал: «Она нас там видела», а Эсме сказала: «Она не скажет правды, даже если захочет». Они говорили о Мириэл.

— Вы в этом уверены?

— Сперва я подумала, что об Эдне, когда Эсме сказала:

«Она чертовски ревнива», но это было не так, потому что Джеффри ответил, что Мириэл нравится, когда на нее обращают внимание и она может устроить неприятности.

— Он сказал, каким образом?

— Эсме сказала, что Мириэл могла видеть, как они проскользнули за портьеру во время приема, но не может знать, что они были недалеко от пруда, и кому какое дело до того, что они вышли прогуляться в сад? А потом… потом…