Патриция Вентворт - Убийство в поместье Леттеров

Мисс Силвер кашлянула и изрекла:

— Когда человек считает, что его собственные прихоти и желания выше цепы жизни любого другого, то возможностей для претворения этого убеждения в жизнь у него найдется сколько угодно.

Фрэнк в восхищении взглянул на нее и воскликнул:

— В час торжества — и то рассудок не теряешь! — и торопливо добавил: — Цитирую по Водсворту.

Джулия кинула в ящик платяного шкафа три пары чулок. Она снова была в своей лондонской квартире. Ей было душно, она чувствовала себя усталой и опустошенной. Распаковывать вещи не так противно, как собираться в дорогу, но и то и другое — занятие мало вдохновляющее. К тому же и в том, и в другом случае всегда оказывается, что ты что-то забыл взять. На этот раз она забыла зубную пасту, а это значило, что опять нужно выходить из дома, чтобы купить новую. После того как ты совсем недавно пережила серьезное потрясение и постоянно находилась в нервном напряжении, казалось глупым досадовать из-за какого-то тюбика зубной пасты.

Она распахнула все окна, но в комнате было по-прежнему жарко. Везде накопилось дикое количество пыли. Джулия взяла швабру и тряпку и принялась за уборку. К тому времени когда она с этим покончила, ей подумалось, что проще было оставить все как есть — столько грязи скопилось теперь на ее лице и руках. Она стала отмывать сначала руки — потому что какой толк умываться с черными руками? И тут в дверь позвонили. Она успела бросить последний взгляд в зеркало: лицо было все еще грязное, но поскольку часть грязи она уже смыла, то создавалось впечатление, что оно стало несколько смуглее, чем обычно. А может, так оно и было? Джулия решила, что сойдет и так, поспешно вытерла руки, заметив, что оставила на полотенце черные следы, и пошла открывать.

На пороге стоял Энтони. Одетый с иголочки, он с легким удивлением взглянул на нее и двинулся в глубину комнаты, осведомляясь, почему она решила затеять осенью генеральную уборку. Она так и знала, что это будет Энтони! И не когда-нибудь, а именно сейчас! Она могла бы просидеть в ожидании его в своем самом лучшем платье девяносто девять дней и он бы так и не заявился; но на сотый день, когда она чумазая, как негритянка, и по уши в грязи, он был тут как тут — как будто его магнитом притянуло!

— Ты всегда почему-то появляешься, когда я неумытая и непричесанная. Но я как раз этим занимаюсь.

— Много же этой грязи должно было накопиться!

— Ну да. Тебе придется чуть-чуть подождать, пока я умоюсь. Послушай, почему бы тебе не сходить пока за зубной пастой? Свою я оставила в Леттер-Энде.

— Страшно не хочется, но уж так и быть, схожу.

Это дало ей время привести себя в порядок. Когда Энтони вернулся, она выглядела вполне пристойно. С театральным поклоном он протянул ей тюбик пасты, говоря:

— Невесте от жениха!

Если он ожидал, что Джулия рассмеется, то явно ошибся. Ни слова не говоря, она взяла пасту и отнесла ее в закуток, служивший ей ванной комнатой. Через некоторое время она появилась снова и протянула к нему руку. На ее влажной ладошке блестела мелочь.

— Это еще за что?

— За пасту. Возьми, пожалуйста.

— Дорогая моя, этот роскошный свадебный подарок — всего лишь один из многих даров, коими я собираюсь тебя осыпать.

Наступила грозовая тишина. С характером Джулии такие шутки легко могли привести к ссоре. Казалось, она взорвется с минуты на минуту. Но этот момент прошел. Она положила монеты на край письменного стола со словами:

— Ну, как хочешь. Можешь засчитать это как рождественский подарок. Избавишь себя от необходимости через три месяца толкаться по магазинам.

Энтони не замедлил столь же язвительно отреагировать:

— А разве я когда-нибудь делал тебе рождественские подарки?

— Да, когда еще устраивали елку в Леттер-Энде.

И отчего только у нее вырвались эти слова?! Не успела Джулия их произнести, как в то же мгновение счастливые воспоминания о тех днях нахлынули на нее: боже мой, как хорошо и как безумно давно все это было! У нее возникло такое чувство, будто она вдруг увидела откуда-то издалека маленькую, четкую и яркую фотографию. Она, видимо, побледнела, потому что услышала странно прозвучавший голос Энтони:

— Давай-ка лучше присядем. У тебя усталый вид.

С чувством облегчения она облокотилась на диванную подушку. В какой-то момент она почувствовала, что теряет контроль над собой — то ли вот-вот разрыдается, то ли просто осядет на пол. Обе перспективы показались ей достаточно унизительными.

— Слишком душно для того, чтобы заниматься уборкой, — услышала она свой собственный голос.

Энтони хмуро молчал. Последний раз они виделись неделю назад на похоронах. Все это было ужасно. Зачем только она снова заговорила о Леттер-Энде? Неужели нельзя выкинуть все это из головы? Однако это оказалось не так-то просто. Лучше бы Энтони вовсе не приходил. Или пускай бы поскорей ушел. Только бы ей не расплакаться… Но, кажется, она уже не в силах сдерживаться…

— Послушай, девочка, — услышала она раздосадованный голос Энтони. — Не все же, в конце концов, погибли в этой катастрофе. Есть и уцелевшие — ты и я, например. Так ли уж необходимо глядеть с таким отчаянием, как будто мы все уже не только мертвы, но и похоронены?

— Извини, я этого не хотела. Если бы глаза у меня были голубые, а не темные, тебе бы так не показалось. Мне все говорят, что взгляд у меня мрачный, но я все время об этом забываю.

— Я бы на твоем месте перестал об этом думать. Никому не нравится, когда задевают его самые больные струны. В таких случаях лучше попробовать улыбнуться. Это помогает. Ну, бодрее! Как там Джимми?

— Определенно лучше, — отозвалась она, обрадованная, что может изменить тему разговора. — Знаешь, он отказался принять деньги, которые оставила ему Лоис по завещанию.

— Я и не думал, что он их возьмет.

— Он написал в нотариальную контору с тем, чтобы они передали все эти деньги Даблдеям — наследникам ее первого мужа. После этого он явно приободрился. И потом Минни очень ему в этом смысле помогает. Она постоянно обращается к нему за помощью и советом в тех делах, которые якобы требуют чисто мужского ума и твердости. Например, по поводу того, чем лучше оттирать крапы в ванной, или как лучше составить объявление, что требуется дворецкий, или сколько будет пять процентов от общей суммы счета за прачечную. А то бежит к нему и просит срочно извлечь страшного паука со дна шкафа: мол, миссис Хаггинс уже ушла, а они с Элли боятся к нему приблизиться. Минни во всех этих хитростях всегда была искусница, а сейчас это просто спасение для Джимми. Он должен был бы жениться на ней сто лет назад.

— Ему это и в голову не приходило.

— Конечно, ты прав. Подумать только, от скольких волнений мы были бы избавлены, если бы он вовремя об этом подумал. Но уж теперь, должна тебе сказать, я позабочусь о том, чтобы он над этим задумался.