Вадим Шакун - Город маленький[СИ]

— У Геры Карасева совсем крыша поехала, — меланхолично перебирая бумажки на редакторском столе пожаловалась Таня. — Позвонил мне с час назад, начал угрожать.

— В каком смысле?

— Если кто–то напишет о том, что происходит в «Городище» — это будет бесчестный и подлый поступок. Нарушение всяческой журналистской этики, выпад против него лично. Он оставит за собой полную свободу действий. Такого наплел. Что там хоть произошло?

— С компьютерами похулиганил кто–то, — в подробности я вдаваться не стал. В конце концом, мы–то с Варькой обещали конфиденциальность.

— Он и в «желтушку» звонил по тому же поводу.

— М-да, — задумчиво хмыкнул я. Осталось только объявления на столбах развесить.

Кроме редактора, мне нужно было встретиться еще с одним человеком и выйдя из просторного Танькиного кабинета я отправился в местную журналистскую.

— Здрассте, Маша Иванна, — в шутливом поклоне просунулся через дверь.

— О-о, Витек! Ну ты как раз к чаю поспел. Заходи, — расплылась в улыбке круглолицая добродушная женщина. — Зоходи–заходи. Хоть раз посиди, а то с тех пор, как уволился — ни слуху, ни духу.

— Работу ищу, Маша. Подвернулась одна и я сейчас вроде как испытательный срок прохожу, — почему–то я всегда чувствовал себя свободно обращаясь к ней по имени. Несмотря на значительную разницу в возрасте, а уж если брать стаж работы в районке… Наверно человек такой — Марь Иванна. Душевный.

— Хоть бы ты у Таньки спросил, когда она нам зарплату думает платить, — наливая мне крепкой заварки посетовала собеседница.

— Сама знаешь, — грустно ответил я. — Опять скажет денег нет.

В отличие от «Городища» пустых бутылок в журналистской здесь не видно. Пьют в районке исключительно по профессиональным праздникам и по дням рождения. И обстановка здесь уютная и благостная. Вот только без нервотрепки, битвы за тиражи, поиска компромата на конкурентов и обличительных статей написанных на грани за которой газета может стать ответчиком по суду, работается, с моей точки зрения, скучновато. Не хватает адреналина. Слишком я испорчен «перестроечной» прессой. Да и денег, публикуя сводки с полей, сегодня не заработаешь.

— Слушай, Маша, ты ведь Анку Матвееву хорошо знала?

— Я‑то? Вить, да они на моей кровати развлекались с Геркой. Куда им еще пойти было? У него жена дома, у нее ни кола, ни двора. Это ей после комнату удалось снять, когда редактором стала. А так обычно прибегут, дернем по маленькой и я на лавочку к бабам или по магазинам. Ночевала у меня часто. Потом как–то Карасев прибежал, Панфилович, говорит, газету хочет открыть, будешь Анка редактором. Такие златые горы сулил.

— Козел этот Карасев, по–моему.

— Да еще какой козел, — согласилась Маша. — Из–за него она и пить начала. Блудил от нее по всему городу. Заразил однажды какой–то гадостью, она месяц лечилась. Потом решили, что каждый гуляет где хочет. Дескать, мы не муж и жена. Только он все–равно ее изводил.

— Изводил?

— Последние месяцы она несколько раз ко мне приходила. Ревела, жаловалась. Пила, конечно, здорово, но, знаешь, алкашкой я бы ее не назвала. В себе была баба, с катушек не ехала. Мужика какого–то присмотрела. Ну а козел этот, Карасев, совсем двинулся. Чуть ли не следить за ней начал. Ты, говорит, редактор и я всегда должен знать, где ты находишься. Если куда уходишь, записку оставляй, чтобы я найти мог. Нет, Вить, ты представляешь? Сам, курва, по всему городу таскается со всякими… — в выражениях Маша не стеснялась. — Ей же все о нем рассказывали, город у нас маленький. В общем, до того дошло, что в «Городище» Анка почти совсем появляться перестала.

— Нелегко пришлось бабе, — сочувственно кивнул я.

— Только я, Витя, все равно не верю, что она руки на себя наложила. Видела я ее перед той пьянкой. Веселая она была, какая–то другая. Словно придумала для себя что–то. Так на смерть не идут. И потом, — Маша отхлебнула очередной глоток чая и убежденно закончила, — вот чувствую — жива Анка и все тут. Сердце подсказывает. А чего это она тебя заинтересовала?

— Да слухи разные ходят по городу. А у меня привычка, ты же знаешь, услышал — проверь. Я хоть сейчас и не в газетном бизнесе, но мало ли…

— Ты только не вздумай в «Городище» идти, если надумаешь в бизнес–то возвращаться.

— Вот уж куда никогда не пойду. Лучше к вам.

— Это здорово было бы.

В районке я несколько отогрелся, но, вновь оказавшись на улице, попал под холодный моросящий дождь. Как не ускорял шаг, но, покуда добрался до Варькиного особняка продрог насквозь. Да и горло вдруг начало першить — верный признак ангины. Интересно, больничные мне хозяйка платить будет?

— З-задубел, — клацнув зубами пожаловался открывшей бронированную калитку начальнице.

— Бедненький! Пойдем, девочки как раз только что пришли.

Если кто не знает, весь первый этаж особняка забит тренажерами и является чем–то вроде спортзала, в котором Варька часами пропадает по утрам. Смущенные Зоя и Ленка все еще топтались на пороге.

— Сейчас будем Вика лечить. Зонтик на пол поставьте, пусть сохнет, — распорядилась хозяйка. — Пошли.

По широкой и пологой винтовой лестнице расположенной в столь украшающей особняк башенке Варька повела нас не вверх в столовую, а вниз — в подвал.

— Сюрприз! — объявила она, распахивая дверь из–за которой вдруг дохнуло приятным теплом. — Погода сегодня не такая, чтобы на улице купаться. Но у меня здесь еще один бассейн есть. Не такой, конечно, большой…

— Кажется, тебе действительно удастся меня вылечить, — согласился я, увидев на столе рядом с огромной грудой ярко–красных раков литровую бутылку «Абсолюта». — А пиво к ракам будет?

— Обязательно, — с гордостью подтвердила хозяйка. — У меня бочонок «Гиннесса».

Кто бы и ожидал чего–нибудь другого, так только не я.

— Мне подогретое, — пусть это и святотатство, но здоровье дороже.

— Конечно, братик, — согласилась она. — Ты только отвернись не на долго. Девочки, вот простыни. Не стесняйтесь, все свои.

— Переодевайся и к нам иди. Я не слишком высокую температуру поставила, — увлекая обмотавшихся простынями спутниц в сауну беззаботно щебетала хозяйка. — Если понадобится, сделаем жарче.

Быстро сбросив одежду я схватил простыню и поспешил следом. Пора было избавляться от ангины.

До Варькиного прихода я успел выкурить три сигареты. Если бы она не выбрала момент чтобы сказать украдкой: «Уложим девчонок — встретимся в курительной," — меня бы тут вообще не было. Хозяйка появилась, когда я в задумчивости вертел в руках сигару — подкурить или нет?

— Можно поздравить?

— Представляешь, все это время уговаривала Зою принять сережки, — пожаловалась Варька наполняя бокалы «Баккарди».