Вадим Шакун - Презентация с трупом[СИ]

— Ребята, но это же безвкусица полная. Голая женщина с бокалом…

— Заказчик всегда прав! — безапелляционным тоном заявил я. — У себя в спальне эту картину повешу. И нарисуй ее побольше. Варька тебе позировать будет.

— Маслом что ли? — с изумлением уставилась на меня Шурка.

— Ну, да.

— Вик, это работы знаешь сколько. И потом, краски…

— А куда нам спешить? — пожала плечами Варька. — У нас в солярии, чем не мастерская? Краски, холст — это я достану. А альбомы будешь по одному домой уносить, и ничего страшного.

Вы не поверите, но Шурку мы уболтали. Альбомы домой она носит до сих пор и успела перенести чуть больше половины. Те, что все еще лежат у нас, мы просматриваем вместе с ней и, сознаюсь, уж если я что–нибудь понимаю в живописи, то только благодаря Шурке. Кстати, хитрая Варька нет–нет да и подкинет в эту кучу парочку новых томов.

Ужин при свечах прошел великолепно. То есть прошел бы. Когда я сказал девчонкам, что простыни как–то ни к лицу олимпийским богиням они просто переглянулись и отбросили их в сторону. Не желая смущать Шуру, я их примеру не последовал. Вот только…

Я возлежал рядом с ними, любовался их телами, но что то внутри меня оставалось холодным и мертвым. Уж лучше животная похоть, чем эта странная ледяная отрешенность. В этот момент я окончательно и бесповоротно понял, что жить мне осталось не так уж и много. СПИД неудержимо брал свое.

— Эх, девчонки, — налив себе бокал «Метаксы» произнес я. — Как мне повезло, что я провожу время, — про себя я произнес «свои последние дни», — подобно Парису, с двумя прекраснейшими богинями — Венерой и Дианой.

Я чокнулся с ними поочередно.

— Вик, — закусив «Метаксу» оливкой поинтересовалась Варька. — А почему ты считаешь, что я именно Диана?

— Ты стреляешь лучше меня, а Диана, она — охотница.

— Диана еще и богиня деторождения, — вставила грамотная Шурка.

— Вот–вот, — нахмурилась моя хозяйка. — Ты так больше не шути.

— Ладно тебе, — отмахнулся я. — Мы же с тобой брат и сестра.

— Не было там никакой Дианы. Парис делил яблоко между тремя богинями: Герой, Афиной и Афродитой, — вновь блеснула знанием мифологии Шурка. — Третьей нам явно не хватает.

— Да, — грустно улыбнулась Варька, а потом наполнила бокалы. — Давайте не чокаясь.

— Давайте, — кивнул я. Мне вдруг сразу стало понятно, за кого. А действительно, какой бы она была? Без наркотиков, если о ней позаботиться, подлечить… — Варя, а есть возможность похоронить ее по человечески?

— Есть, — кивнула Варька. — Не переживай, Вик, мы с тобой все сделаем как надо.

— Сделаем, — я вновь наполнил бокалы «Метаксой» и без тоста опрокинул свой. — Только когда мы найдем…

Силуэт человека на фоне звездного неба, палец на курке, отдача резко дернувшегося ружья, все это вдруг возникло настолько явственно, что я замолчал.

— Не волнуйся, братик, я все сделаю, как надо, — успокоила моя хозяйка.

Девчонки ушли ночевать в Варькину комнату. Смешно, но на этот раз Дженка осталась со мной. Как будто чувствовала, кому она сейчас нужней.

Вторник начался, как самый счастливый день моей жизни — доктор Мелорян сообщил, что тесты моей крови на СПИД показали отрицательный результат. Распрощавшись с врачом, мы с Варькой рванули в округ и скупили огромное количества краски, кисточек и прочих «художнических» принадлежностей. Завезли все это домой и лишь потом отправились в ОВД.

Ни Семенова, ни Ефимчука на месте не оказалось. Первый разбирался с извлеченным из туалета ключом, а Сашка умчался по делу о наезде — обнаружили брошенную машину и по всем приметам выходило, что наезд был совершен именно на ней. Дрожко был в своем кабинете.

Просьба моей хозяйки показать ей дело о смерти настоящей Люды Светловской особого энтузиазма у него не вызвала, но и отказывать полковник не стал. Дело даже не в Варькином дяде–генерале, просто людей не хватало и Дрожко, вероятно, решил, что, коль скоро, отделаться от владелицы «Санта — Барбары» не возможно, необходимо, по крайней мере, использовать ее способности на пользу дела. А в наличии таковых после обнаружения Надиного тела, ключа и прохода через чердак никто не сомневался.

Свою роль сыграло, возможно, и то, что все время, пока Варька торчала в здании ОВД, я мирно почивал в припаркованной рядом машине. Хозяйка сочла, что я действую на представителей власти несколько раздражающе. Вернувшись она бесцеремонно прервала мой здоровый сон.

— Проснись и пой!

— Сердце красавицы склонно к измене, — сладко зевнув промямлил я. — Что новенького?

— У меня самые мрачные подозрения по поводу смерти настоящей Люды, — призналась Варька.

— Концы с концами не сходятся?

— Наоборот. Все ужасно гладко. Ночью на скамейке в городском парке вколола себе лошадиную дозу героина. Никаких чужих отпечатков ни на шприце, ни на ампуле.

— Вовка Семенов такие дела просто обожает.

— Он его и вел, — улыбнулась моя начальница и вновь стала серьезна. — Такое впечатление, что Люда кололась второй, ну, может быть, третий раз в жизни. Конечно, она могла не рассчитать дозу. Но где гарантии, что этого не сделал кто–то другой.

— Кто–то научил ее колоться и подсунул слишком большую дозу?

— Именно, — заводя машину кивнула Варька. — Я тебя высажу на бульваре. Хочу еще раз поговорить с матерью и сестрой Люды, с ее одноклассницами, девочками из детдома. Ты будешь только мешать.

— Ну вот еще! — возмутился я. — Помнишь, ты однажды сказала мне не вмешиваться, а потом ходила с синяком в пол лица?

— Никаких засад, никаких спецопераций, — пообещала Варька. — Вик, они, и правда, будут тебя стесняться.

Надо же, она оправдывалась.

— Ну хорошо, — смилостивился я. — Но сегодня вечером ты обещаешь быть кроткой ласковой девочкой.

— Буду сама кротость, — улыбнулась она.

Высадившись на бульваре я задумчиво огляделся по сторонам и день показался мне достаточно теплым. Конечно, пива можно выпить и дома — у Варьки еще пол бочонка Гиннесса. И все же… Я решил восстановить в памяти кое–какие приятные мгновения и неторопливо зашагал туда, где располагалась моя любимая скамейка. Та самая, на которой мы с Варькой впервые встретились.

Еще издали я с неудовольствием отметил было, что любимое место занято, однако, приблизившись обрадовался. Ба, да здесь все свои!

— Привет!

— О, Вик!

— Здрассте!

— Витюша, здравствуй! — Севка восседал в окружении трех девиц. Кроме Галки Есиной здесь были Светка и Женька. Обе когда–то работали в «Городище» — газете закрытой после ряда случившихся там убийств. Ныне Светка трудилась корреспондентом районки, а Женька в «Вестнике» у Зины Балагуровой.