Андрей Воробьев - Дело диких апостолов

Никаких объяснений такому поведению Тим не мог найти. А тут еще Павел подлил масла в огонь, заметив по дороге в метро, мол, сам виноват, не фиг было мужика ногами пинать. «У самого разбитая губища как у негра, чуть ли не до подбородка висит, — обозлился Тим, — а туда же: не надо, не надо»… В результате вместо метро он вскочил в первый попавшийся трамвай, предоставив товарищу возможность самому добираться до дома.

Зябко ежась в громыхающем вагоне Петр продолжал думать о причине, по которой Лена неожиданно прекратила праздник. И вдруг его осенило: во всем виноват Фома — именно он со своими глупыми принципами первым невесть на что обиделся и ушел. Ушел. Или лишь сделал вид, а сам только и ждал, чтобы одноклассники поскорее покинули гостеприимную квартиру? На щеках заиграли желваки. «Понятно теперь, почему Вадим так вовремя успел вернуться к месту драки, — вдруг понял Тим, — он, гад, заранее обо всем договорился с Ленкой и просто ждал, когда она найдет повод отправить нас восвояси. А когда прицепились эти мужики, конечно же, не выдержал. Как же, любимую девушку обижают! Так он и защищал только ее, а не нас. А потом снова убежал, спрятался. Дожидался. Сволочь».

Только через несколько лет, когда всем троим апостолам пришлось встретиться на сербской земле, Вадим рассказал Тиму, что никуда не возвращался в ту злополучную ночь, а просто ушел домой. И под балканским небом истекающий кровью Тим поверил товарищу — перед смертью не лгут. А смерть приближалась к ним с четырех сторон дома, в котором засели друзья. Смерть в виде обросших щетиной албанских «духов», методично вырезавших небольшой сербский поселок на границе косовского поля…

Вместо окна в комнате зияла огромная дыра. Дымилась куча паркета. А посередине села прекрасно просматривался виновник разрушения: зенитное орудие, установленное на платформе большого грузовика. Хобот орудия, прикрытого стальным щитом, медленно двигался.

— Назад, идиот! — Крикнул Фома и в этот момент орудие ударило. Целью было соседнее помещение. Здание опять вздрогнуло, опять повалил дым, на этот раз он скоро стал черным.

В комнату ринулся сербский боец с огнетушителем. Раздалось шипение и недовольное ворчание гаснущего огня.

— Третий раз уже тушим. — Как-то чересчур спокойно заметил Фома. — Они добьются, что или нас перебьют или сожгут весь этаж. Мы перейдем на второй, но там еще больше мебели и загорится быстрее. А когда спустимся на первый или в подвал, они пойдут в атаку. Мы пока держимся, лишь потому, что у нас верхотура. Из автоматов эту сволочь не достать, она хорошо укрыта.

— Без тебя вижу. — Обозлился Том. — Сколько у нас выстрелов из РПГ?

— Остался один. Было пять, но Тим в самом начале четыре сдуру перевел. Я решил оставить в запасе, вдруг они броню подгонят.

— Вот и подогнали. — Подвел черту Павел и голос его был так же спокоен, как и у командира. — Времени тянуть спички или на морского кидать у нас нет. Ладно, пойду с Тимом. Не знаешь, джип возле крыльца еще цел?

— Насквозь прострелен. Но не сгорел. Ты что предлагаешь? Эту хреновину использовать? Вообще-то нарушение Женевской конвенции… А, на хрен эту конвенцию.

— На хрен конвенцию. Давай РПГ. Погоди, возьми конверт. Там пятьсот баксов. Матери отдашь, когда в Питер вернешься. И еще передай привет. Сам знаешь кому. Считай, что это заодно и от имени Петра.

— Если промахнешься, никто из нас в Питер не вернется, так, что можешь взять с собой. — возразил командир. — Давай, действуй. Паша. Толян, быстро за ним. Возьмете южный сектор.

Том вернулся в класс, получив перед этим гранатомет. Тим, как можно аккуратнее, поднимался к мешкам с песком, выцеливая противника. Павел подбежал к нему и вкратце объяснил задачу. Тим так же аккуратно присел, медленно почесывая затылок.

— Хреновая затея. Ладно, пошли. Точно, говоришь, сам вызвался, а не Фома послал?

— Такие вещи приказать нельзя. — Ответил Том.

— Верю. Давай РПГ.

Они добрались до лестницы и двинулись вниз. Весь первый этаж был забит селянами, которым не хватило места в подвале. Они сидели, а самые предусмотрительные лежали на полу. К перилам лестницы, ведущей в подвал, были привязаны две козы.

С третьего этажа, по приказу Фомы сбросили дымовую шашку. Оба бойца выскочили из дверей. Пока завеса не рассеялась, у Петра и Павла было несколько минут форы.

Джип стоял за грузовиком, похожим на решето, но сам уцелел. Лишь несколько пуль пробили дверцу и уничтожили лобовое стекло. Мотор заработал сразу, и у Тома на миг промелькнула гадкая мысль: как рвануть бы сейчас на нем до болгарской границы, подальше от этой войны и коз-беженок. Тем временем Тим, отчаянно матерясь, сделал то, что приказал Том. Потом сел рядом с другом, бережно положив на колени гранатомет.

— Трогай. Погоди, не гони. Из дыма выйдем — тогда и полетаем. Если ты в Питер вернешься, а я нет, тогда… Ну, помнишь, по какому адресу. И постарайся придти туда раньше Фомы. Тогда…

— На х… «тогда»! — Крикнул Том. — Не промахнись, тогда вернемся.

Еще несколько секунд и они покинули дымовое облако. Тотчас же несколько пуль просвистело мимо машины, но выстрелы замолкли. Том почувствовал, какими удивленными глазами вражеские солдаты смотрят на их машину. Причем, не просто смотрят, а в прицелы автоматов. И каждый думает об одном: стрелять или нет?

Тезка Тома, другой Пашка из Купчино, неизвестно зачем привез в Югославию свою пацанью реликвию — зенитовский флаг. Пашка был лучший фанат, чем боец, его второй бой стал последним. Когда распределяли пашкины вещи, Том зачем-то взял флаг себе — выбрасывать жалко. Теперь бело-голубое полотнище реяло над машиной, которая со скоростью восемьдесят километров в час спускалась с холма. Это не был даже психологический расчет, скорее проверка на собственной шкуре идеи, мелькнувшей в голове у Тома минут десять назад. Бой шел уже пятый час, погибла четверть защитников школы, но и «духи», понесшие еще более крупные потери, не рвались в атаку. Враг, прижатый к земле огнем с высоты, утомился и хочет поскорее выйти из боя. И тут появилась машина, пусть украшенная не белым флагом, а каким-то другим, на него похожим. Может, у сербов нет белой материи. Может, это новый флаг капитуляции, о чем простые боснийцы пока не знают. В начале боя, джип уже три раза разнесли бы на куски. Теперь же враг ждет, надеясь закончить сражение.

Огонь из школы прекратился. Этот приказ отдал Фома, чтобы ввести противника в заблуждение.

Джип уже был под холмом, когда импровизированная вражья самоходка решила изменить позицию. Она встала на маленьком сельском перекрестке, повернувшись бортом. Ствол орудия следил за джипом. Из-за невысокой каменной ограды ближайшего дома, до которого было метров сорок, раздалась какая-то команда.