Ольга Богуславская - Боль

И наконец в лаборатории судебно-медицинской экспертизы Минздрава России в этой истории поставлена точка. Согласно законам наследования, в крови ребенка не может быть группового свойства, отсутствующего в крови его родителей, что имело место в случае с Машей и Яной. Проведено полное биологическое и генетическое исследование. Выявлено исключение от официальных родителей и доказана принадлежность детей другим родителям.

По словам Светланы Владимировны Гуртовой, руководителя биологического отделения лаборатории, в которой проводилась экспертиза, за сорок лет её работы в лаборатории это — шестой случай. Почему все это произошло, выяснить под силу, очевидно, только прокуратуре. В том, что виновники должны предстать перед судом, сомневаться не приходится. Ни родителей, которые сходят с ума, ни детей, которых ожидает страшное потрясение, не интересует, много ли работы пришлось выполнить в тот злополучный день сотрудникам роддома. Возможно, они просто устали или дома у них случились неприятности (о намеренной подмене я не говорю — это совсем другой сюжет) кого это волнует? Водитель имеет право поссориться с женой, но сбивать всех встречных пешеходов он тем самым права не приобретает.

Аня не находит себе места. Она боится, что не сможет полюбить Яну, не почувствует её родной. Одни говорят — нужно оставить все как есть, другие во что бы то ни стало вернуть детей родителям. Советов быть не может. У каждого своя правда, нет её только у тех, кто подменил детей.

А вчера пришло письмо от Лениной мамы: "Кровь своя — она воровка, она сама сроднит дитя с матерью…"

Жизнь взаймы

Утром 2 августа 1996 года Виталий Максимов привез в Красногорский роддом свою жену Елену, рожать первенца. Роддом был закрыт, и на машине "скорой помощи" Елену доставили в роддом № 1 Тушинского района. По дороге ей измерили давление, сделали укол дибазола, и в роддоме поместили в отделение интенсивной терапии, потому что на пальцах рук и ног были отеки. Елена поступила в отделение около 10 часов утра.

Едва Елена оказалась на кровати, ей поставили капельницу. Потом ещё измеряли давление, делали уколы, в том числе и такой, от которого она почувствовала себя точно пьяной. Задремала. Проснулась. Капельница так и стоит. Елена все боялась ненароком дернуть рукой.

К пяти часам вечера схватки усилились. Елену на каталке повезли в родильную палату. Вместе с капельницей. В палате она перебралась с каталки на кресло — а капельница все там же.

Во время родов возле Елены Максимовой находилась целая бригада. Помогая своему первенцу появиться на свет, Елена держалась обеими руками за ручки кресла. Понятно, что она находилась в движении. Очевидно, в движении находилась и злополучная капельница. Когда ребенок закричал, Елена открыла глаза и увидела, что пластырь, которым была прикреплена к руке трубка капельницы, отклеился. На сгибе локтя она почувствовала влагу. Тогда Елена сказала медсестре: поправьте пластырь и поглядите, почему льется лекарство. Кто-то тут же приклеил пластырь на прежнее место. Елена перебралась, стараясь не дергать капельницу, с каталки на кровать и задремала. Илюша родился в 18.15. Когда она снова открыла глаза, было уже совсем темно.

Появляется медсестра вводить новое лекарство. Смотрит Елене на руку и — происходит какая-то заминка. Елена даже не может подобрать точное слово, просто она почувствовала, что сестра забеспокоилась. Она исчезает и появляется в палате с другой женщиной в белом халате. Та, в свою очередь, поглядев на Еленину руку, побежала за кем-то еще. Кто это был, кто пришел первым, кто позже, она, разумеется, не знает. Ей было не до того.

Вновь появившиеся люди — Елена помнит, что их было двое, — стали тщательно прощупывать вену правой руки. О чем-то очень быстро и с волнением говорили. Так Елены впервые услышала слово "катетер".

Спустя несколько минут её куда-то повезли. Оказалось, в операционную. Никто ничего ей не говорит, не объясняет, все, что ей удается понять, что-то произошло. Очевидно, с рукой.

Сделали анестезию, наложили на руку два жгута и начали что-то делать. Позже она узнала, что это была веносекция. Было очень страшно и очень больно почему-то в кисти. Местное обезболивание избавило её, очевидно, только от болевого шока. Тревога неведения была хуже боли. Почему все так суетятся? Если произошло что-то непредвиденное, почему ей не говорят что? Как будто все это происходило не с ней и не имело к ней никакого отношения.

Ее поразило то, что она увидела, открыв глаза. Все было в крови. Она не сумела сразу объяснить себе, что ужас — главный — был в том, что это была её кровь. И крови было много.

Потом её снова отвезли в палату, сделали успокоительный укол, и пришла заведующая отделением. По крайней мере, сейчас ей кажется, что это была она, а не врач. Елена услышала странные слова:

— Сейчас должны приехать специалисты.

— А что случилось?

— Ничего страшного. С этим живут.

— Да что все-таки случилось?

— С этим живут, ничего страшного.

В эту минуту Елена вспомнила, как в операционной врачи спрашивали нашли или нет? — и у них были растерянные лица. Что нашли? А если не нашли, то что искали?

Но специалисты в тот день так и не приехали, и Елена так и не поняла, что же все-таки случилось.

Наутро снова появилась заведующая отделением. Вот-вот должна была состояться смена дежурных, и она пришла, чтобы расставить точки над "i". Елене было сказано: обломился катетер и мигрировал в вену. Со словами "с этим живут" заведующая отделением удалилась. Нельзя сказать, чтобы на такое пустяковое происшествие было потрачено много лишних слов.

Елена родила в пятницу. Уже прошла и суббота, когда ближе к полуночи появились специалисты из 1-й Градской больницы. Они осмотрели Елену, прощупали руку, смазали швы, поговорили между собой и уехали. Сказали, что искать катетер будут в понедельник. А ещё спросили у медсестры, кто это так славно зашивал руку. И то сказать, сейчас, по прошествии почти полутора лет, можно подумать, что эту несчастную руку переехал паровоз. Потом Елене объяснили в роддоме, что ей были наложены косметические швы.

В понедельник никуда её не повезли. Она плакала. О ребенке не было и помина. Знала только, что родился мальчик.

В понедельник сделали УЗИ руки на своем аппарате. Ничего не нашли. Сказали: аппарат слабый. В месте, где руку переехал паровоз, сильно болело. На жалобы никто не обращал внимания, даже перевязок не делали. Чтобы не ныла, сделали успокоительный укол, и она спала до вторника. А во вторник повезли на "скорой" в 1-ю Градскую. Там снова сделали УЗИ и как будто увидели что-то в области предплечья.

Снова повезли в операционную, обкололи руку… В воспоминаниях осталось, что сильно дергали — кто? что? — ничего больше не помнит. Между собой врачи перемолвились: куда-то он ушел.