Роберт Беллем - Неподвижная луна

- Мы поссорились из-за женщины. - Дельброк опять начал наполнять бокалы.

- Из-за них это всегда и бывает.

Он недоуменно заморгал.

- Что из-за кого всегда бывает?

- Из-за женщин всегда бывают неприятности.

Он призадумался, а затем с отсутствующим видом пробормотал:

- Особенно у такого невинного человека, как я. Давай спать.

Он поудобнее устроил свою громадную тушу на палубе и тотчас захрапел.

Я продолжал смотреть на него затуманенными глазами.. Может, через пять минут, а может, через час, я сказал:

- Какие у невинного человека с ними дела?

- Гм... У какого невинного человека?

- У тебя.

Он потянулся к бутылке.

- Я не знал.

- Чего ты не знал?

- Что это девчонка Мандерхейма.

Он сделал большой глоток прямо из горлышка и протянул бутылку мне. Я тоже глотнул. Пока я пил, Дельброк опять захрапел.

Я долго смотрел на него мутным взглядом. Он напоминал громадного ребенка, которому приснился кошмар.

- Кто? - пробормотал я.

- Что - кто? - Он почесал лысину.

- Кто была девчонка Мандерхейма?

- Ну, та девчонка, - ответил Джош.

- Какая девчонка?

Он поднял руку жестом средневекового рыцаря и икнул.

- Как не стыдно, Шерлок. Когда пахнет скандалом, нельзя называть имя женщины.

С этими словами Дельброк опять захрапел. Время ползло, как черепаха. Я выпил тоника.

- Был скандал?

- Нет.

- Тогда в чем дело?

Он встряхнул бутылку.

- Пустая. У тебя, наверное, зуб с дыркой. - Он добрался на четвереньках до бара, достал бутылку джина и припал к горлышку.

- Какое дрянное ячменное виски. Запах, как у джина.

- Это он и есть.

- Что?

- Джин, - я тоже отхлебнул из бутылки. - Так, говоришь, не было скандала?

- Конечно, нет. Я написал для неё пьесу. Я ей нравился.

Я наклонился и похлопал его по плечу.

- Ты прекрасный парень. Все тебя любят.

- Кроме Пола Мандерхейма.

- Да плюнь ты на него! - посоветовал я. - Ты ведь его в бараний рог согнешь.

Дельброк смежил веки и опять захрапел. Я окончательно утратил чувство времени. Через несколько минут, а может быть, часов, он проснулся и возобновил прерванную беседу.

- Я не знал, что она была его личной собственностью.

- А когда узнал?

- На прошлой неделе. Эй, да ты совсем не слушаешь. Я ему душу изливаю, а он что делает - спит с открытыми глазами.

- Если хочешь, я их закрою. Теперь я окончательно проснулся... И что ты сделал, когда узнал, что это девчонка Мандерхейма?

- Что сделает в таком случае любой уважающий себя американец, в жилах которого течет кровь, а не вода? - негодующе вопросил он.

Время ползло, как улитка. Я отпил из бутылки.

- Так нечестно, - обиделся я. - Я первый спросил.

В ответ раздался храп. Я ждал. Проснувшись, Джош скорчил ужасную гримасу.

- Я её бросил, конечно.

- Вышвырнул?

- Да.

- Может быть, поэтому он и злится? - пробормотал я и, сделав ещё глоток, вернул бутылку Джошу.

- Кто злится?

- Мандерхейм.

- У этого "бурбона" запах джина. Почему?

- Потому что это джин, - терпеливо объяснил я.

- Нет, нет. Я имею в виду, почему Мандерхейм злится?

- Потому что ты бросил его девчонку, - подсказал я.

Какое-то время Джошуа Дельброк обдумывал эти слова. На его широкой физиономии появилась обиженная мина.

- Это вздор.

- Что вздор?

- Что Мандерхейм злится на меня, потому что я вернул ему его девчонку. Где же людская благодарность?

- Я слышу птиц, - сказал я. - У владельцев киностудий этого не имеется.

- Не имеется птиц?

- Не имеется чувства благодарности.

Он с сомнением посмотрел на меня.

- Ты слышишь птиц?

- Да, - я сделал маленький глоток.

- В голове? Может быть, у тебя сотрясение мозга? Я довольно крепко тебе врезал.

Я постучал себя по черепку.

- Цел. Частному сыщику очень важно иметь крепкий котелок. Так что брось говорить глупости.

- Но ты же слышишь птиц. Это плохо.

- Снаружи. Это ночные птицы.

Он с трудом дополз до двери и открыл её.

- Уже светает, - удивился Джош Дельброк. Он ухмыльнулся. - Ну, ты и орнитолог.

- Что, уже светло?

- Не очень. Солнце ещё не взошло. Посмотри сам.

Я вгляделся в окутывавшую палубу грязно-серую мглу..

- Ну и ночка!

- Ужасная, - сонно согласился Джош. - Проговорили всю ночь.

- Мы её пропьянствовали. Я чувствую себя ужасно.

- Я тоже. Похмелье. Давай вздремнем. - Он улегся на палубу и захрапел.

Справа начало светлеть. Я опять устроился на диване и заснул.

Меня разбудил золотой солнечный свет, льющийся в комнату через левое окно. Часы показывали восемь утра.

Откуда-то с озера послышался плеск и добродушный, как раскаты грома, голос Дельброка.

- Эй, Шерлок Холмс, давай сюда! Вода - высший класс! Заново на свет родишься.

Я вышел на палубу. Джош плавал вокруг плота, как большой неуклюжий белый кит.

- Привет, Моби Дик. - Я разделся и нырнул в воду.

Вода в озере была такой холодной, что я мигом протрезвел. Внезапно я почувствовал себя замечательно. Почему я не знал этих прелестей раньше? Когда светит солнце, я уже не испытываю страха перед открытыми пространствами. Летучие мыши разлетаются по своим насестам, а койоты перестают ловить зайцев. Воздух и вода словно искрились. Единственное, чего мне недоставало - это яичницы с беконом, кофе и сигарет.

Чуть позже моя мечта осуществилась. Мы завтракали на камбузе, когда мой хозяин спросил:

- Ну, что насчет моих неурядиц?

Я ответил, что все очень просто.

- Мы вместе поедем в Голливуд к Полу Мандерхейму. Я ему расскажу, как ты бросил его девчонку, хотя это разбило твое сердце. Ты бросил её из-за него. Ты думаешь о нем больше, чем о самой главной любви своей жизни, и, если он не отзовет своих головорезов, я его задушу на месте.

- Ты действительно сделаешь это для меня, Дэн? - со страхом спросил этот огромный недотепа.

- Нет, не для тебя. Я вступаю в игру за те две сотни. Пошли.

Мы сели в лодку и отправились к берегу. Пока Дельброк выводил из стоящего рядом с причалом низенького сарая свою машину, я сел в свою, тронул с места и остановился перед натянутой цепью. Снимая её, я заметил в кустах что-то большое, присыпанное листвой. Я внимательно осмотрел груду листьев и вернулся на дорогу, где остановился автомобиль Дельброка.

- Что-нибудь случилось? - спросил Джош.

- Случилось. И кое-что серьезное, - хмуро ответил я. - Помнишь коротышку Гарри, который жил здесь? Он ещё добывал себе на пропитание ловом дичи.

- Конечно, тихий сумасшедший.

- Мертвый сумасшедший, - мрачно уточнил я. - Его труп в кустах. Какой-то гад всадил пулю ему в голову...

Я снова сошел с дороги и стал разглядывать Гарри. Даже после смерти он продолжал ухмыляться, будто нашкодивший гномик. Я прикрыл его листвой и пожалел, что вчера ночью был с ним так груб. Теперь мы уже никогда не поболтаем, как я ему обещал. А впрочем, ерунда. Я и не собирался выполнять обещание,