Алекс Фишер - Сменяя маски

Машина вылетела за город и направилась в сторону аэропорта. Я еще пыталась задавать вопросы, но Крис молчал. Тогда я открыла бардачок. Там находился увесистый конверт. Я открыла его и ахнула. Внутри были три толстые пачки денег, поддельные документы и инструкция, написанная от руки. Я нервно сглотнула, с ужасом глядя на содержимое конверта. Затем я перевела взгляд на Кристофера и набрала воздуха в легкие.

— Не говори ничего, — предупредил он мой вопрос, сосредоточенно глядя на дорогу. — Просто возьми. Все остальное — потом.

— Когда потом? Как это понимать, Крис? Я не могу так поступить. Не могу лететь не под своим именем, взяв чужие деньги. Если ты это имел в виду, когда сказал, что подписка о невыезде не является больше проблемой, то, по крайней мере, ты должен мне все объяснить.

— Ты предпочитаешь сесть в тюрьму?

— Нет, но…

— Вот и отлично.

— Крис…

— Все, Кристина. Хватит.

Я удрученно замолчала. Мои мысли устали путаться в догадках. Происходящее давно вышло из-под контроля, и строить теории относительно моего текущего положения было просто бессмысленно.

Когда мы приехали, Крис открыл мне дверцу и, когда я вышла из салона машины, протянул руку.

— Что? — на мгновение мне показалось, что он просит чаевых.

— Телефон, кредитки, документы.

Я невесело вывернула карманы и отдала ему все, что он просил. Если я собиралась отправиться в другую страну, то было бы бессмысленно брать с собой то, что принадлежало Кристине Фроловой. С этого момента я становилась Катрин Монтьер.

К нам подошла Юлиана, новоиспеченная Дженифер Энер. Мы невесело улыбнулись друг другу и направились в здание аэропорта под конвоем Криса, который расслабился только после того, как мы благополучно минули таможню.

Нам предстояла еще некоторая возня с паспортами и документами. Багажа у нас с собой не было, поэтому мы просто прошли через металлоискатели и сели в комнате ожидания. Довольно скоро объявили посадку на наш самолет, и мы поднялись на борт через рукав. Мне предстояло неожиданное путешествие, — стыдно признаться, но я никогда раньше не летала. Волноваться можно было начинать.

Мы с Юлей зашли в самолет. Снаружи я видела его лишь в окно аэропорта и, сказать по правде, была немного разочарована. Мне казалось, что самолеты немного больше. Внутри было довольно тесно, хотя, я бы сказала, уютно. Мне сразу стало душно, несмотря на еще незакрытые двери, и я побыстрее села, пристегнув ремни безопасности. Мне бы держаться подальше от иллюминатора, но, зная, как меня иной раз укачивает в машине, я заняла место возле окна. Тут-то меня укачает обязательно.

— От чего Крис спасает нас? — когда Юля села рядом, спросила я, чтобы немного отвлечься от пугающих мыслей.

— Спасает? — фыркнула Юля. — Если только от скуки.

— Ну, зачем-то же ты летишь в Испанию?

— Да. У меня отпуск, который оплачивает Крис. Почему ты здесь, я не знаю.

— А где твой багаж?

— Крис просил меня не брать его, — расстроилась секретарша, а потом снова расцвела: — Сказал, что купит все, что я пожелаю. Здорово, правда?

Я равнодушно кивнула и снова уставилась в окно.

— Интересно, а это его самолет? — задумалась женщина, когда стюардесса закрыла дверь и рассказала нам о том, что запрещается и что разрешается делать на борту. Во избежание неприятностей нам нельзя было пользоваться на взлете мобильными телефонами и прочими электронными устройствами.

Юля что-то щебетала, совершенно не слушая стюардессу и восхищаясь то одним, то другим. Я не слушала тоже. Меня больше волновало то, что мы сейчас взлетаем.

Заработали двигатели, и самолет покатился на взлетную полосу.

«Понеслась», — подумала я, сглотнув. В памяти тут же возникли пугающие рассказы о том, как сильно вжимает в спинку сидения, как ведет себя желудок и как кружится голова. Приготовившись испытать все то, чем так часто меня стращали, я добавила в список еще и то, как такая многотонная махина может держаться в воздухе.

Так, стюардессы спокойны, они много раз это делали, так что бояться нечего.

Взлетная полоса предстала передо мной красивейшей длинной линией из лампочек, уходящих в темноту. Этот вид я лицезрела всего несколько секунд, потому что самолет вырулил на взлетную полосу, двигатели заработали сильнее, и мы пошли на разгон.

«Относись к этому, как к приключению», — последний раз успокоила я себя, вместе со вздохом приказав себе перестать бояться.

Меня чуть-чуть прижало к спинке сиденья, и вдруг самолет оторвался от земли. Возникло небольшое чувство невесомости, и мы стали набирать высоту.

«И все?» — разочарованно подумала я.

Я смотрела в иллюминатор, пока железная птица не взмыла выше облаков. Это было очень красиво — медленно проплывающая внизу земля и легкая дымка, похожая на туман. Под снегом не было видно ни дорог, ни города. Через несколько минут я совершенно потеряла ощущение расстояния и того, где же мы летим, и стала задумчиво оглядывать салон.

Итак, Испания? Помимо того, что там находится головной филиал «Максикрис», там нечего делать. Однако меня не покидает настойчивое чувство, что мы летим туда неспроста.

Раздался голос пилота, который приветствовал нас на борту самолета, пожелал приятного полета и попросил не расстегивать ремни без крайней на то необходимости. Обещал, что если что-то понадобится, можно воспользоваться кнопкой вызова стюардессы — она незамедлительно принесет все, что необходимо. Еще сказал, что полет будет длиться пять часов и двадцать минут.

Я глянула на циферблат, но тот же приветливый голос избавил меня от подсчетов времени, заявив, что, если погода не изменится, мы будем на месте в час тридцать минут по испанскому времени.

Полет оказался не похожим ни на один вид передвижения. Временами мне казалось, что мы просто стоим на месте.

— Ты скучаешь по Максу? — внезапно спросила Юля.

Стюардесса разрешила нам расстегнуть ремни безопасности.

Я недоверчиво не послушалась.

— Конечно, — ответила я. — Не могу представить, что его больше нет.

— Он был добрым, — взгрустнула Юля.

Я вспомнила Максима. Он действительно был добрым. Довольно строгим, придирчивым, занудным, но в целом он был просто отличным человеком и хорошим другом.

Мой нос неприятно защекотало, на глаза готовы были навернуться слезы.

Я не знала Макса так сильно, чтобы плакать навзрыд. Просто сложно было смириться с тем, что был человек, дышал, говорил, смеялся, а сейчас его нет. А ведь последнее, что он слышал от меня, были упреки. Я возмущалась, злилась и обижалась. Кто же знал, что так сложится?

И вдруг я вспомнила.

Когда мы с Максимом ссорились, он говорил об Испании. Он говорил, что открывает новую фирму в этой стране, только есть кое-какие неприятности, которые нужно устранить.