Галина Романова - Месть Спящей красавицы

– Света, что ты делаешь?! – вдруг крикнул Игорь ей в спину, замолчав на полуслове.

– А?!

Она вздрогнула от холода. Она как раз стащила с себя его халат и теперь надевала теплый колючий свитер прямо на голое тело.

– Что?!

– Я спрашиваю, что ты делаешь?! – повысил он голос и резко повернул ее к себе. Уставился на ее голую грудь, поднял взгляд к плечам, шее, лицу. Прошипел странно: – Что ты делаешь, Света, я не понял?!

– Я… – она покусала губу, чтобы сделать себе больно, чтобы не зарыдать в голос как дура. – Я собираю вещи.

– Какие вещи?! Зачем?!

Он отстранился, перевел взгляд на ее дорожную сумку, в которой лежали грязные кроссовки прямо на комплекте нижнего белья, дорогого, между прочим.

– Зачем?! – повторил он с ужасом.

– Ты велел.

– Что я велел?! – он замотал головой, зажмурившись.

– Ты велел собрать вещи. Пока не вернулся Сергей. Так будет лучше для всех нас и…

– Господи, какая же ты дура! – выпалил он и тут же прижал ее к себе с такой силой, будто собирался переломать ей все ребра. – Я сказал, чтобы ты собрала вещи дома! Свои вещи собрала там, внизу. И перенесла ко мне! Чтобы, когда вернется Сергей, все было проще. Чтобы он не цеплялся, чтобы не… Чтобы не отговорил тебя! Я ведь больше не смогу без тебя, Светка! Никогда не смогу, понимаешь?..

И вот тут она все же разревелась. С такой радостью, с таким облегчением, что даже про макияж, который испортит, не подумала. Цеплялась за его крепкие, в шрамах, плечи, и плакала, как маленькая девочка, испытавшая великую радость после страшного горя. Радующаяся, что все позади, что все теперь наладится и ее никто никогда не обидит. Есть в ее жизни сильный человек, который защитит, а если и заставит плакать, то только от счастья.

– Что ты рассказывал про Русина? – вспомнила Света через час, когда уже все ее вещи перетаскали из ее квартиры в его, и снова чаю напились, и насмеялись вволю над ее непониманием.

– Ах да, Русин! Мы совсем с тобой отвлеклись от наших проблем.

Наших! Ее проблемы теперь их общие! Так мило, так славно и мило. И ничуть не страшно!

Света беззаботно улыбнулась, наблюдая за ним.

Игорь перетаскал с обеденного дубового стола размером с шахматную доску ложки, блюдца, чайные чашки, и теперь с упоением мыл под мощной струей воды. На нем были только спортивные трусы. И она любовалась его крепким телом, сильными длинными ногами. И даже множественные шрамы Игоря не портили. Наоборот, делали сексуальным, загадочным. Странно, как это она могла столько времени принимать его за старика?

– Незадолго до того времени, когда пропали ребята, Русин скитался по тайге с каким-то приезжим. Были у него с ним какие-то странные дела. И мужик был странным. Нервным, некоторым казался наркоманом, некоторым больным.

– Может, они просто охотились? – предположила Света, взяла в руки чистое полотенце, встала рядом с Игорем и начала вытирать посуду.

Дома она никогда так не делала, никогда! Покидала посуду в сушку и все, забыла. А здесь просто стоять с ним рядом, чувствовать боком его тепло, брать из его рук чашки, блюдца, тереть их до скрипа полотенцем было славно. Разве не удовольствие?! Странное, удивительное удовольствие.

Она что, влюбилась?

– Света, ты меня совсем не слушаешь? – Игорь строго глянул на нее, вцепившись в чашку, с которой она, зазевавшись, не хотела расставаться. – В чем дело?

– Игорек… – она сделала страшные глаза и неуверенно покачала головой, и проговорила сквозь робкую улыбку: – Мне кажется, я влюбилась!

Ну кто станет после таких слов вспоминать про охотника Русина?! Про его приятеля, с которым тот шастал десять лет назад по тайге непонятно с какой целью!

О них вспомнилось ближе к вечеру, и то потому, что в квартире Светы принялся без конца звонить домашний телефон. Звонил с интервалом в десять минут на протяжении часа. И они сразу притихли, и вспомнили, о чем хотелось забыть: ей все еще угрожает опасность.

– Они были без трофеев, – ответил Игорь, когда Света повторила вопрос. – Никто из оленеводов не видел у них охотничьих трофеев. А был как раз сезон! Почему они были с пустыми руками, Свет? Что делали в тайге неделю? И только ли в тайге? Что искали?

– Не знаю… Может, Сидорова перепугалась и послала дядьку на поиски пропавших ребят?

– Может быть… – кивнул Игорь, машинально целуя Свету в плечо.

Он почему-то все время ее трогал, целовал – в постели, за столом, у телевизора, который они начали время от времени включать, на ходу. Он будто боялся, что она исчезнет, как мираж, что ее вдруг не будет, если он не ощутит ее руками, губами.

– Но при чем тогда приезжий мужик? – недоуменно вывернул Игорь нижнюю губу. – И если бросились их спасать, то почему не нашли?

– Или нашли? – Света уставилась на темный прямоугольник окна, закрытый рулонными шторами, поежилась, вспомнив ужас тех дней. – Только почему-то спасать не стали. Сашку-то нашел не Русин. Его нашел оленевод. Стойбище его неподалеку было, километрах в двух.

– А может, он им был и не нужен? Может, нужна была девушка?

– Зачем?! Чтобы… Чтобы от нее избавиться?! Раз и навсегда? Сидорова очень сильно любила Сашу. Она просто не давала ему прохода. И в те дни, когда их искали… Она словно обезумела от горя! А он потом все равно не посмотрел в ее сторону. Но почему тогда Русин Сашку не спас? Он же знал, что его племянница по нему сохнет? Непонятно…

– Ладно, малыш. Завтра утром надо будет найти карты, восстановить то место, где его нашли, отыскать в записях, кто именно нашел этого парня, и попытаться с ним встретиться.

– С кем? С Сашкой?

– Зачем? С тем мужиком, что спас его.

– Считаешь, что это реально?! Через десять лет отыскать оленевода, которому взбрело в голову поохотиться рядом? Да они все на одно лицо и под одной фамилией! Да…

– Т-сс-сс… – его палец лег ей на губы. – Не говорю, что получится. Но надо попытаться.

– О чем спросишь в первую очередь, когда найдешь?

– Если он не забыл тот трагический случай, то спрошу… – Игорь вдруг хитро прищурился, со странной улыбкой глядя на нее, будто о чем-то догадался только что. – Спрошу, кто его надоумил искать парня именно там?..

Он так ненавидел телефонные звонки, раздающиеся утром, что решил после выхода на пенсию отключать на ночь телефон. Прямо вот с вечера, часов с девяти, выдергивал штекер из розетки, а ближе к обеду возвращал на место. И потом целый день никто его не беспокоил. И не потому, что ему никто не звонил, а потому, что отчаявшиеся дозвониться люди оставляли это бесполезное занятие. К тому же острая необходимость общения с ним именно с утра, часов в десять, пропадала. И его это вполне устраивало.

Номера мобильного телефона, того, которым он обзавелся, выйдя на пенсию, почти никто не знал. Жена у него умерла пять лет назад. Ей его номер теперь был без надобности. Дети знали: сын и дочь. Но редко пользовались своим знанием. Дочь звонила раз в неделю, по субботам обычно. Сын – хорошо раз в месяц. Еще его номер знала соседка по подъезду – Татьяна. У них был уговор обоюдно контролировать свою старость. Чтобы, окочурившись, не дай бог, не завонять. И двоюродный брат, ставший ему соседом по даче. Они делились дачными новостями исключительно по мобильному телефону.