Яна Розова - Проклятие Вероники

А в этот день, последовавший за днем, когда она встретила Джона, Вероника уже не сомневалась – новой жизни у нее не будет. Но вместе с надеждой на спасение ушел и страх, который так ограничивал ее силу…

Около одиннадцати часов позвонил Герман. Он сообщил ей, что придется встретиться – у него Джон. В гостях. Веронику ждет незабываемое зрелище. Она должна приехать в заброшенную конюшню, которую Герман купил когда-то. Да, вспомнила Вероника, было такое место. Герман хотел построить что-то там, но потом передумал.

И пусть она привезет Сашу, – велел муж.

Теперь Вероника сидела возле постели отца, не решаясь сделать то, что давно пора было сделать. Год назад, когда они с папой узнали о страшном диагнозе, папа сказал, что ничего, он прожил семьдесят лет и не так уж страшно умирать в таком возрасте. Только боли и мучений он не хочет. И нет ли такого способа, спросил папа, чтобы как-то этого избежать? Вероника в ужасе замахала руками: она такого не сделает, а если бы и сделала – никогда, никогда! – то ее тут же посадили бы в тюрьму. Это же убийство!

Но что ей, на самом-то деле убийство? Она не хотела об этом думать в последние годы, после рождения Саши. В те годы, когда многие люди, подчиняясь ее воле, уходили в мир иной. Она же понимала, что такое с рук не сходит никогда, но если в голове эти мысли не держать, то, вроде, и можно как-то жить…

На землю ее вернул Джон – все, что он говорил, было правдой: она закоренелая беспощадная убийца. И сейчас Вероника чувствует в себе невероятную силу смерти, накопившуюся за несколько месяцев энергию. Так чего же ей терять?

Она позвала папу, он не откликнулся. Обливаясь слезами, вдруг хлынувшими из глаз, взяла в руки шприц…

Теперь пора ехать за Сашей. Выходя из дома, она надела темные очки, даже не посмотрев на небо.

Впрочем, оно было ясным.

Честно говоря, я думала, что злодеи бывают только в кино. Герои – тоже. Я ошибалась и в первом, и во втором случаях. Вот он – злодей Герман, а вот – герой Джон. А я сижу между ними, типа, невинная жертва.

Мы ехали на машине Германа. За рулем был какой-то парень, который прибыл к дому Джона (Софьи? Вероники?) минут через десять после того, как нас остановил этот мерзкий скользкий тип, пытавшийся меня задушить. До сих пор першило в горле…

Джон держался, как и положено киношному герою: невозмутимо. Даже позволял себе ляскать языком.

– Дорогой Герман, – сказал он, обращаясь, видимо, к Андрею. – Вы оба, вместе с Вероникой, самые настоящие бандиты. Вас уже ищет вся гродинская милиция. Мы позвонили, куда надо с крыши дома. Отличная там связь!

Лично мне казалось, что он зря тратит слова. Ему не верят. Скорее всего, Джон говорил только ради меня, надеясь, меня успокоить. И тогда я решила, что тоже должна сделать для него что-нибудь. Поэтому, поймала его взгляд и улыбнулась. Он ответил мне тем же, причем мне даже померещилось, не иначе, как из-за стресса, что было в этой улыбке гораздо больше нежности, чем того требовала ситуация.

В это время мы с ним сидели со связанными скотчем руками, а Герман держал в руке пистолет.

Следом за нами на очень красивом мотоцикле ехал тот скользкий.

Мы прибыли на место примерно через час, а то и больше. За поездку я о многом догадалась, ибо Джон продолжал беседовать с Германом. Нимало не смущаясь, Герман отвечал на его вопросы – о даре Вероники заставлять людей делать то, что она им приказывает, о людях, которых Герман выбирал на роль жертв. Обо мне – как было сделано три попытки уничтожить меня ради того, чтобы получить по завещанию Артема нашу квартиру и его фирму. К концу поездки вопросов просто не осталось. Осталось только удивление:

– Мне кажется, что это не может быть правдой – про эту способность Вероники…

– Может, – сказал Джон, отворачиваясь к окну.

– Оно, это Влияние, не работает, если ты знаешь о нем. Или если уже пережил хоть раз… – добавил Герман. – Вот на меня ей повлиять никогда не удавалась и уже не удастся. Она у меня в ежовых рукавицах. Я всегда знаю, когда Ника начинает… А ты, Джон?

Я глянула на Джона. Вот почему он так вел себя – скрытничал, увиливал от всех разговоров, а сам всегда был в теме! Теперь он тоже любовался видом из окна автомобиля, а вопроса Германа, вроде бы, и не слышал. Каков, стервец!

Ну и ладно, – решила я. Герои тоже люди. Лучше уж, попробую узнать то, что мне на самом деле необходимо:

– А как погиб ребенок, из-за которого мой муж с собой покончил?

– Да не было никакого ребенка, – небрежно ответил Герман. – Архитектор ехал по улице, а мы уже знали все про него. Василий Васильевич, что за машиной на мотоцикле едет, за ним проследил, и все о нем разузнал. Перед машиной архитектора моя мать вытолкнула на дорогу моего пацаненка, твой муж резко затормозил. Выскочил из машины, весь потный от ужаса. Увидел, что все в порядке и укатил. А на обратном пути, уже ночью, я кинул ему на бампер дохлую собаку. Он снова остановился, мать вынесла спящего Сашку, измазанного кетчупом. Чистый цирк! Архитектор, не будь он помешан на теме детей, сразу бы нас раскусил, а он чуть не умер от ужаса.

– Как же ребенок не проснулся? – поинтересовался Джон.

– А я ему снотворного вкатил.

Отец он был просто заботливейший.

– Архитектор предлагал отвезти ребенка в больницу, мы еле от него отделались. Тут появилась Ника, стала его прессинговать, а я якобы повез Сашку в больницу. Ну, а потом за пару месяцев Ника его дожала.

– Ну, вы и суки, – сказала я.

Герман не стал мне отвечать, а только чуть заметно скривился. Как же мне хотелось ударить его, а еще лучше – уничтожить на месте! От этого я даже задохнулась. Джон пихнул меня плечом, я повернулась к нему и он, увидев выражение моего лица, отрицательно покачал головой.

И тут мы приехали.

Было ясно, что этих двоих идиотов придется держать в конюшне до самого вечера. Тем временем, Вась-вась выберет место в лесу и привезет все необходимое – всякие вещи для пикника, сложит костерок. Все должно выглядеть так, будто мужчина и женщина решили отдохнуть на природе.

В заброшенной конюшне земляной пол уже пророс травой. Запах лошадей, навоза еще сохранялся, но был он уже слабым, совсем не таким, как три года назад, когда Герман купил тут двадцать соток земли с “постройкой”.

Джона и Шульгину заперли в разных стойлах, но рядом. Сидеть с ними Герману не хотелось, он оставил парня Вась-вася, Рустема, и вышел на улицу.

Вась-вась тем временем садился в машину, чтобы ехать за покупками. Герман велел ему позвать еще одного помощника. Очень надежного. И пусть Вась-вась съездит в дом на Весеннюю улицу, а оттуда позвонит – Герман скажет, где искать нужные препараты. А еды пусть побольше привезет.