Григорий Никифорович - Сорвать банк в Аризоне

По дну когда-то, видимо, протекал ручеек, и вдоль его высохшего русла тянулась полоска каких-то низких кустарников, перемежаемых все теми же кактусами. Они росли не очень густо, и я подумал, что отыскать среди них упавший ключ, пожалуй, можно. Я стал медленно возвращаться к тому месту, где стояли мы с Джимом — ориентиром мне служил Большой камень на весу. Внизу было еще жарче, чем на тропинке. Поскольку я все время смотрел под ноги, я не наступил ни на одну ящерицу, которых тут было множество — от совсем маленьких, до больших, размером в мою ступню. Но высматривал я не их — я опасался, как бы не наступить ненароком на змею. Змей в Аризоне тоже немало, в том числе и смертельно опасных гремучих змей, а здесь, в заповеднике, их должно было быть особенно много.

Однако, слава Богу, я не встретил ни одной змеи, пока брел к своему ориентиру. Завидев короткую тень от Большого камня, я остановился. Джим не размахивался, так что очень далеко ключ улететь не мог. Я начал поиски от русла, тщательно осмотрев землю в просветах между кустарниками и кактусами, которые отгибал ногами в кроссовках — совать руки между кустарниками я не рисковал, потому что боялся змей. Через полчаса, разворотив всю растительность вдоль русла метров на десять вперед и назад, я выпрямился — у ручья ключа не нашлось. Не видно его было и на подходах к склону, где растений было поменьше. Осмотрев эти полоски земли и камней я понял, что придется лезть наверх, прямо по тени Большого камня, прочесывая по дороге все, до чего удастся дотянуться.

Опыта лазания по скалам у меня не было никакого. Все же, в детстве я немало полазил по деревьям и по развалинам — кое-где они еще оставались в Минске, а особенно в окружающих маленьких городках, со времен войны. Какое-то бессознательное ощущение того, как управлять своим телом и балансировать на одной ноге, поставленной на камень или вставленной между камней, у меня осталось, и благодаря ему я медленно пополз вверх. На высоте метров трех мне встретился мясистый кактус, обойти который было невозможно, а хвататься за него голыми руками не хотелось — уж очень он выглядел колючим. Я остановился перед этим препятствием, изучил подходы к нему и, в конце концов, нашел выход — пропустил его у себя между ног. Мой расчет оказался верен — джинсовая ткань сдержала колючки, хотя, конечно, рисковал я немалым, можно сказать — самым дорогим.

Почти сидя верхом на этом кактусе, я огляделся и — хотите верьте, хотите нет — увидел злополучный ключ! Он висел, словно специально надетый, на кактусе побольше с еще большими колючками в паре метров выше меня. Он не брякнулся на камни — вот почему я не услышал, как он упал. Если бы не красный брелок с голубым Микки-Маусом, я бы в жизни его не заметил. А так он торчал на тусклой зелени кактуса прямо как цветок — вместо настоящих цветов, которые еще не расцвели. К сожалению, между моим кактусом и кактусом с ключом лежала гладкая, без единой расщелины скала, и долезть до него можно было только сделав большой крюк в сторону, да и то еще неясно, вышло ли бы это. Поэтому я поступил по другому. Я набрал горсть камней, скопившихся у подножия моего кактуса и запустил их, как картечь, в надежде сбить ключ. Мне это удалось с третьей попытки, когда запас камней уже кончался. Правда, подхватить падающий ключ не получилось, но зато я проследил глазами за его траекторией и теперь знал, где искать его внизу.

Процесс спуска состоял, в основном, в том, чтобы слезть с кактуса, не разорвав при этом джинсы — потому что одними джинсами дело бы не обошлось. Как только я расстался с кактусом, я просто прижался, насколько мог, к склону и заскользил вниз. Я получил несколько ссадин на локтях и ладонях, но это были пустяки. Оказавшись на дне, я выпрямился — ноги все-таки дрожали — и пошел к тому месту, где упал ключ. На этот раз я нашел его без труда и засунул в задний карман.

Еще через полчаса я уже стоял на площадке перед кассой. Джима с его джипом давно и след простыл и вообще, кроме моего «Камаро», перед кассой стоял только еще один драндулет, почти такой же ободранный — наверное, он принадлежал широкоскулой кассирше. Я сел в свою машину и, громыхая на крутых поворотах, доехал до выхода из заповедника. Здесь я запарковал «Камаро» на обочине и направился в маленький домик на возвышении.

Я не ошибся — в домике находился туалет. Я смыл с лица грязь и пот моей прогулки, промыл ссадины и вообще привел себя в порядок. Как я ни привык к американскому комфорту, этот туалет в заповеднике Чирикахуа все-таки меня поразил. Ничего особенного в нем не было, все как в стандартном туалете где-нибудь в Макдональдсе — чистый унитаз и раковина, чистые белые бумажные салфетки, большое зеркало на стене и даже кондиционер. Поражало другое — американский стандарт оставался таким же и здесь, на самых что ни на есть задворках Соединенных Штатов, в заповеднике на границе штатов Аризона и Нью-Мексико, где и людей-то не было ближе, чем за сорок миль в Вилкоксе. Я с тоской вспомнил общественные туалеты на главном проспекте моего родного Минска — несмотря на то, что в начале девяностых они перешли в частное владение, начали взимать плату и, тем самым, вроде бы стали уголками капитализма, они остались такими же грязными, как и во времена развитого социализма.

Назад в Вилкокс я приехал уже часам в двум, и, первым делом, отправился в Макдональдс перекусить. В Вилкоксе один Макдональдс, расположенный неподалеку у выезда на хайвей, и ехать к нему надо через центр города. По дороге я видел плакаты, зазывающие на ежегодный аукцион скота, но не разобрал, когда же он состоится. Зато я узнал, что в начале века, когда Аризона была еще территорией, а не штатом, Вилкокс считался «Столицей скота», самым крупным скотопродажным центром в стране. Между прочим, что-то «самое» всегда находится в любом американским городке — может быть, поэтому американцы редко чувствуют себя провинциалами.

Дорога в Тусон была почти точным повторением утреннего путешествия из Тусона в Вилкокс — даже солнце так же светило в глаза, только не с востока, а с запада. Орлы, правда, уже не парили над горами, а жара была явно сильнее, чем утром. Я добрался до Тусона только с заходом солнца, потому что в пути останавливался в Бенсоне и провел лишних полчаса в блаженном холоде кондиционированного магазинчика на автозаправке, прихлебывая кока-колу со льдом — еще через час вся эта кока-кола проступила пóтом на моей спине.

Хоть и уже стемнело, мой молодой друг Билл все еще плескался в бассейне при свете двух фонарей, установленных во дворе у входа. Я крикнул ему, чтобы он подождал меня и вскоре присоединился к нему. Мы немного поплавали вместе, а потом вылезли, уселись на железную скамейку рядом с бассейном и Билл спросил, как мои дела.