Полина Кацуро - Японистка. Книга первая. Хищная Сакура

– А что, система «сэмпай – кохай» так строго соблюдается в Японии? – спросила Дана Вику.

– Она действительно соблюдается, особенно Олеколей и особенно сейчас, ведь с вашим приездом они из кохаев резко превратились в сэмпаев и вовсю наслаждаются этим. Не обращай внимания, наиграются и забудут про эти строгости, – ответила Вика.

– Но тебя-то они вон как слушают.

– Конечно, они же понимают, что списать могут только у меня, поэтому особо и не спорят. Они ребята хорошие, только оболтусы ужасные.

Компания вошла в маленькое полупустое кафе. Ребята заказали кофе, сэндвичи и уселись за столиком у окна.

– А что такое «Джэки» и почему мы идём именно туда? – спросила Дана.

Все сэмпаи дружно протянули уважительное: «О-о-о!»

– «Джэки и бобовое зёрнышко», так называется бар. В простонародье просто «Джэки». Ну, вы помните сказку про то, как Джэк, то бишь Джэки, нашел и посадил бобовое зёрнышко, и выросло дерево, по которому он смог залезть на небо? А идём мы именно туда, потому что Мастер очень любит иностранных студентов, особенно русских. Он установил нам фиксированную плату на весь вечер, то есть мы приходим, платим достаточно скромную сумму и пьём, сколько захотим, – объяснил Коля.

– В нашем случае, сколько влезет, – добавил Олег.

– А разве хозяин не понимает, что он может разориться на русских? – резонно спросил Алексей.

– Мастер говорит, что ему всегда интересно смотреть, как и сколько пьют русские. Это его забавляет, – ответил Олег.

«Надо будет держать себя в руках, – подумала Дана, – не хватало ещё стать потехой для какого-то японца».

– А почему вы называете хозяина бара Мастером? – спросила Лиля.

– Так называют всех владельцев баров и питейных заведений. Просто это «хозяин» по-английски, японцы взяли это слово без перевода. И мы его так и произносим, – разъяснила Вика.

Они ещё немного поговорили о перелёте и о жизни в городе. Дана, уже полюбившая Вику, спросила у неё о самом сокровенном:

– А ты на море каждый день ходишь?

– До моря ещё дойти надо, – с улыбкой ответила Вика.

Дана очень расстроилась и пока все договаривались о том, что на следующий день Вика отведёт новеньких в большой универмаг за покупками, Дана пыталась придумать хотя бы одну причину, почему ей надо обязательно ходить на море каждый день.

Когда с едой было покончено, двинулись в сторону центра. Через несколько сотен метров компания оказалась возле автобусного терминала. По периметру большого круга для разворота находились остановки местных и междугородных автобусов, идущих в разных направлениях. Рядом с обычными билетными кассами и ларьками с товарами в дорогу стояли несколько кабинок очень странного вида: они напоминали автоматы с газировкой, только с козырьком наверху.

– А это для чего? – спросила Дана, указав на одну из них.

– О, это неотъемлемая часть японской культуры – автоматы для пурикуры, – улыбаясь, ответила Виктория. – Этот автомат фотографирует тебя и делает из фотографии наклейку небольшого размера. Ее можно приклеить себе на телефон или на зажигалку, да куда захочешь. Полное название таких автоматов «Принт Клаб», с английского «Клуб Печати», а на японский лад – «Пуринто Курабу». А японцы просто мастера сокращать слова. Они взяли первые два слога из каждого слова и получилось всем известное слово «пурикура». Теперь это отдельное слово, живущее своей жизнью и не имеющее аналогов в других языках мира. Надо сказать, японцы, особенно японки, очень любят пурикуру, они снимаются и делают тысячи своих наклеек. Сейчас даже продаются специальные книжечки для пурикуры, куда можно аккуратненько наклеивать свою коллекцию.

Компания подошла к одному из ларьков, и сэмпаи объяснили кохаям, что пока они не обзавелись японскими номерами телефонов и не купили именные карточки для международных переговоров, звонить домой можно только через установленные здесь автоматы. Стажёры сразу купили по несколько карточек в ларьках и разошлись по кабинкам. Дана позвонила сначала домой, чтобы рассказать маме про полёт и общежитие. Мама взяла трубку сразу, как будто ждала звонка прямо у телефона. От маминого голоса у Даны сразу на сердце полегчало. Жалко, что карточки рассчитаны только на десять минут, с мамой хотелось поговорить подольше. Пришла очередь напомнить Димке о своей любви и о том, что «соскучилась уже сильно-пресильно и по-прежнему любит его больше всех на свете». Он, конечно, тоже «тоскует, скучает, еле звонка дождался, чуть не умер и уже успел написать первое письмо своей любимой». Поговорили очень хорошо, но у Даны появилось какое-то странное ощущение. Не виделись всего сутки, а было такое чувство, что расстались очень давно, как будто в прошлой жизни. На другой стороне трубки Димочка ныл, как ему плохо без неё, как всё вокруг тускло, и что жизнь остановилась и будет стоять до её возвращения. Дана слушала, и ей казалось, что разговаривает он не с ней. Как будто идёт любимый телесериал по телевизору. И всё равно хотелось, чтобы этот разговор не кончался никогда, но компания сигналила через стекло кабинки о желании начать и продолжить банкет. Дана пообещала звонить через три дня, поцеловала трубку и присоединилась к жаждущим.

Вскоре они очутились в квартале, сияющем многочисленными и разнообразными неоновыми вывесками. Здесь были бары, рестораны, клубы и другие заведения типа караоке и бильярда. Из каждой двери доносилась громкая музыка, смех и пение – часто пьяное и фальшивое, но очень душевное. По дороге попадались подвыпившие японцы, возвращавшиеся домой. То и дело появлялись девушки в красивых вечерних платьях, улыбались им и снова исчезали в какой-то из дверей. В воздухе витала атмосфера веселья и отдыха.

– Вот, детишки, смотрите и запоминайте, куда ходить одним нельзя. Этот квартал – огромная чёрная дыра, которая может засосать вас в миг, как нас, и погубить стажёрскую жизнь, – трагично произнёс Коля.

Пройдя немного по улице, они свернули за угол и начали подниматься по внешней лестнице дома на второй этаж, где на узкой двери значилось: «Джэки и бобовое зёрнышко». Олег распахнул её и первым шагнул в помещёние с приглушённым светом.

Бар, так горячо любимый русскими студентами, оказался меньше, чем представляла себе Дана. Это была узкая длинная комната, на одной стороне которой находилась барная стойка, а на другой, через узкий проход, стояли почти вплотную к диванчикам три низких столика. В самом конце комнаты расположилась крохотная сцена с караоке-системой. Несмотря на то, что бар был тесным, обстановка была очень уютной. Возникало такое чувство, что это не бар, а дом Мастера, к которому пришли гости. Сам он стоял за барной стойкой и готовил коктейль. Это был мужчина лет пятидесяти, крепкого телосложения, со стрижкой под ёжик, с редкой проседью. Лицо его было мужественным, несколько угловатым. Одет он был в серую майку и серо-голубые джинсы на подтяжках. При виде компании русских он широко улыбнулся и крикнул: